Сердце Зверя. Том 1. Правда стали, ложь зеркал - Вера Камша

– Его отец – Фердинанд Оллар. – Она так же смотрела, когда объявила Альдо, что не желает развода. – Это правда.

– Даже для меня? – тихо спросил Иноходец.

– Да. – Женщина опустила ресницы. – Одна тяжесть – это просто тяжесть, а разделишь – получится четыре. Ты станешь жалеть меня… нас. Я – бояться за тебя. Нет, ты будешь знать только то, что знают все. То, что я говорила вчера и сегодня и что скажу завтра. Я – регент Талига, и я им останусь… Только я не всегда понимаю, что нужно… Решать самой и сразу – это так трудно, а еще Окделл… Он подумал, что тоже в совете, а я его не поправила. Как ты думаешь, я должна сказать, что он ошибается?

– Регент… То есть Ноймаринен ответит раньше, чем у Дикона срастется ключица. Сейчас он даже в седло сесть не может.

– Он похож на отца, – неуверенно произнесла Катарина, – а тот… Я увидела Эгмонта впервые на своей свадьбе, но сразу узнала. Он так походил на портрет убийцы Рамиро. Это дурное предзнаменованье – встретить на свадьбе вернувшегося убийцу… Алан вернулся и увел в Ренкваху Ми… многих, а мы, кто уцелел, попали в плен. К прошлому и к таким, как… как Штанцлер. Ты прав, я не должна ничего решать сама, я только порчу…

– Не говори глупостей. Вчера ты говорила как настоящая королева. А как ты спорила с Манриками! Мне рассказывали…

– Тогда больше не было никого, только я, а сейчас есть ты, есть Левий, есть мэтр Инголс… Только… герцог Алва ушел, я его так и не увидела. Его высокопреосвященство предлагал встречу, но Рокэ не захотел. Он всегда решал за других. И сейчас решил.

Больше Робер не сомневался. Она могла молчать, могла лгать, вернее, пытаться лгать, но такими глазами женщина смотрит, лишь говоря о своей любви. Великой, горькой, безнадежной.

– Алва вернется. – Робер привлек сестру к себе. – Только покончит с дриксенцами, а то они без него обнаглели. Все у вас будет хорошо, не бойся.

– Я боюсь, – тихо призналась Катари, – не могу не бояться… Робер, я не хочу здесь оставаться, но ведь иначе нельзя? Мы не можем все оставить на… на север! У них и так война…

– Не можем, – согласился Эпинэ.

Звезда так и не отстала. Теперь она висела над руинами, которые и днем-то надо было ухитриться отыскать. Алва умудрился сделать это ночью, и они за ним полезли, не спрашивая и не споря. Надо полагать, от радости, что герцог очнулся, хотя в последнем у Валме твердой уверенности не было. Приказ Ворона очень смахивал на бред, только некоторые и бредят так, что не возразишь. Отряд проломился сквозь отвратительно мокрые заросли, за которыми обнаружились стены. Полуразрушенные, неровные и какие-то тоскующие. Ворон, не говоря ни слова, въехал в то ли пролом, то ли бывшие ворота. Сверкнули зеленью чьи-то круглые глаза; зашуршало и зашипело. Показалась новая стена, покороче. Здание. Когда-то оно было огромным и, видимо, высоким, теперь уцелел лишь первый этаж и часть второго. Звезда немедленно повисла над самым центром постройки, к ней потянулись светлые лапы колонн, их основание скрывала стена.

– Ну и что это такое? – не выдержал Валме. – Дуксия? Тогда где птице-рыбо-дура? Я ее требую…

За спиной что-то хрустнуло. Теперь из кустов таращились уже три пары глаз. Кошки? Лисы? Волки больше, а собаки бы не молчали…

– Где хозяин этой гостиницы? – не унимался Марсель, выгоняя собственным голосом душу из пяток. – Я желаю ужинать в постели.

