Миллион миров - Антон Александрович Карелин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поле, отделявшее хирурга от остальных, исчезло — разрушенное, как и многое по всей станции. Острие арматуры прошило пену и падало на атомарга, которому придётся за долю секунды выбрать, кого спасать: пациента или себя.
Ана знала, что не успеет, но уже прыгала наперерез летящему куску, когда из аугментированной руки Трайбера вырвалась россыпь управляемых искр, они промчались, огибая девушку, врезались в арматуру и компактным направленным взрывом изменили её траекторию. Острый конец втемяшился в переборку и застыл там с лязгающим звуком, вибрируя от силы удара.
— ВНИМАНИЕ! АТАКА НА СТАНЦИЮ. НЕОПОЗНАННАЯ ФОРМА ЖИЗНИ ПЫТАЕТСЯ РАЗРУШИТЬ ГОСПИТАЛЬ.
Гигантское чудовище из глубин космоса оплело госпиталь щупальцами и судорожно ударило хвостом. Всех снова тряхнуло и раздался будоражащий, проникающий в каждую клеточку крик-стон — он начался как низкий и утробный, но стремительно прошёлся вверх по всей гамме звуков, вырождаясь в истеричный вой и исчезая в вихрях ультразвука. Крик достиг максимальной вершины и оборвался. И тут же всё замерло. Станция восстановила устойчивость и перестала содрогаться; звуки остаточных разрушений и отдалённые крики доносились отовсюду, как стихающая лавина.
Из всех вопросов, которые мелькали у Аны в голове, она выкрикнула самый неважный:
— Как оно может кричать? В космосе не слышно криков!
— У него собственная атмосфера! — завопил Ворчун. — Оно принесло её с собой, вот и слышно.
— Что это за тварь? — голос ру’уна хлестнул по всем сразу, будто они были виноваты в происходящем крушении.
— Не знаю, — тихонько ответила доктор Жель. — Первый раз вижу такое создание. В базе данных ничего нет.
Мелкарианка не могла отвести взгляд от левиафана, и в её голосе дрожал детский восторг.
Одиссей застонал и скрючился в воздухе, кинетик с трудом его удержал. Система вышла из строя, и блокировка нервных окончаний вместе с подавлением жизнедеятельности начинали сходить на нет.
— Восстановите! — рявкнул атомарг. — Или через минуту он очнётся и у него начнётся приступ и болевой шок!
— ВНИМАНИЕ, — сказала станция. — ПРОВОДИМ АТАКУ НА НЕИЗВЕСТНОЕ ВРАЖДЕБНОЕ СУЩЕСТВО. ПРИГОТОВЬТЕСЬ К БОЕВОМУ СТОЛКНОВЕНИЮ.
— Бездна… — зашипел ру’ун, теряя концентрацию и силы, его широко расставленные конечности мелко дрожали.
— ОТСЧЁТ ДО АТАКИ: ДЕСЯТЬ…
— Нельзя, — раздался хриплый, слабый голос.
Ана расширенными глазами уставилась на Фокса, который очнулся и кривился в судороге боли, весь усеянный заплатками и наростами. Детектив не обращал внимания на себя, его бледное лицо смотрело на визио, которое проецировал Ворчун. Сейчас оно автоматически сфокусировалось на главном, и показывало станцию в объятиях левиафана.
— ВОСЕМЬ… СЕМЬ…
— Оно не напало, — прохрипел детектив. — Оно бежит от тех, кто хочет его убить.
Ана ускоренным потоком восприятия разглядела то, что сразу увидел Одиссей: щупальца не пытались сокрушить станцию, они вцепились в неё, как в спасительную соломинку. Три из них повисли в космосе вывернуто и неподвижно.
— ПЯТЬ… ЧЕТЫРЕ…
— Оно нашло станцию, чтобы спастись. Остановите атаку!
