Дао Дзирта - Роберт Энтони Сальваторе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Или, возможно, даже у них, даже у самых злых, таких как Мать Жиндия Меларн или судьи карнавала в Лускане, которые с таким удовольствием пытают обвиняемых преступников, были шаги в ранние дни их личного пути, которые развратили их и привели к их нынешнему состоянию. Это вопрос, на который я сомневаюсь, что когда-нибудь появится ответ, да и не является ли этот ответ действительно самым важным фактором, ибо в настоящем, в моменте, в своих собственных действиях, эти люди, как и все мы, несут ответственность.
Более важным вопросом для меня во всем этом является то, как может целый город - почти весь город - быть настолько подвластным, настолько полностью подчиненным воле демонической королевы, что они теряют всякое представление о том, что правильно, а что нет? Ведь, несомненно, это базовое понимание - то, чем должно обладать любое разумное существо!
В Мензоберранзане, как я теперь понимаю, было гораздо больше схожих со мной людей, чем тех, кто с радостью принял догматы Ллос и ее порочного духовенства. Даже Даб'ней, которая давно поняла, насколько сильно она презирает всё, что есть Ллос (и все же оставалась жрицей и по-прежнему получала магические заклинания от того существа, которое презирала!)
Ответ, как я теперь знаю, - это страх. Из всех вдохновений, мотивов, которые может дать любой лидер, самым простым является страх, и его, пожалуй, труднее всего отбросить в сторону. Даб'ней могла тайно ненавидеть Ллос, но открыто заявить об этом означало бы ее смерть, если бы ей повезло. Более вероятно, что ее превратили бы в драука, приговорив к вечности непрекращающихся мучений.
Страх - сильное оружие, и трагический результат гнусного короля или лорда - слишком часто рассказываемая история, которую легко увидеть в более скоротечных обществах короткоживущих рас. Я видел, как королевства людей были доведены до плохого конца владыкой со злыми намерениями - мы видели это с Неверэмбером и домами Глубоководья, которые он развратил ради своей личной выгоды. Это одни из самых предсказуемых и печальных историй в летописи человеческих обществ, когда то или иное государство решает развязать войну, чтобы отобрать землю или ресурсы у соседа. И еще, к счастью, наряду с распространенностью, такие государства часто являются самыми скоротечными. Королевства, которые когда-то были заклятыми врагами, теперь являются большими союзниками и друзьями, делят рынки, заключают браки, процветают вместе.
Разница в Мензоберранзане, очевидно, в том, что власть там, злого владыки со злыми замыслами, была и остается недолговечной. Человеческий лидер умрет - возможно, его преемник окажется с более добрым и щедрым сердцем. Да и простая физическая география наземных королевств не способствует длительной и изнурительной автократии, ведь многие из людей будут знакомиться с жителями других земель и узнают о недостатках своего общества, когда оно сравняется с чаяниями и надеждами их соседей.
В пещере моего рождения дело обстоит иначе. Мало того, что Ллос - вечная и вечно присутствующая диктаторша, которая не разжимает когтей, так еще и сам город уединен. Я не уникален в своем желании бежать, и я не единственный дроу, который бежал из Мензоберранзана через тысячелетия контроля Ллос. Возможно, я не единственный, кто выбрался оттуда, кто каким-то образом, при удаче, выжил в диких землях Подземья, а при еще большей удаче, нашел дом, истинное место в семье. Но для каждого дроу, вроде меня, который каким-то образом спасся, я с радостью осознаю, что есть тысячи тех, кто хотел бы сбежать, кто видит перед собой несправедливость.
Метод Ллос - ложь.
Вдохновение Ллос - страх.
Полное проклятие Ллос для дроу в Мензоберранзане заключается в том, что оно вечно и сжимается всё крепче с каждым поколением.
Теперь у нас есть шанс разорвать эту хватку, освободить город, превратить шепот дроу в открытый крик отрицания.
Вот почему я не мог остаться в Каллиде. Вот почему я не мог остаться в комфорте своих домов в Длинной Седловине или Гаунтлгриме, с женой и дочерью рядом.
Потому что сейчас, только сейчас, у нас есть шанс.
Из всех черт, которые я считаю важными в тех, кем я себя окружаю, для меня важнее всего ценность слова этого человека. Без этого нет доверия. А без доверия нет шансов на настоящие отношения. Люди, которые знают меня и видят, что я дружу с Джарлаксом, могут удивляться этому, но правда о Джарлаксе в том, что у него есть честь, что он не станет принуждать, лгать или обманывать в любом важном деле. Он - игрок, но не злонамеренный человек.
Его влияние на Артемиса Энтрери невозможно переоценить. Энтрери обладал многими из этих же качеств, хотя они были погребены под сильной болью и неослабевающим гневом, в основном ненавистью к себе. Джарлакс вывел его из этого состояния.
Когда эти двое - и Киммуриэль в том числе - дают мне слово, я понимаю, что этому слову можно доверять.
Столько раз я слышал, как кого-то называли блестящим тактиком в битве, или в споре, или в торговле, будь то армии, или оружие, или товары, или слова, но, увидев этого человека вблизи, я качал головой и вздыхал в знак покорности - вздох, который когда-то был бы отвращением, но теперь я знаю, что это реакция на что-то настолько обычное, что я не могу сдержать такого отвращения! Ибо когда я вижу, как работают их слова и тактика, я вижу не гениальность, а, по сути, не что иное, как безнравственность. Для этих очень часто могущественных личностей их истинный дар является проклятием: они просто не связаны приличиями.
Они выходят за рамки ожиданий тех, кого они обманывают.
Заставить народ поддержать вас, обманывая его, - это не гениально. Великие ораторы играют на аудитории, основываясь на ее предрасположенных убеждениях или, что еще хуже, страхах, говоря им ложь или давая обещания, которые как они знают, не смогут выполнить, - это не признак гениальности или ума, нет. Это просто явный признак отсутствия этики и характера.
Обман в физическом соревновании, как я наиболее болезненно узнал за годы учебы в академии, не сделает вас лучшим фехтовальщиком - более того, результат может оказаться прямо противоположным.
Продавая кому-то чудодейственное лекарство или склоняя его к
