Люди и нелюди - Олег Бубела

Так вот чего староста так смущался! Не рискует заявить открытым текстом: «Нелюдей не принимаем, спокойствие дороже!», вот и ходит вокруг да около. Ну и черт с ним! Не особо и хотелось. Переходим к запасному плану:

– Тогда, может, в округе имеются какие-нибудь нежилые деревни?

– Есть парочка таких. Только все избы в них давным-давно по бревнышкам разобрали да растащили на постройку али на дровишки, потому там и не живет никто. – Видя мое искреннее разочарование, староста прищурился, заставив морщинки стать рельефнее, и добавил: – Неужели ты думал, что мыслишка сэкономить на жилье до тебя никому из искателей в голову не приходила? Да десятицы не проходит, чтобы меня кто-нибудь об этом не спросил!

Я стиснул зубы, удерживая крепкое ругательство. Облом, однако! И что теперь делать? Эх, зря я заранее не придумал запасного плана для запасного плана!

После почесывания в затылке толковых мыслей в моей голове не прибавилось. Окинув взглядом нелюдей, я понял, что и у них с идеями полный голяк, достал пустой мешок и попросил старосту собрать нам продуктов в дорогу. Сухпаек – это, конечно, хорошо, но свежие овощи и хлеб, кусая который, можно не опасаться сломать зуб – намного лучше. Вук заниматься этим не стал, кликнул свою старуху, передал ей тару, а сам попытался развлечь гостей беседой.

Пару минут спустя я потерял всякий интерес к свежим сельским сплетням и мысленно попытался вернуться к проблеме жилья. Вот только голос общительного старосты мешал сосредоточиться. А когда я уже собирался попросить лысого балаболку заткнуться, слово взяла Вика, которая, перебив увлекательный монолог о случаях воровства сахарной свеклы с полей, спросила:

– А что за чудо с ушами бегает по вашей деревне?

– С ушами? Дык это вы наверняка встретили Лискино отродье, – ответил Вук.

– Кого-кого? – с удивлением переспросил я, отметив «лестный» эпитет, выданный рыжей мутантке.

– Да жила у нас одна молодка, – с готовностью пустился в пространные объяснения староста. – Как отец с мамкой померли, все одинешенька ходила. На лицо-то не красавицей была и никому из наших парней не приглянулась. Но зашел к нам искатель. Статный, сильный. Только не особо удачливый, раз вместо того, чтобы в городе жить, принялся искать местечко подешевле. Ну, я его к Лиске в хату и поселил. Думаю, дам девахе подзаработать, авось кто и польстится. Ведь она трудящая была, платья вышивала да тарелки расписывала – любо-дорого посмотреть. Жаль, дуреха, торговаться не умела, все за гроши отдавала…

Если отфильтровать словесную шелуху, которой Вук щедро сдабривал свой рассказ, получится довольно банальная история. Одинокая девушка пришлась по душе искателю (чье имя староста то ли из вредности, то ли из-за разыгравшегося склероза нам не назвал), проживание под одной крышей ускорило развитие отношений, и через некоторое время односельчане могли наблюдать у изрядно похорошевшей Лиски явные признаки беременности.

Роды прошли успешно, если не считать того, что повитуха, едва увидав покрытую шерстью новорожденную, предложила родителям ее удавить, а односельчанам сказать, что ребенок появился мертвым. Разумеется, не за бесплатно. Но либо запрашиваемая цена оказалась слишком высока, либо любовь к дочке была настолько сильна, что позволила родителям закрыть глаза на ее физические недостатки, да только повитуха лишилась нескольких зубов и мигом растрезвонила новость по всей деревне.

Реакция жителей была самой разнообразной – от сочувствия до неприкрытого злорадства, однако молодую пару это не заботило. Они были заняты друг другом и дочуркой. Разумеется, нашлись некоторые горячие головы, которые заявили, что семью уродов надо гнать подальше поганой метлой, но староста с помощью ласковых подзатыльников сумел вбить в них правильную мысль: почти все заработанные деньги искатель тратит именно в деревне, а за это ему можно простить странное желание сохранить жизнь своему «маленькому волосатому отродью».

К слову, я так и не понял, почему Вук назвал искателя неудачником. По-моему, налицо обратная картина – мужик не один год ходил на Проклятые земли, но всегда возвращался целым и с добычей. Как правило, не особо ценной, так как вылазки он устраивал короткие, за золотом не гнался и выбирал скромные цели, что гарантировало отсутствие внимания бандитов и конфликтов с коллегами.