✦
— Помоги… — прохрипел Одиссей. — Трайбер…
Ящерн стоял, аккуратный и нетронутый посреди хаоса и разрушений, то есть, в привычной для себя среде. Он отключил защитное поле и шагнул к Фоксу.
— Не мне. Пострадавшим. Спасай станцию.
Госпиталь содрогнулся. В соседнем блоке гулко жахнуло, похоже, там обрушился потолок. Через пару переборок отсюда кто-то выл и стенал, с другой стороны надрывалась сирена, а с третьей улучшенный слух бывшей принцессы явственно различал страшный звук для всех обитателей космоса: тонкий свист воздуха, уходящего в пробоину.
— Надо удержать станцию, — повторил детектив.
Их взгляды пересеклись и замерли: перевозбуждённый, расфокусированный у Одиссея, злобный и неподвижный у Трайбера — и на секунду застыли, словно в немом диалоге.
— Ясно.
Ящерн шагнул к перекорёженной заклинившей двери, размыто мелькнул бледный фазовый клинок, вспоров контур; мощный удар выбил кусок металлокерамики наружу, и воин плавным движением ушёл из операционной.
— Не уверен, что страховка это покроет, — прокомментировал Ворчун, тактично не став заострять внимание на наглом самоуправстве гостей. Но службу безопасности предупредил.
— Мы живы, — глухо сказал кинетик, опускаясь на гнутый пол, а Одиссея держа в воздухе. — Продолжаем операцию.
Ана сняла защитное поле и огляделась. В разломах стен искрились повреждённые ноды и лихорадочно шебуршили ремонтные паучки. Из дыры в потолке торчали обломки конструкций, там серебрилась изнанка обшивки, выстланная нодами в несимметричный технологичный узор. Именно благодаря их сложной структуре, по несколько раз дублирующей все функции, в помятой операционной остались воздух и тяготение, работала фильтрация от мелких обломков. Здесь сиял не красный код прямой угрозы жизни, а жёлтый код опасности — он шёл тревожно-шафрановой чертой по искривлённому периметру потолка.
— ЗАЩИТНОЕ ПОЛЕ СТАНЦИИ ВОССТАНОВЛЕНО. ПОВРЕЖДЕНИЯ ВАШЕГО БЛОКА: ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ, СМЕРТЕЛЬНОЙ УГРОЗЫ НЕТ. НАЧИНАЮ РЕМОНТНЫЕ РАБОТЫ.
Все выдохнули с облегчением, и только Фокс через сжатые зубы. Боль уверенно обосновалась внутри, захватив всё… кроме шеи.
— Вводите блокатор, — приказал атомарг.
— Нет. Оставьте меня в сознании.
Ру’ун рассматривал странного пациента с сумрачной осторожностью.
— Под защитными и обезболивающими препаратами вы будете едва соображать, — негромко сказал он. — В таком состоянии вы не сможете помочь станции и этому существу.
— Значит, понизьте воздействие препаратов так, чтобы я мог соображать.
Повисла тишина.
— Даже если забыть про боль. Про экстраординарные ощущения от аннигиляции внутри ваших тканей. Даже с удерживающей системой — без блокатора вы не сможете избежать спазмов мышц. И они будут мешать моей операции, — внятно разъяснил кинетик.
Одиссей ответил так вежливо и спокойно, будто они разделяли вечерний аперитив:
— Да, это причинит мне и вам определённые неудобства. Но если руководство станции упустит ещё один ключевой факт и примет ещё одно кардинально неверное решение… последствия будут куда серьёзнее, верно, доктор?
Не дожидаясь ответа, Фокс вернулся к визио, которое Ана раскрыла специально для него. Россыпь компактных окон транслировала гигантское чудище, которое прильнуло к станции и вцепилось в неё, как в дом родной. Зрелище фееричное, нарочно не придумаешь и в обычный световой день не встретишь. Вид шёл со всех доступных точек, включая сканирующие трейсеры,
