Братья - Да Чен

Мне пришлось уступить. Я снял фартук и вымыл руки.

Гольдберг подошел к менеджеру и прошептал что-то ему на ухо, но тот возмутился:

— А кто сегодня будет мыть посуду?

Гольдберг без слов протянул ему стодолларовую купюру, которую китаец принялся рассматривать на свет.

— Дай сюда. — Я выхватил купюру и вернул ее Гольдбергу. Повернувшись к менеджеру, я сказал: — Все равно я еще не получал зарплаты, так что оставь ее себе. И спасибо за помощь.

Мы вышли из ресторана. Нашей первой остановкой стал универмаг «Макис», где Гольдберг купил мне три костюма.

— Зачем?

— Надо производить впечатление на СМИ. Нам предстоит устроить трепку твоему правительству.

Он позаботился о том, чтобы я появился в местных программах новостей и даже на Си-эн-эн. По их словам, я выглядел впечатляюще, эмоционально, был красноречив и убедителен, и мой британский акцент оказался весьма кстати. Одна теледива даже заметила, что в Голливуде я вполне мог бы сойти за романтичного лидера азиатской страны.

Самый трогательный прием мне устроила местная китайская община. Богатые китайцы дали в мою честь роскошный ужин: омары, блюда из свежей рыбы, креветки, лягушатина, напитки.

— И зачем все эта экзотика и великолепие? — спросил я у хозяйки вечера, светской львицы, мужу которой принадлежали бесчисленные китайские ресторанчики по всему городу и в его окрестностях.

— Чтобы отпраздновать ваше освобождение.

— Почему бы все эти средства не положить на банковский счет, а потом помочь оставшимся в беде товарищам?

— Не волнуйтесь об этом. В Америке полно денег. Их обязательно дадут. Вы такой привлекательный героический молодой человек, при вашем виде тают сердца и открываются кошельки. Почему бы вам не написать книгу? Это принесло бы вам деньги. Весь этот шум скоро уляжется — люди в Америке очень непостоянны в своем интересе. Так что не теряйте времени, куйте железо, пока горячо, зарабатывайте доллары. Вам весьма пригодилась бы пара костюмов, сшитых на заказ. Пора заменить этот ваш ширпотреб. От внешнего вида зависит все. Публика хочет видеть героя в первоклассном костюме. Вы — символ патриотизма, любви, мужества. Так представьте это все подобающим образом.

— Но меня привела сюда не жажда признания и любви. Моя задача — организовать поддержку, чтобы я мог вернуться в Китай и участвовать в свободных выборах и освободить Китайскую Народную Республику от тирании.

— Очень хорошо, я поняла. Тем более вам нужны хорошие костюмы. Завтра я отвезу вас к портному моего мужа.

Спустя всего неделю в костюме, сшитом на заказ, я — первый лидер китайской демократии — выступал перед полным залом конгресса на Капитолийском холме. Когда я взошел на трибуну, меня встретили оглушительными овациями. Избранные народом представители приветствовали меня стоя.

Моя речь была короткой, но тревожной и призывала действовать:

— Китай вернулся в мрачные тоталитарные времена, его правитель представляет угрозу всему миру.

Мои фотографии появились во всех газетах. В СМИ поднялась настоящая шумиха, как и предупреждал Гольдберг. Но это были лишь одни слова, никаких действий не последовало. Я стал задумываться, что еще предпринять. Мне удалось собрать некоторую сумму денег, но этого было недостаточно, чтобы вызволить моих друзей из застенков. Весьма скоро, о чем и говорила моя китайская собеседница, волна интереса к расстрелу на площади Тяньаньмэнь улеглась.

Как-то раз я столкнулся на лестнице с моей домохозяйкой. Уперев руки в бока, она поинтересовалась насчет квартирной платы.

— Я скоро заплачу.

— И где ты возьмешь деньги? Что бы тебе ни рассказывали, здесь на дороге денежки не валяются.

— Не волнуйтесь, если понадобится, я всегда могу подработать мытьем посуды.

— Даю тебе три дня, или я найду другого жильца.

На другой день я решил прогуляться в одиночестве по Уолл-стрит. «Оказаться без цента в сердце капиталистического мира — вот уж поистине ирония судьбы», — мелькнуло у меня в голове. Но даже в мрачном настроении я не мог не восхищаться узкой улочкой с архитектурными реликвиями эпохи раннего капитализма. По ней ходили Морганы, Вандербильты, Карнеги, Рокфеллеры, братья Соломоны, братья Лэхманы — легенды и мифы финансового мира, сказочные богатыри. В этот список можно было добавить немало имен.

Я вернулся домой на закате, в сумраке сгустившихся от офисных зданий теней. Я чувствовал себя одиноким в чужой стране. По дороге на последние пять долларов в местной лавочке купил бутылку виски «Джонни Уолкер». У себя в комнате глоток за глотком опорожнил ее, пока забытье не избавило меня от мыслей, кто я и почему нахожусь здесь. Ударившаяся с громким стуком о пол бутылка привела в действие швабру на нижнем этаже, чьи удары в мой потолок сообщили о гневе соседей. Пьяные рыдания сотрясали мое тело, алкоголь пульсирующими волнами еще больше усугубил отчаяние. Все мои друзья стали призраками. Все их жизни оборвались той трагической ночью. Мои потерянные друзья, моя бедная Суми! Я совсем обессилел, с трудом дышал, и только сердце продолжало стучать. Выплакавшись, я заснул.

На следующее утро меня разбудил громкий стук в дверь.

— Да не стучите вы, — простонал я, с трудом добираясь до двери. На пороге стоял улыбающийся господин с усами, в изысканном костюме от хорошего портного, с золотыми запонками в манжетах и в остроносых ботинках.

— Господин Лон, — обратился он ко мне.

В голове у меня не укладывалось, что могло привести в мою конуру этого элегантного, улыбающегося мистера. Но это был не сон.

— Чем могу быть полезен?

— Я Питер Дэвидсон, из «Дж. П.Морган&Компания». Господин Гольдберг из организации «Борцы за гражданские права» дал мне ваш адрес. Я прошу прощения за вторжение. — Он откашлялся и обвел глазами мое убогое жилище. — Ваш дедушка, всеми уважаемый в финансовых кругах банкир, открыл на ваше имя счет в нашем филиале на Бермудских островах.

— Мой дедушка? Вы его знали?

— Мы вместе учились в Оксфорде. Он выбрал работу в коммунистическом Китае. Я нырнул в пучину капитализма. Сейчас я возглавляю финансовую империю Моргана. Я пришел, чтобы сообщить вам о завещании деда и передать эту сумму.

— Насколько она велика?

— Депозит был открыт на двадцать миллионов долларов США.

Я подпрыгнул от этих слов. Похмелье в момент прошло.

— И сколько же сейчас на этом счету?

— Ваш дед был мудрым человеком. Он рекомендовал вложить все средства в акции, и как вы знаете, десять лет рынок шел в гору.

— Назовите цифры…

— Нам удалось…

— Удвоить? — Я не удержался от догадки.

Джентльмен посмотрел на меня выразительным взглядом:

— Нет.

— Двадцать процентов прибыли?

— Нет.

— Перестаньте меня мучить.

— Мы немного упражнялись с «Бюллетенем бухгалтерских исследований».

— Арбитражные операции? Ставки на слияния?

Усы мистера Дэвидсона одобрительно