Пуля - Лорел Гамильтон

   - Хорошо, - ответила я.

   Мефистофель сказал:

   - Конечно.

   Он поцеловал меня, и на вкус он был таким классным, таким правильным. Его руки вытащили рубашку у меня из штанов, и когда они заскользили по моей голой талии, настала моя очередь издавать нетерпеливые звуки. Это напомнило мне мои отношения с Микой в самом начале и Хейвена. Последняя мысль помогла мне преодолеть весь этот голод кожи.

   Я посмотрела на Мику: он спокойно наблюдал за нами.

   - Ма petite, - позвал Жан-Клод.

   Я сдалась рукам Мефистофеля. В то время как он играл моими волосами и покрывал поцелуями мое лицо, Зависть прокладывала поцелуями дорожку вниз по шее Жан-Клода. Ей, наконец, удалось стянуть с него пиджак, и теперь ее пальцы шарили по его рубашке.

   - Кажется, тигры голодны, - успел заметить Жан-Клод.

   - Тебе хочется прикоснуться к ней, обернуться голым вокруг нее?

   Его глаза затрепетали, когда он ответил:

   - Желание может быть заразным, ma petite.

   Это был вежливый способ сказать "да". Мефистофель стянул рубашку мне через голову и бросил ее на пол. Что бы мы ни собирались делать, это нужно было делать быстро. Он упал на колени и приподнял мои груди над черным кружевом лифчика. Да, быстро.

   Большой волк, тихо рыча, поднялся на лапы, но даже тихое его рычание напоминало глубокий, низкий, опасно рокочущий звук двигателя. Если бы вы услышали такой звук в темноте, вы бы испугались.

   - Не усложняй все, Ричард, - попросила я.

   Его волчьи глаза слишком по-человечески посмотрели на меня, и несмотря на мех и волчью морду, я узнала этот взгляд. Это была недовольная гримаса. Это меня тоже не устраивало.

   Я повернулась к Мике, но тут Мефистофель зарылся в мою грудь. Я чуть не задохнулась. Я посмотрела вниз и встретила взгляд его сине-золотисто-коричневых глаз. У него были очень длинные ресницы, очень темные, и они обрамляли его светлые глаза, идеально их выделяя, словно кто-то не пожалел красок на его очарование.

   Он потерся лицом о мою руку, закрыв глаза и нежась, как умеют только коты. Он был великолепным, и я хотела его, но я его не знала. Я устала доверять свою жизнь и все, что люблю, незнакомым людям, независимо от того, насколько они были милы. Я протянула другую свою руку Мике. Он тряхнул головой, перебрасывая темно-коричневые кудри на одно плечо, и безо всяких вопросов подошел ко мне. Он просто взял меня за руку, и в тот момент, как он это сделал, все звери внутри меня словно одновременно подняли взгляд. Моя кожа стала горячей от прикосновения всех зверей сразу. Волосы на теле встали дыбом, и я задрожала. Я поняла, почему у меня не было связи с Хейвеном, или другим царем зверей: потому что я была настоящей Нимир-Ра для Нимир-Раджа Мики. У меня уже был мой король.

   Мефистофель открыл глаза, и я увидела, как у него на руках затрепетали золотистые волоски.

   - От тебя пахнет всем сразу. Что это?

   - Мика - мой Нимир-Радж. Мы - истинная пара.

   - Тогда для меня нет места, - грустно ответил он.

   - Место есть всегда, - заговорил Мика.

   - Но не для другого царя, - закончила я. - Ты можешь быть моим, но у меня уже есть царь.

   - Но он всего лишь леопард. А тебе нужен золотой тигр, - сказал Гордость, крепко обхватив себя руками. Не знаю, ощутил ли он этот вызывающий мурашки поток энергии, или сдерживался, чтобы не коснуться одного из нас.

   Зависть позади нас издала тихий стон. Обернувшись, я обнаружила, что она взобралась на Жан-Клода, обхватив его талию своими длинными ногами. Его руки поддерживали ее под задницу. Одежда была все еще на месте, но было похоже, если мы вскоре не отправимся в спальню, он трахнет ее прямо здесь.

   - А что ты думаешь, Мефистофель? - спросила я мужчину, стоящего на коленях у моих ног.

   - Не знаю, - ответил он, будто ему было трудно думать. Он снова потерся лицом о мою руку.- Пока ты прикасаешься ко мне, думаю, мне больше ни до чего нет дела.

   Я сжала ладонь Мики. Он протянул руку и коснулся лица Мефистофеля с другой стороны. Наши леопарды поднялись и хлынули по нашим рукам. Обычно они перетекали один в другого, теплым мускулистым мехом терлись о нас изнутри и снаружи, но на этот раз наши звери пролились через наши руки в Мефистофеля. Это не должно было произойти. Он был тигром, а Мика и я, Нимир Радж и Нимир-Ра, тиграми не были, но мускулистый мех перетекал в него и сквозь него, будто метафизическая лента, вытекала от нас к нему и завязывалась в мягкий, напряженный, шелковый узел внутри него, вокруг золотого тигра, который смотрел на нас из золотого тумана, окутывающего его лицо.

   - Они не собираются в спальню, - заметила Клаудия, отходя от нас. - Мне очень жаль, но я не могу сделать это снова, не так скоро.

   Я возразила:

   - Это не ардер.

   - Пока еще нет, - отозвалась она, продолжая отступать. Другие охранники рассыпались по комнате так, чтобы не оставлять Джейка одного, и Гордость чуть придвинулся к ним.

   Появился покалывающий прилив энергии и запах сосны, и густой привкус леса у меня на языке. Ричард превратился из волка в человека, более мягко и быстро, чем я когда-либо наблюдала. Он опирался на колени и одну руку, голый и человечный, волосы рассыпались вокруг его лица. Все тот же волчий взгляд, исходящий сейчас из его человеческих глаз, поверг меня в ужас, когда он поднял лицо к свету. В какую-то секунду на его лице отразились гнев и обида, но затем он попытался взять себя в руки. Ему это удалось. Видно было, каких это ему стоило усилий, но от этого достигнутое не становилось менее ценным.

   - Я знаю, что твоим королем должен был стать я, Анита, - сказал он.

   Не знаю, что бы я ответила, но Ричард отвернулся от нас и посмотрел на Жан-Клода и Зависть. Он пошел к другому мужчине и предоставил нас нашей судьбе. Я ждала, что во мне вспыхнет ревность, но ее не было. Частично оттого, что та часть меня, что тратила на него так много бесполезных эмоций, истощилась. А частично потому, что взгляд его глаз заставил меня вспомнить, почему мы не были вместе, и почему Мика был единственным, кто сейчас держал меня за руку.

   Наши звери перетекали между нами тремя, как какое-то волнообразное морское существо. Будто кто-то меховой перчаткой ласкал всех нас снова и снова, если учесть, что эта перчатка была теплой и живой. Я почувствовала, как тяжесть в моем теле исчезает, и знала, что если мы продолжим, мне это очень поможет.