– Капитан, – равнодушно попросил Алва, – помогите мне спешиться.

Из всех поручений, которые поимел на свою голову Валме, это, без сомнения, было самым особым, но виконт справился, благо Вишня явила себя истинным ангелом, да и Алва был не тяжелее большинства известных Марселю дам.

– Благодарю. – Маршал так и не отпустил плечо Марселя; видимо, стоять без поддержки он еще не мог. – Я пойду внутрь, вы как хотите.

– Факел бы, – выразил робкое желание бывший посол. – Знаю я эти аббатства… Дыра на дыре.

– Щас, – торопливо откликнулся Базиль, – будет сделано.

– Хорошо. Устройте лошадей. Мы остаемся на дневку.

– Будем искать сокровища Раканов? – Унять язык Марсель мог, но тогда стало бы очень тихо и очень тошно. – Я полагал, Гальтара дальше и больше.

– Правильно полагали.

Воспитанный человек в таком случае затыкается и откланивается, но не когда на тебе висят. Марсель откашлялся и прочел последнее творение Сузы-Музы, посвященное поиску гальтарских реликвий. То есть последнее из законченных, ныне, видимо, вовсю радующее горожан. Не засмеялся никто, кроме Алвы. Марсель очень надеялся, что маршал вздрогнул именно от смеха. Или, в крайнем случае, от холода.

– Готово. – Шеманталь поднял факел. Огонь казался льдистым и синим, значит, в ход пошла касера. – Но надолго не хватит.

– Валме, возьмите факел и запасные плащи. Остальные – отдыхать.

Как же, отдохнут они…

– Не забудьте поставить пугало на кошек, – посоветовал Марсель, принимая факел. – В белых штанах.

Шаг за шагом вдоль окаменевшей тьмы. Алва больше не держится за плечо, он держится за стену и, кажется, хромает. Раньше этого не было. Когда они спускались в нохские катакомбы за мерцающим Валтазаром, Рокэ шел прямо и не задыхался, хотя призрак так и норовил прибавить прыти. Потом они стояли у воды, от которой тянуло холодом, брели вдоль берега, вновь лезли вниз, в потайной ход, прорытый уже урготами. Та дорога вышла легче и короче на половинку вечности.

– Это похоже на вход.

– В самом деле…

– Вы уверены, что нам именно туда? Там могут водиться жабы.

Почти знакомая усмешка. Алва исчезает в провале. Можно за ним не ходить, он ведь даже не звал… Шаг вперед. К вероятным жабам. Шорох, холод, сырая, крытая звездами пустота. По кругу торчат колонны, они почти невредимы, а пол ровный-ровный…

– Если вам не трудно, бросьте плащ у колонны.

– У которой?

– Неважно. Бросьте и можете идти.

– Это приказ?

– Нет.

Навязывать свое общество неприлично, но в жизни вообще много неприличного. Например, запах чеснока, но это не повод сидеть без ужина. Марсель с достойной Герарда дотошностью расстелил плащи и пошел от колонны к колонне, высоко подняв факел. Он не собирался стоять над душой у Алвы, пока тот устраивался, к тому же здесь было довольно занятно. Развалины, в которые они забрались, вызывали по меньшей мере удивление. Больше всего они напоминали трапезную в Лаик, в которую впихнули колонны из чего-то вроде очень светлого гранита. В том, что это не мрамор, Марсель не сомневался, как и в том, что колонны и пол старше возведенного вокруг них здания. Между колонн обрубками торчали пустые постаменты, а посередине росло нечто круглое. Издали оно напоминало колодец, каковым и оказалось. Вода стояла вровень с краями, и в ней плавала все та же красноватая звезда и несколько сухих листьев. Марсель выудил листья, зачем-то снял перчатку и сунул руку в воду. Его никто не укусил. Пальцы сразу же скользнули по затянутому грязюкой дну.