Реальность сердца - Татьяна Апраксина

— Все вы знаете законы и обычаи герцогства Алларэ. Я, Реми Алларэ, милостью Сотворивших герцог Алларский, могу передать титул, цепь и перстень тому от нашей крови, кого считаю достойным, — продолжил зеленоглазый красавец. Саннио полюбовался почти пятью десятками — свиту архиепископа, керторцев и многих других сторонников алларской коалиции, не входивших в «малый королевский совет» — челюстей, с трудом удерживаемых на месте. Мгновением спустя ему понадобилось прикусить нижнюю губу, а то рот открылся бы сам собой.

— Вы знаете и другое: одним из Алларэ становится тот, кого я назову этим именем. Нам не нужны молебны и свидетели, довольно слова герцога Алларского. Фьоре, поднимитесь. — Судя по лицу королевского бастарда, все это было для него полной и полнейшей неожиданностью. — Вот — кровь от нашей крови, Алларэ из Алларэ, и — вот ваш герцог! Вынырнувший из-за спины Реми слуга подал две приоткрытые золотые шкатулки. Реми сам надел на шею Фиора, склонившего голову, цепь, протянул ему на ладони кольцо. Застывшие в изумлении гости переглянулись, медленно осознавая происшедшее только что у них на глазах, потом поднялся Гильом Аэллас, салютуя кубком.

— Радуйся, герцог! Следом за ним поднялись и остальные, поздравляя, улыбаясь, провозглашая славу. Особой радости на лице новопровозглашенного герцога Алларского Саннио не увидел, но с удовольствием осушил кубок за его здравие и пожал руку, сказав: «Поздравляю!». Потом он поглядел в противоположный конец стола. Архиепископ одобрительно кивал, а вот стоявший рядом с ним Рене Алларэ застыл, словно пораженный молнией. Даже с места Алессандра было видно, что непутевый наследник побледнел до оттенка первого снега. Кажется, Фиор впридачу к титулу получил и кровного врага.

5. Собра — окрестности Собры

— …если бы у вашего отца было чуть больше смелости, вы сейчас занимали бы трон, а я был бы вашим советником. Надеюсь, мой герцог оставит за мной эту должность при своей персоне?

— Реми!

— Слушаю, мой герцог! — смех, легкий, как шелк. Сцена на балконе достойна была пера Эллерна. «Бастард-герцог», ну чем не драма, которую впору ставить на сцене королевского театра! В седьмой, праздничный день. В шестой — «Герцог-секретарь», историю похождений Алессандра Гоэллона. Удивительное дело, герцог Алларэ… бывший герцог Алларэ пренебрег своей вечной страстью к оригинальности и уподобился двоюродному брату. Тот сделал наследником бастарда своего брата, а этот пошел дальше: отдал герцогскую цепь бастарду сестры. Новая собранская мода, обглодай ее акулы Огасского моря до косточек!..

— Простите, что прерываю вашу задушевную беседу, — Рене отдернул занавесь и опустился на одно колено и склонил голову. — Я хотел бы знать, как новоиспеченный господин герцог Алларэ решит мою судьбу!

— Рене, я не собираюсь вводить новых обычаев. Поднимитесь. — Просто великолепно! Еще часа не прошло с тех пор, как господин Ларэ, отродье безумцев, которому Ивеллион и свою фамилию не дал, и родне матери запретил, стал герцогом, а уже обзавелся таким властным голосом. Действительно, что ли, представил себя на троне?.. — Недавно вы говорили, что в замке Алларэ весьма недовольны отсутствием управляющего. Это так?

— Да, господин герцог.

— Тогда я просил бы вас вернуться в замок и продолжить управление родовыми владениями.

— Повинуюсь, мой герцог! — Рене откланялся и вышел вон. Несколькими минутами позже он велел Пьетро собрать багаж в течение часа и доложить, когда все будет готово. Слуга молча поклонился и вышел, но в походке была заметна радость. Без малого две седмицы он прислуживал запертому в своей спальне господину. Как полагается хорошему слуге, Пьетро ни словом, ни жестом не выдал своего недовольства несправедливостью герцога к своему наследнику, но Рене видел, на чьей стороне парень, родившийся в замке Алларэ и служивший господину управляющему уже девять лет. Это немного утешало; особенно потому, что все прочие после несостоявшейся дуэли старательно делали вид, что не знают никакого Рене Алларэ, а гвардейцы охраняют — невесть зачем! — пустую спальню. Превращенный в пустое место Рене счел ниже своего достоинства ссориться с гвардией брата. Он валялся на постели, раскладывал пасьянсы, перечитал все, что нашлось в кабинете, благо, от прежнего гостя осталась целая куча так и не прибранных слугами свитков. Знакомые наизусть пьесы Эллерна были неизменно увлекательными, нашелся и десяток доселе незнакомых сонетов — их Рене выучил, зная, что рано или поздно сумеет обрадовать Кари; три богословских трактата превосходно заменяли снотворное питье.

Заключение было и утомительным — из-за вынужденного безделья, и унизительным, но никто не смог бы упрекнуть Рене Алларэ, что тот ведет себя недостойно.

— Рене, я хотел с вами поговорить до отъезда. — Проклятье, неужели бывший бастард, этот лицемерный тихоня никогда не оставит его в покое?! Даже здесь, в кабинете, где управляющий не велел зажигать свечи, наслаждаясь темнотой и тишиной.

— Слушаю, мой герцог.

— Прежде всего я должен сказать, что решение Реми удивило меня не меньше, чем вас… — Теперь это называется так — «удивило»? Ну да, господину Ларэ нет смысла говорить «оскорбило»… Рене оглядел силуэт незваного гостя, своего нового господина и герцога, застывший напротив окна. В полной темноте комнаты его легко было перепутать с Реми, только королевский бастард был шире в плечах и вообще как-то основательнее, без присущей Реми скользящей змеиной легкости. И осанка — совсем не та. Сутулый герцог, какая печальная история…

— Господин герцог, вы не обязаны мне что-то объяснять.

— И все же я попрошу вас меня выслушать до конца, — ох ты, лучше бы ты так фехтовал шпагой, как языком. Герцог Алларский, рыбам на смех… — Я не желаю какого-либо недопонимания между нами. Уважение, которое я испытываю к Реми, не позволило мне спорить с ним. Надеюсь, вы разделяете мои чувства. Я хотел бы видеть в вас не только брата, но и друга. Вы прекрасно справлялись с управлением землями, и я надеюсь, что и впредь смогу на вас положиться, как полагался Реми.

— Можете не сомневаться. Каждую девятину я буду присылать подробнейший отчет.

— Это лишнее, я доверяю вам. Вы должны знать, что я одобрю любое решение, касающееся дел управления. — «И только их», прекрасно понял намек Рене. — Я не считаю, что арест — подобающее для вас положение, именно поэтому прошу вас вернуться в замок.

— Благодарю за такую щедрость!

— Рене, если вы так уж хотите ссоры, я пойду вам навстречу.

— Я хочу вернуться домой, к жене и детям.