Новые сказки. Том 1 - Антология

разводиться. Папа ругает маму за неумение готовить, а мама папу за нежелание ремонтировать дом, который, как назло, всё валится да валится. И что любит она обоих и жить без них не может.

– Тю, таку беду мы враз исправим, – вытирая Танюшке слёзы, пообещала Ёжка.

– Лёль, а почему ты так говоришь странно? – поинтересовалась Таня, немного успокоившись.

– Дак я… это… изучаю народные просторечья. Вот и тренируюсь, – выкрутилась она. – Щас речь не обо мне. Ты сиди тута и жди меня, а я мигом.

И понеслась Ёжка домой, да так, что и про ступу забыла, та за ней всю дорогу бежала. Дверью так хлопнула, что не только телевизор, но и сёстры-Ёжки подпрыгнули. И сразу в сундук, и давай там шурудить.

– Лёльк, а Лёльк, ты шо там шукаешь? – поинтересовались Ёжки.

– Где-то у нас была кастрюлька-чудоварка.

– Чудоварка? Дак я, кажись, её старыму хрычу Кощею подарила, а то он такой худосочный, страшно на него смотреть, – сообщила Мотя.

Лёля чуть не заплакала.

– Не, Моть, то ты так хотела, а як вы с ним пособачились, так ты и запамятовала отдать. Кажись, я её в гараже видала.

Сестёр аж ветром обдало, так Лёлька в гараж рванула. Ага, вот она, дорогая, теперь можно и в путь. И 15 минут не прошло, как она была возле Тани. Схватила девочку за руку и потянула в дом.

– Мама, мамочка, это Лёля! – представила Танюшка Ёжку красивой молодой женщине, которая сидела за столом и плакала над сковородой со слипшимися макаронами.

– Таня, доченька, опять они слиплись, я всё правильно сделала, а они слиплись, – теперь они зарыдали в два голоса.

– Да шо такое, кака-то семья русалок, – запричитала Лёлька, – усё солёной водой залили… Цыть! – слёзы вытерли, сопли подобрали.

А сама кастрюльку на плитку, водицы налила.

– Кладём продукты по рецепту, а сварит она сама, да так, шо пальчики оближешь, – проинструктировала Ёжка. – Это ж чудоварка!

Женщина отнеслась с недоверием к такому вердикту.

– Мамочка, ну поверь ей, я очень прошу тебя. Лёля – она такая, такая необыкновенная, – стала упрашивать маму девочка. И пока шёпотом спорили, Лёлька заглянула за печку в другой комнате.

– Домовой, слышь, домовой – выходь!

В ответ тишина.

– Слышь, старый сморчок, не выйдешь – я щас кочергой пошуружу. Выходь лучше.

Вздыхая и кряхтя, из-за печи появился маленький лохматый мужичок, весь облепленный паутиной.

– Ну шо орёшь-то, ишь, кочергой сразу, ну придремал трошки, так сразу драться.

– Как величать-то?

– Как, как, как всех домовых. Кузька я, – почесав лохматую голову, ответил тот.

– Слышь, Кузьма, ты пошто такой бардак развёл, за домом не смотришь, ирод ты эдакий. Срамота одна, куды ни глянь – там досточка отвалилась, там гвоздь торчит, – начала чихвостить его Лёля.

– А шо я, а шо я, – огрызался Кузька. – На то хозяева есть.

– Не шо, а то – позоришь весь наш род нечисти – хозяева ему виноваты, а ты на шо? Тьфу, и сам паутиной весь оброс, – в сердцах плюнула Ёжка.

– Я… это, я исправлюсь, – покраснев, пробормотал домовой. – Они… это… хозяева-то неплохие, добрые, молочко мне Танюшка ставит, я молочко-то уважаю. Исправлюсь, баба Ёжка, клянусь. Ой, а чавой-то пахнет так вкусно? – повёл носом Кузьма.

И действительно, по дому поплыл аромат свежесваренного борща.

– А что это у нас так вкусно пахнет? – раздалось из прихожей, пришёл Танюшкин папа.

За круглым столом, весело смеясь, все ели борщ и хвалили хозяйку.

– Я завтра плов сварю, – счастливо улыбаясь и гладя чудоварку, пообещала мама.

– А я на выходных домом займусь, – пообещал отец.

И никто, кроме Ёжки, не слышал, как хрустели досочки, чпокали гвозди, возвращаясь на место.

– Спасибо, Кузьма Кузьмич, славный ты домовой, – прошептала Лёлька.

– Ты настоящий друг, – сказала на прощанье Таня, – я никогда не была так счастлива, как сегодня.

Так у Лёли появился настоящий друг. А Танина мама со временем научилась и сама отлично готовить, устроилась шеф-поваром в ресторан. А папа с Кузьмой отремонтировали весь дом, и стоит он как новенький.

Лёля часто приходит к ним в гости и про домового не забывает, приносит ему лесных орехов.

Был весенний погожий денёк. Ёжки завозились с пирогами. Мотя с тестом управлялась, Зося с фаршем, одна Лёлька не при делах.

– Лёльк, иди уже отсель, не путайся под ногами. Вон лучше избушке ногти подстриги, а то уж какой день на месте не стоит, всё топчется.

– Ага, как самое тяжёлое, так Лёлька!

