Прогулка заграницей - Марк Твен

Жалованье проводника колеблется отъ полудоллара (за нѣкоторыя самыя незначительныя экскурсіи) и до двадцати долларовъ, сообразно отдаленности и характеру дороги. За сопровожденіе одного туриста на самую вершину Монблана и обратно проводникъ получаетъ двадцать долларовъ, и можно сказать, что онъ вполнѣ заслуживаетъ это вознагражденіе. Времени для этого требуется обыкновенно три дня, въ теченіе которыхъ на его долю выпадаетъ трудовъ и заботъ гораздо болѣе, чѣмъ это требуется, чтобы сдѣлать человѣка «здоровымъ, богатымъ и умнымъ», на что каждый имѣетъ, конечно, право. Обыкновенно нѣсколько дураковъ, — виноватъ, я хочу сказать туристовъ, — соединяются вмѣстѣ на общихъ издержкахъ, что дѣлаетъ подобныя путешествія болѣе доступными. Если бы каждый туристъ шелъ въ одиночку, то экскурсія обошлась бы ему очень дорого, такъ какъ все равно пришлось бы нанимать почти столько же проводниковъ и носильщиковъ, какъ и для цѣлаго общества.

Мы вошли въ контору начальника. На стѣнахъ висѣли карты горъ, одна или двѣ литографіи болѣе знаменитыхъ проводниковъ и портретъ ученаго Соссюра.

Въ ящикахъ подъ стекломъ помѣщались снабженные ярлычками остатки сапогъ и палокъ и другіе реликвіи и памятники различныхъ происшествій, случившихся на Монбланѣ. Въ особой книгѣ записаны всѣ восхожденія, какія только были совершены, начиная съ № 1 и 2 — восхожденіе Джака Бальматъ и Де-Соссюра въ 1787 г. — и кончая № 685, чернила котораго еще, можно сказать, не вполнѣ засохли. И дѣйствительно, № 685 стоялъ у конторки въ ожиданіи драгоцѣннаго оффиціальнаго диплома, который, по возвращеніи его въ нѣдра нѣмецкой семьи, будетъ служить доказательствомъ, что онъ дѣйствительно однажды былъ настолько неблагоразуменъ, что полѣзъ на самую вершину Монблана. Получивъ документъ, человѣкъ этотъ имѣлъ весьма счастливый видъ, да онъ и не скрывалъ этого и открыто говорилъ, что страшно доволенъ.

Я попытался купить такой дипломъ для своего больного пріятеля, оставшагося дома, который никогда не путешествовалъ, но всю жизнь мечталъ совершить восхожденіе на Монбланъ. Однако же, начальникъ довольно грубо отказалъ мнѣ въ этомъ, чѣмъ я былъ немало оскорбленъ. Я заявилъ ему, что никакъ не ожидалъ, чтобы моя національность могла служить поводомъ къ отказу; вѣдь продалъ же онъ сейчасъ такой же дипломъ этому нѣмцу, а мои деньги ничѣмъ вѣдь не хуже нѣмецкихъ; тогда бы я видѣлъ, что онъ держитъ свою лавку не для однихъ нѣмцевъ, а американцамъ отказываетъ въ своемъ товарѣ; что я, собственно говоря, могу отнять у него это свидѣтельство, когда будетъ объявлена война, и если Франція откажется вмѣшаться въ это дѣло, то я раздую его въ цѣлый политическій вопросъ, вызову войну и земля будетъ затоплена кровью; мало того, я устрою ему конкурренцію и буду продавать свидѣтельства за полцѣны.

Я и въ нѣмцѣ пытался пробудить чувства, но безуспѣшно; онъ не согласился ни отдать, ни продать своего диплома. А между тѣмъ я говорилъ ему, что мой пріятель боленъ и не можетъ идти самъ, но онъ отвѣчалъ, что вовсе не заботится о какомъ-нибудь verdammtes pfennig, а ему нуженъ дипломъ: неужели же я воображаю, что онъ рисковалъ своей шеей для этого диплома и потомъ отдастъ его какому-то больному иностранцу? Ну, что же, если нельзя, то и не надо. Но я рѣшилъ сдѣлать все возможное, чтобы унизить этотъ Монбланъ.

Въ журналѣ помѣщенъ списокъ всѣхъ несчастій, какія когда-либо случались на горѣ. Первый случай относится къ 1820 году, когда трое проводниковъ доктора Хамеля провалились въ трещину ледника; въ помѣткѣ собщается, что 41 годъ спустя вслѣдствіе медленнаго движенія внизъ ледниковаго льда останки были найдены въ долинѣ у подножія ледника. Послѣдняя катастрофа помѣчена 1877 годомъ.

Оставивъ контору, мы стали бродить по деревнѣ. Передъ маленькою церковью стоитъ монументъ въ память отважнаго проводника Якова Бальмота, который первымъ взошелъ на вершину Монблана. Это дикое путешествіе онъ сдѣлалъ въ одиночку, а впослѣдствіи повторялъ его неоднократно. Отъ перваго его восхожденія к до послѣдняго прошло почти полстолѣтія. На закатѣ своей жизни, имѣя 72 года отъ роду, онъ отправился однажды въ горы, на Pic du Midi, одинъ, и, какъ полагаютъ, карабкаясь по крутизнѣ, поскользнулся и свалился въ пропасть. Можно сказать, что онъ умеръ подъ лямкой.

