Секториум - Ирина Ванка

— Можно клонировать такой же, новый, — ответил Ясо. — Можно в нем кое-что упростить.

— Характер, например.

— С этим тоже можно работать…

— Нет уж, с норовом Мистера Пукера надо не работать, а вырезать, как гнойный аппендицит.

— Можно и так, — согласился флионер.

— Предупреждаю, ты зря тратишь время. Либо достань нормальный флион, либо ступай домой. Я скажу отцу, что ты честно меня караулил.

— Я дома, — ответил Ясо. — Здесь мое гнездо. Где же мне сидеть, пока ты спишь там?

— Извини. Если так, ты тоже мог бы спать в гнезде. Там полно места.

— Отец сказал, земляне спариваются с теми, кто спит в их гнезде.

— Не буду я с тобой спариваться. Много твой отец понимает! Даже не мечтай.

Ясо удивился. Наверно прежде мнение отца было для него беспрекословной истиной.

— Отец сказал, вы живете парами, самец и самка в одном гнезде. Что таков ритуал.

— Твой отец, будучи на Земле, созерцал только малиновый куст, — объяснила я. — Просто мой друг Миша не всегда удачно шутит. Самки с самцами на самом деле живут, как хотят, в любом количестве. В одном гнезде можно увидеть несколько спаривающихся между собой самцов. А я, допустим, со своим братом полжизни прожила в одном гнезде и ни разу не спарилась.

Ясо перестал жевать орех.

— Разве так? — удивился он. — Отец сказал, что на Земле спариваются для удовольствия, не думая о будущем.

— На Земле так поступает только мой друг Миша. Все остальные земляне думают о будущем. Просто не имеют возможности влиять на генофонд потомства, как это делаете вы. Поэтому руководствуются удовольствием, подбирая пару.

— Конечно, — согласился молодой флионер, — разве можно получать удовольствие, не думая о будущем? — и впал в прежнее состояние снисходительного равнодушия.

Мой новый флион был похож на мыльный пузырь. Он переливался радужной оболочкой, висел над мятой поляной, дергался в воздухе. Ясо исполнял внутри пузыря танец папуаса. Ему не хватало только копья, а я не могла дождаться, когда он, наконец, сядет и объяснит мне суть происходящего. Где-то мне уже встречалась похожая картина, я старалась вспомнить, где именно. Лишние телодвижения отвлекали от мысли.

— Если догадаешься, как работает сфероплан, научу управлять, — пообещал Ясо.

Оболочки шара вокруг него стали таять одна за другой, исчезать в кольце, висящем у него на поясе. Ладони искрили электрическим полем. Ясо прикладывал их к траве, чтобы спустить заряд, а я думала об одном: отдаст или не отдаст? Возвращаться в Секториум без флиона было глупо. Тем более что сфероплан целиком помещался в портфеле.

— Дай, попробую…

— Он сложный для равновесия, — предупредил Ясо.

— Договоримся так: если я минуту продержусь в воздухе внутри этой штуки, ты объясняешь, по какому принципу он работает, и я забираю его на Землю.

Ясо улыбнулся, но возражать не стал. Напротив, он предвкушал увлекательное зрелище и не пытался скрыть скепсис, застегивая на мне пояс.

— Подпрыгни выше, — посоветовал он, — пока еще можешь это сделать.

Пояс треснул меня током и стал раздувать сферы: одну, вторую, третью. Электрические заряды разбежались по мне во все стороны, волосы встали дыбом на всю длину, возник эффект невесомости, который не позволил мне подпрыгнуть, даже удержаться в вертикальном положении не позволил. Кувыркаясь, я зацепила рукой стенку внутренней сферы. Флион дернулся, и началось. Каждое новое прикосновение к оболочке кидало меня по траве во все стороны горизонта. Шар катался, вертелся волчком, зарывался в грунт, издавал отвратительный звон, но подниматься не желал ни в какую. Мои пляски внутри были похожи на предсмертные конвульсии. Покувыркавшись минуту, я выбилась из сил, но не смогла понять принцип движения этого аппарата.

— Будешь долго учиться, — сделал вывод Ясо, освобождая меня от наэлектризовавшегося кольца.

— У вас на Флио ненормальная геофизика, — возмутилась я. — Могу поспорить, что у нас эта штука летать не будет, но не могу объяснить почему.

— Потому что не поедет на Землю, — объяснил флионер.

— Конечно, не поедет. Я просила летательный аппарат, а не кувыркательный.

— Сфероплан делает выброс вакуумного поля. Ты ударяешь по оболочке, тогда на внешнем контуре образуется мешок разреженного пространства, который втягивает флион. Тогда он летит. А ты все время бьешь вниз.

— Потому что все время падаю.

— Чтобы упасть, надо сначала подняться.

Волосы продолжали торчать во все стороны, как наглядное доказательство моей несостоятельности овладеть машиной. Я хотела пригладить их, но получила разряд в глаз. Ясо был спокоен, он обстоятельно паковал агрегат в футляр. Еще один экзамен флиопилотажа мною был успешно провален.

— Поищи, пожалуйста, что-нибудь, способное летать на Земле, — попросила я.

— Трудно выполнить эту просьбу.

— Попробуй.

— Очень трудно выполнить. Ты не знаешь ветра, не умеешь работать магнитом, не держишь равновесие, дуреешь от высоты и не тянешь жилу. А главное, не любишь учиться.

— Люблю!

— Нет, я понял твою суть. Ты хочешь всегда багажировать.

Однажды Ясо принес дельтаплан. Он был мелкий, тяжелый, размах крыла варьировался рычагом над местом пилота. Все сидение — два жестких стаканчика для колен. Флионеры не пристегивались, не одевали шлема, но это был дельтаплан. Он взлетал с равнины без разгона, уловив подходящий порыв, развивал хорошую скорость в падении. На нем можно было сделать мертвую петлю. Кожаные крылья напоминали перепонки летучей мыши. Я не рискнула.

— Ты не поверишь, но на Земле есть точно такие, — сказала я. — Мне бы что-нибудь особенное, необычное…

С тех пор ежедневно в любую погоду, без праздников и выходных, мы выходили на поиски, и за день успевали замучить, в среднем, по два флиона. Среди них не было ничего принципиально нового, тем более, пригодного для использования в инопланетных условиях. Ясо показал мне ботаническую коллекцию, которую его предки собирали по Вселенной; учились выращивать аналоги на Флио, и сами учились у «аналогов» приемам воздухоплавания. Мы тоже учились. Испытывали аэродинамику «летучего мака» — зеленого волдыря, напоминающего формой маковую «коробочку». В условиях родной среды, стенки семенной коробки начинали сокращаться от тектонических подвижек. Его семена могли прорасти только в глубоком грунте. Поэтому растение не упускало возможность, когда по соседству возникали трещины планетарной коры. Если сильно топнуть ногой рядом с грядкой, его семена разлетались фонтаном на десятки метров вокруг.