– Цыть, не перечь, иди делом займись.

Вздохнула Ёжка и пошла маникюр избушке делать. А это дело непростое, страсть как избушка это делать не любила.

Нашла Лёлька садовые ножницы, поточила да ещё напильник прихватила. А клиентка уже уселась, лапки свои куриные растопырила, подкудахтывает.

– Ох, а грязные-то какие! – ахнула Ёжка. – И шо ты всё по грязи топчешься, могла бы место и посуше найти.

Пришлось ей сначала ноги мыть.

– Глянь, грязи-то – ужасть, – ворчала она. Избушка виновата кудахтнула.

– Вот какие они у тебя жёлтенькие… ишь, а кохти-то какие, ими только огород грабать. Щас мы это исправим.

Щёлк ножницами да щёлк. Теперь самое тяжёлое – ногти подточить надоть, а избушка щекотки боится – страсть, прямо укудахтывается, ножки подбирает, трясётся так, что всё в доме ходуном ходит. Прошлый раз Лёле пришлось за ней по всей опушке бегать.

– Слышь, подруга, я, конечно, понимаю, што щёкотно энто дело. Ну ты потерпи трошки на милость, – уговаривала Ёжка.

Не тут-то было, намучилась с нею Ёжка и почти до обеда провозилась. Но результат – налицо. Красотища. Стоит избушка на жёлтеньких лапках, ноготочки аккуратненькие. То одну ножку поднимет – полюбуется, то другую. Та ещё модель.

– Уф, уморилась я, пора и отдохнуть. А давай, Бусяндр, пойдём с тобой в парк, как в кино, тудыть на выходные все люди ходють. Лишь бы сёстры не увидели.

Боровичка в запазуху, в ступу прыг – и была такова.

Развалились они в городском парке на зелёной травке, на солнышке. Хорошо!!!

– Вот и у нас, Боровишка, уикент.

Так и дремали бы они до обеда мирно, да не тут-то было, откуда ни возьмись пацан явился. И давай скакать по траве туда-сюда. Ёжка левый глаз открыла, потом правый, Буська голову поднял. А тот всё прыгает.

– Ты шо скачешь, как козёл по кочкам? – поинтересовалась Лёля.

– Я охотник, за дичью гоняюсь, за кузнечиком.

– А на шо он тебе сдался, кузнечик тот?

– Поймаю его, лапки передние оторву, и тогда он так смешно ползает. Обхохочешься.

– Обхохочешься? – осерчала Лёля.

Да как посмотрит на пацана сердито, и стал тот на глазах уменьшаться, пока не достиг размера кузнечика.

– Ну шо, Бусик, теперича тебе охотником быть.

Буська мяукнул и давай за пацаном гоняться. Тот и в траву прятался, и в кусты, да котяру не обманешь, везде найдёт. Недолго в прятки играли, поймал-таки Буська пацана. Превратила Ёжка его обратно и спрашивает:

– Ну шо, понравилось дичью быть?

Тот молчит, только головой отрицательно махает.

– То-то же, скажи спасибо, лапки не отрываем. Иди уже домой, живодёр ты эдакий. Пацана как ветром сдуло.

– Ох, хорошо мы с тобой отдохнули, Бусыль. Полезное с приятным совместили, – засмеялась Ёжка.

Весна на дворе, вся живность засуетилась, забегала, запрыгала, залетала. Всем что-то делать хочется. Вот и Ёжка решила огородик посадить, маленький такой – для души. Чем она хуже других, посадит грядочку помидор, там, глядишь, пару банок на зиму закрутит. Нашла лопату в гараже, размеры грядочки отмерила. Вскопала ровнёхонько, избушку по-грабать попросила, у той когти какие, лучше всяких граблей. Красиво получилось, ровненько, рассаду повтыкала, полила – любуется. Тут Мотя притопала:

– Лёльк, а Лёльк, ты и мне трошки петрушечки с укропчиком посади. Усё экономия.

Петрушку так петрушку. Вскопала ещё, пограбали, посеяли зелени. Хорошо!

– Лёльк, а Лёльк, а огурчики, про огурчики-то запамятовали, а зелёный огурец зимой – така сила! – запричитала Зося.

Ну что ж, огурцы так огурцы. Вскопала Лёля, пограбали с избушкой, посеяли. Хорошо!

Тут белки прискакали, потребовали грядки под арахис, они, мол, электричество дают, им силы нужны. Надо так надо. Сделали.

Глядь, а из чащи лесной леший притопал.

– Ёжка, деточка, посади мне капустки, пожалуйста, а то что-то я животом маюсь, говорят, квашеная капустка улучшает пищеварение.

– Ты бы лучше поганок поменьше ел, – пробурчала Лёля.

Ну не откажешь лешему, жалко старого.

Примостили грядочку капустки сбоку. А тут Фомка прилетела со всем своим совиным выводком, давай ухать, мол, пшенички бы посеять надо, а то деткам витамины нужны.

– Дети – они завсегдай главное! – кивнула Лёлька.

Посеяли и пшеничку. Уморилась Ёжка, села, пот рукавом вытирает, рядом избушка примостилась, лапки вытянула. Умотала их посадка, а тут и Боровичок пришёл.

– Бусечка, я тебя умоляю, хоть ты ничего не проси, сил нет, – взмолилась Лёля.