Подъ старость имъ овладѣла жадность; онъ часто уходилъ тайкомъ въ горы и среди ужасныхъ пиковъ и пропастей разыскивалъ золото, которое не существовало, да и существовать тамъ не могло. Во время одного изъ подобныхъ поисковъ онъ и поплатился жизнью. Его статуя стоитъ на улицѣ, а статуя де-Соссюра находится въ залѣ нашей гостинницы; кромѣ того, надъ дверью одной изъ комнатъ ея во второмъ этажѣ прибита металлическая доска, гласящая, что комнату эту занималъ Альбертъ Смисъ. Бальмотъ и де-Соссюръ, такъ сказать, открыли Монбланъ, но въ собственность, могущую приносить деньги, обратилъ его Смисъ. Статьи его въ «Blackwood'ѣ» и лондонскія чтенія о Монбланѣ познакомили публику съ этой горой и возбудили въ ней интересъ къ горнымъ экскурсіямъ.

Бродя по улицѣ, мы вдругъ увидѣли какой-то сигнальный красный огонь, мерцавшій въ темнотѣ вверху, на склонѣ горы. Казалось, что онъ блеститъ гдѣ-то совсѣмъ близко, что стоитъ подняться на какую-нибудь сотню ярдовъ, чтобы достать до него. И только особому нашему благоразумію мы обязаны тѣмъ, что рѣшили лучше остановить одного изъ прохожихъ и попросить у него огня для трубки, чѣмъ лѣзть наверхъ къ замѣченному красному фонарю, какъ это мы сначала намѣревались сдѣлать. Прохожій сказалъ, что этотъ красный фонарь находится въ Grands Milets, т. е. въ 6.500 футахъ надъ уровнемъ долины. По собственному опыту, пріобрѣтенному на Риффельбергѣ, мы поняли, что намъ пришлось бы туда лѣзть чуть не цѣлую недѣлю. Скорѣе я готовъ отказаться отъ куренья, чѣмъ доставать съ такими хлопотами огонь.

Даже при дневномъ свѣтѣ обманчивая близость горы служитъ причиною любопытныхъ иллюзій. Такъ, напримѣръ, если смотрѣть невооруженнымъ глазомъ на хижину, стоящую тамъ около ледника, то немного далѣе и выше этого пункта можно разсмотрѣть и то мѣсто, гдѣ зажигается по ночамъ красный огонь; оба пункта кажутся такъ близко другъ отъ друга, что наблюдатель готовъ спорить, что, находясь въ одномъ изъ нихъ, онъ легко перекинетъ камень въ другой. Въ дѣйствительности же не совсѣмъ такъ; разница въ высотѣ обоихъ пунктовъ болѣе 3000 футовъ. Снизу это кажется просто невѣроятнымъ, но тѣмъ не менѣе это такъ.

Гуляя, мы все время слѣдили за луной, и даже, возвратясь на веранду гостинницы, я не спускалъ съ нее глазъ. Дѣло въ томъ, что у меня сложилась теорія, по которой тяготѣніе рефракціи вліяетъ на атмосферическую компенсацію, вслѣдствіе чего преломленіе отъ земной поверхности должно проявлять наибольшій эффектъ тамъ, гдѣ проходятъ большія горныя цѣпи; если одическая и идиллическая силы при этомъ будутъ дѣйствовать одновременно, то легко можетъ случиться, что онѣ воспрепятствуютъ лунѣ подняться выше 12.000 футовъ надъ уровнемъ моря. Нѣкоторые изъ моихъ ученыхъ коллегъ встрѣтили эту смѣлую теорію съ крайнимъ презрѣніемъ, другіе просто молчаніемъ. Изъ числа первыхъ могу указать на профессора H — у, изъ числа вторыхъ профессора Т — ль. Такова профессіональная зависть, ни за что въ свѣтѣ не отнесется ученый доброжелательно къ теоріи, которую онъ не самъ составилъ. У этого народа совершенно отсутствуетъ товарищеское чувство; со крайней мѣрѣ, всѣ они страшно возставали, когда я называлъ ихъ собратьями или коллегами. Чтобы показать, какъ далеко можетъ иногда заходить ихъ неделикатность и злоба, достаточно сказать, что я предлагалъ профессору H — у опубликовать мою великую теорію, какъ собственное его открытіе; я даже просилъ его сдѣлать это, мало того, я предлагалъ ему, что самъ напечатаю и выдамъ ее за его собственную. А онъ, вмѣсто того, чтобы поблагодарить меня, сказалъ, что если я только попытаюсь навязать ему мою теорію, то онъ будетъ преслѣдовать меня судомъ за клевету. Я собирался уже предложить свое дѣтище мистеру Дарвину, зная его за человѣка безъ предразсудковъ, но мнѣ пришло въ голову, что онъ, быть можетъ, не будетъ ею заинтересованъ, такъ какъ оно не имѣетъ ничего общаго съ геральдіей.