Проект особого значения. Версия 20.23 - Андрей Леонидович Зорин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан пожал плечами:
– Пока не очень. Я могу понять, что вас толкнуло в профессию, но ваше поведение… – Он усмехнулся. – Только не говорите, что от природы такой. Никогда не поверю.
– А-а, – протянул Шмерлинг, – вы про это… – Он кивнул на окурок, все еще плавающий по замысловатой траектории между ними. – Здесь все очень просто. В том зале была огромная, на всю стену, надпись: «Не курить. Запрещено», и под ней – урна, доверху заполненная окурками, возле которой постоянно толпилось множество курящих людей. – Шмерлинг задумчиво дотронулся до плавающего посреди космической станции окурка, явно думая о чем-то своем. – И я, восторженный пятнадцатилетний школьник, выпросил у кого-то сигарету и встал рядом с этими людьми, хозяевами этого инженерного хаоса, и закурил. Наверно, тогда мне казалось, что я очень крутой и со стороны выгляжу, как настоящий инженер. Но стоило мне только поджечь сигарету, как на меня сразу с криками набросился охранник. Отнял ее у меня, затушил, выбросил и, взяв меня за шкирку и встряхнув, как щенка, крикнул: «Ты что, читать не умеешь?!» Я, естественно, как и любой подросток, вместо того чтобы признать свой проступок, кивнул на остальных, куривших под надписью. «Дурачок, – охранник сразу отпустил меня и заулыбался, глядя на нарушителей. – Это же настоящие инженеры! На них мир держится! Вот выучись сначала, стань таким же крутым и умным, как они. Чтобы в голове были все знания мира. И тогда кури, где хочешь, хоть в космосе! И никто тебе слова против не скажет!» И вот, – Шмерлинг с отвращением посмотрел на окурок, – я в космосе! Я закурил, против всех правил, и даже всемогущий капитан корабля не запретил мне этого. – Он усмехнулся. – Какой же иногда мусор в голове должен быть, чтобы привести тебя к цели. Я хотел нарушить все правила и благодаря этому стал лучшим из лучших.
Шмерлинг оглядел космонавтов в изоляционных масках, лица которых только начали приобретать здоровый цвет, плывущий в невесомости окурок, дыры в стене модуля, заделанные напечатанной на скорую руку пластиковой тканью, опустил глаза и задумался. «Далеко внизу плывет окруженная облаком космического мусора Земля. Сейчас этот мусор лишь мешает, но стоит его собрать, переработать и направить на нужные цели, и из него получится нечто новое и удивительное. Как мальчишка, мечтавший когда-то назло всем закурить в космосе. Нужно лишь придать правильное направление».
Валентин Пичугин. «Заслонить собой»
Мрак за стеклом был необычайно красивого цвета. Могло показаться, что кромешное антрацитовое полотно перед глазами едва уловимо отливает фиолетовыми бликами, но Иван помнил о свойстве оптической иллюзии, меняющей в зависимости от его настроения оттенки непроглядной завораживающей темноты. Так бывает, если зажмуриться после яркого солнечного света, а спустя некоторое время, причудливые разноцветные медузы призрачными кляксами плывут перед глазами. «После яркого солнечного света… Сколько лет я не видел его?»
– Сто семьдесят пять тысяч двести часов сорок семь минут пятнадцать секунд, шестнадцать секунд, семнадцать секунд, – напомнила бегущая строка время его пребывания на борту аквабата «ЗАСЛОН-2074».
– Довольно, – прошептал Иван, и буквы растаяли, освобождая место для угольной черноты, пристально рассматривающей его из глубины океана.
– Сколько же сейчас Алёнке? – Он наморщил лоб, пытаясь опередить своего назойливого подсказчика, и сам себе ответил: – Скоро будет двадцать шесть.
– Двести двадцать семь тысяч пятьсот двадцать часов… – поспешила напомнить неутомимая помощница, но Иван отключил функцию, не позволив информатору завершить передачу данных.
«Через девять дней у дочки будет день рождения. Почти двадцать лет прошло, как я погиб. Интересно, как они выглядят сейчас? Надо будет Артёма попросить, чтобы сделал фотографии Алёнки и Анны».
– Неопознанный глубоководный объект. Класс «Флорада-81», скорость шестьдесят три узла в час. Время вхождения в зону безопасности – ноль часов семнадцать минут одиннадцать секунд, – пробежало красным по экрану.
«Ого, чего эти барракуды здесь забыли?» – Иван помнил наизусть тактико-технические характеристики субмарин военного блока Pacifik ocean, а потому не обратил внимания на титры. Эти проныры были вооружены новейшими средствами обнаружения и уничтожения противника, хотя и уступали «ЗАСЛОНу» в средствах самозащиты. Самым опасным оружием подводных крейсеров этого класса были автономные миниатюрные торпеды, в огромном количестве ждавшие сигнала к атаке в подбрюшье лодки, из-за чего «Флорада» напоминала беременную камбалу, готовую немедленно разродиться тысячью маленьких смертоносных пираний, нацеленных сожрать всё, что встретится на их пути.
Иван не сомневался в безопасности вверенного в его управление глубоководного аппарата, но тотчас предпринял дополнительные меры, маскирующие аквабат. Бесшумно схлопнулись створки панорамного обзора, имитирующие поверхность камней, покрытых слоем донных отложений и водорослей, потерявших ориентиры и растущих горизонтально, напоминая увядшие земные цветы. Пневматические щупальца выпустили дополнительные «когти», кроша скальную породу и крепко цепляясь за отвесную стену западного края Алеутского желоба. Здесь, в зоне субдукции на стыке наползающей Северо-Американской плиты на Тихоокеанскую, вот уже двадцать лет нёс службу «погибший смертью храбрых при испытании нового вида вооружения лейтенант Тихонов Иван Николаевич». Так, или примерно так, сообщили жене Анне о трагическом происшествии на далёком острове Земли Франца-Иосифа, куда она проводила мужа в последнюю в его жизни командировку…
– Подождёт, никуда твой приятель не денется. – Аня продолжала удерживать Ивана у дверей. Слёзы беззвучно скатывались по щекам к подбородку, но она не могла их утереть, обнимая любимого и не желая отпускать от себя. Маленькая Алёнка стояла тут же, не зная, как реагировать на отъезд папки. С одной стороны, ей было жалко плачущую маму, с другой, – отец обещал привезти ей коготь белого медведя, так что пусть едет и возвращается скорее, она будет очень ждать его подарок.
Звуки сигнала с улицы становились всё настойчивей, призывая главу семейства «к порядку и немедленному оставлению объекта по причине безотлагательной и срочной».
– Ну что ты, в самом деле? В первый раз, что ли? – Иван попытался высвободиться из объятий Анны, доставая носовой платок, чтобы промокнуть её слёзы. – Посмотри, целую лужу наплакала. Через две недели как штык буду дома. Да, Алёнка?
– Да, – соглашалась дочка. – Мама не плачь, папка тебе тоже коготь привезёт.
– Иван, будь, пожалуйста, осторожнее. Что-то нехорошо у меня на душе, сон плохой видела, а о чём – не помню. – Она пристально посмотрела на мужа. Кажется, в тот момент Иван почувствовал, что видит эти красивые любимые глаза в последний раз. Её взгляд проник в самую глубину его души, где жена
