Наследники Раскола - Александра Герасимова

68.

Ворота в горе три человека увидели одновременно. Подойдя ближе, путешественники остановились перед удивительной красоты ковкой. Она отображала, как мчатся единороги, трубят охотники, венчаются юноша с отвратительной старухой, а прекрасную девушку отдают прокаженным, русалки заманивают в болота заблудившегося рыцаря, богатырь сражается с Чудом-Юдом, уходят под воду города. Мастерство, с которым все было выполнено, говорило о дораскольном времени создания.

Леон просто дар речи потерял. Нежно-нежно, как по лицу любимой женщины, проводил он рукой по металлической поверхности.

— Это… Это… Это божественно…

Карина тоже оценила красоту, но в большей степени ее занимало другое.

— Интересно, что скрывается за такими воротами?

А Крис ответил:

— Это мы скоро узнаем, потому что пройти мимо невозможно!

В этой предопределенности было что-то пугающее. Крохотной частью своего существа каждый надеялся, что ворота не откроются. Но они легко подались вперед.

Перед путешественниками открылась пещера. Она слабо и неровно сияла — таково было свойство образовывающего ее камня. Первым внутрь шагнул Кристофер. Леон замыкал шествие, оберегая Карину, шедшую посередине.

Путешественники шли довольно долго. Когда пещера закончилась, они попали в огромный зал. Только сейчас Карина поняла, что всю жизнь совершенно неправильно употребляла прилагательное «огромный». Оно могло быть отнесено только к этому месту. Пол, на котором они стояли, содержал узор, чей сегмент нельзя было охватить единым взором. Сводчатый потолок замыкался так высоко, что казалось странным, как сюда не попало солнце.

Не зная, в какую сторону идти, путешественники остановились. В ту же секунду до их слуха донеслось мерное постукивание, которое никак нельзя было локализовать. Карина, Кристофер и Леон встали плечом друг к другу, отслеживая возможные направления. Скоро они увидели древнего старца. Его посох глухо ударял по каменному полу.

— Так, значит — это вы… — сказал старик, подойдя совсем близко. — Но кто именно?

Он упал на колени и воздел руки к потолку.

— Благодарю тебя, Господи!

Когда старец поднялся, глаза его лучились удивительным светом. Он повел путешественников через зал, то и дело бросая на них пытливые взгляды.

69.

Странников проводили в совершенно круглое помещение. Напряжение покинуло тела, и путешественники блаженно рухнули в кресла. Правда, Кристофер скоро поднялся и ушел. Карина и Леон проводили его мутными взорами со слабо читающимся удивлением.

— Еще немного, — вяло заметила Карина. — И мы будем глуповато смеяться, когда они спросят: «Что вы тут делаете?»

Да, — неторопливо согласился Леон. — А когда выйдем на поверхность, окажется, что прошла тысяча лет.

— Может, это нирвана? — сонно спросила Карина.

— Может, но рановато, — ответил Леон.

Долесонка и синеец не догадывались, что последние две фразы были произнесены через неделю после первых. Крис только временами впадал в это странное забытье, но без труда выходил из него, продолжая исследовать пещеру.

В один из дней Кристофер Ив Эсверский вышел к очень странному месту. Тысячи освещенных галерей сплетались здесь клубком, отменяя законы трехмерного пространства. Не выбирая, Крис шагнул в одну из них. Слева светилось окно. За стеклом стоял человек. За его спиной простирался пустынный пейзаж. Крис подошел ближе.

В ту же секунду появился старец. Он опустился на колени и стал целовать одежды эсверского короля. Кристофер испуганно поднял его.

— Что вы! Не надо! Что здесь происходит?

— Сбылось пророчество Великих Магов! — снова становясь на колени, отвечал старец. — Близится конец Раскола! Настало время Второго пришествия!

Отчаявшись поднять старика с колен, Крис опустился сам.

— О чем вы, дедушка?

Старец подскочил, когда увидел себя на одном уровне с эсверцем — теперь уже он поднимал Криса с колен.

— За мгновенья до катастрофы маги успели сделать два предсказания, — сказал старец. — Первое — Расколу придет конец, когда человеку откроется тайна его воплощений!

Он многозначительно поднял палец кверху:

— Сейчас вы находитесь в Музее Личной Истории! Здесь отражены все перевоплощения всех человеческих душ. Это не картины, не скульптуры, а сохраненное мгновенье реальности, в котором можно прочитать всю жизнь человека.

Крис недоверчиво посмотрел сначала на старика, потом на изображение за стеклом, потом снова на старика:

— Вы говорите, предсказаний было два? Какое второе?

— Второе предсказание… — старец с трудом сдерживал ликование. — Расколу придет конец, когда последний человек станет первым!

Крис по-прежнему ничего не понимал.

— Посмотрите сюда! — старик показал на окно. Перед ним был рыжеватый мужчина невысокого роста болезненного телосложения, одетый в лохмотья. Он напряженно смотрит куда-то вдаль. Его правая рука чуть касается сердца, а левая замерла в мучительном прощальном жесте.

— В Музее Личной Истории человек может увидеть только свои воплощения! А это — Никсагор! — голос старца был торжественен. — Некогда последний из людей! А сейчас вы — первый за три тысячи лет, кто попал сюда!

— Это все не может быть правдой. Тут какая-то ошибка…

— Не отрекайтесь от своего Прошлого, — подбадривал старец. — Раз вы попали сюда, значит, готовы узнать об этом. Ваша участь — уникальна. Фигура Никсагора станет ключевой в будущей истории. Да, он предал Бога. Но только в его силах и было искупить этот грех!

— Вы когда-нибудь задавались вопросом: «Что должно было случиться с человеком, который предал Бога?» — вдохновенно продолжал Хранитель Музея. — Отвечаю: «То же, что и со всеми остальными людьми». Его поступок определил череду последующих воплощений. И пока его проклинали и ненавидели, он, не узнаваемый и не знающий о своем трагичном прошлом, двигался по пути искупления своего греха.

— Можно сказать, — заключил старец, — что в метафизическом смысле, Второе пришествие — это пришествие Никсагора, добившегося совершенства и заслужившего прощение. Вторым спасителем должен стать именно он.

Крис с тревогой смотрел на старца — произошло чудовищное недоразумение. Все, что говорил этот почтенный человек, не могло быть правдой.

— Но это правда… — старец взял холодную руку Кристофера. — Не бойтесь… Все, что вы увидите — уже позади…

Они двинулись вперед. Но после окна с Никсагором ничего нельзя было различить в наступившей темноте.

— Что это? — спросил эсверец.

— Тысяча лет Ада… — ответил старец.

— Какого Ада? — простонал Крис.