В общем, страсти улеглись, жизнь вошла в привычную колею. До поры до времени – пока не подросла девочка. Надо отметить, если взрослое население деревни относилось к странному семейству с прохладцей, подчеркнуто игнорировало и решалось максимум на злые шепотки за спиной, то малышня возненавидела рыжую лютой ненавистью. После нескольких случаев побоев, едва не закончившихся смертью, Лиска просто перестала выпускать дочь из дома.

Однако всю жизнь в четырех стенах не провести. И хотя мать с отцом все свободное время уделяли девочке, обучая ее всему, что знали сами, она тосковала по общению со сверстниками, а в десятилетнем возрасте непонятно как упросила родителей выпустить ее из клетки. Но за время затворничества отношение к мутантке не стало лучшим, и все ее планы завести друзей провалились, все намерения завоевать уважение окружающих так и не реализовались, а мечты на нормальную жизнь остались мечтами.

Что любопытно, девочка сдалась не сразу. Получая синяки и шишки, выслушивая оскорбления, становясь объектом жестоких розыгрышей, рыжая продолжала надеяться, что в один прекрасный день деревенские поймут, что она – такая же, как все. Только с шерстью и ушами. Но этого не происходило, и надежда постепенно угасала. Когда же от нее не осталось и следа, в деревне появился зверь. Маленький, дерзкий, озлобленный на всех.

Шпана получила по заслугам – теперь рыжая на любой удар отвечала тремя (тренировки, устраиваемые отцом, дали неплохой результат), а всем любителям поиздеваться платила той же монетой, заставляя прочувствовать их дурацкие шуточки на собственной шкуре. Не раз и не два к родителям мутантки приходили соседи с требованиями приструнить малолетнюю бандитку, покалечившую их ребенка, но получали от ворот поворот, поскольку рыжая первой не нападала. Надо ли говорить, что после такого ненависть только усилилась, а деревенька превратилась в арену партизанской войны, в которой участвующие стороны использовали все доступные средства и методы.

Боевые действия продолжались около года и стали для рыжей своеобразным курсом выживания. Более того, она начала получать удовольствие, раз за разом отыскивая расставленные на нее ловушки, скрываясь от стихийных облав и водя за нос загонщиков. Вук утверждал, что девчонка буквально покатывалась со смеха, рассказывая ему о том, как ловко ей удалось загнать преследовавшего ее парня-лесоруба прямо в волчью яму. Но именно этот паренек, сильно повредивший ногу при падении, стал последней каплей. Его папаша, не вняв уговорам старосты, примчался в дом искателя, который как раз отправился в новую вылазку, и сильно избил рыжую вместе с матерью, попытавшейся встать на ее защиту.

Понимая, что дело попахивает смертоубийством, Вук не только обеспечил пострадавшим должный уход, но и каким-то образом сумел уговорить возвратившегося главу семейства отказаться от мести. Прямо гений дипломатии, не иначе! Однако лесоруба-старшего это все равно не спасло – спустя пару десятиц его нашли мертвым. Официально было признано, что мужика загрызла забредшая с Проклятых земель тварь, но неофициально деревенские поговаривали, что дата его кончины странным образом совпала с временем, когда у рыжей срослись кости.

После этого инцидента настроения деревенских претерпели некоторые изменения. Младшее поколение начало побаиваться мутантку и глупую войну прекратило, а вот старшее переняло ненависть своих отпрысков, которая крепчала день ото дня. Глядя на это дело, искатель решил свалить из ставшего враждебным селения (Вук упоминал, что он приходил к нему с предложением купить Лискину избу), да только денег для обустройства на новом месте у семьи не имелось (зуб даю, хитрый староста назвал отчаявшемуся мужику смешную цену). Добыть их можно было только на Проклятых землях, куда мужик и отправился, несмотря на уговоры родных.

Не знаю, сколько раз искателю удавалось выигрывать у смерти, но итог оказался предсказуемым – однажды домой он не вернулся. Думаете, Лиску с дочкой сразу же вышвырнули из деревни? А вот и нет! Разошедшиеся по деревне слухи о том, что сгинувший искатель оставил им огромные деньги, превратили вдову в завидную невесту. Долго ли, коротко, но одинокая женщина оставила траур по сгинувшему мужу и приняла предложение одного из ухажеров. Возможно, только ради дочери, поскольку ее избранник, сорокалетний плотник, был едва ли не единственным в деревне, кто не испытывал ненависти к рыжей.

Как показало время, выбор был неудачным. Новый муженек за пару лет усиленных пьянок промотал все сбережения. Когда же деньги кончились, принялся выносить вещи из дома, изредка поколачивая жену, достававшую своими требованиями завязать с чрезмерными возлияниями и вернуться к работе. Не удивительно, что от такой «замечательной» жизни Лиска постепенно чахла, а месяц назад тихо отошла в лучший мир, оставив рыжую совсем одну.