Салимов удел - Стивен Кинг

Спаливший к чертовой матери полную сковороду телятины Рой Макдугалл чертыхается, выбрасывая ее (вместе со сковородкой) в помойку. Натянув джинсовую куртку, он берет курс к Деллу, оставляя эту проклятую, ни на что не годную свинью - свою жену - дрыхнуть в спальне. Пацан помер, жене все стало по фигу, ужин сгорел к чертям собачьим. Самое время надраться. Может быть, самое время собрать манатки и отвалить из этого городишки, который и ломаного гроша не стоит.

В небольшой квартирке на Тэггарт-стрит, отходящей от Джойнтер-авеню, чтобы очень скоро закончиться тупиком позади муниципалитета, Джо Крейн получает сомнительный дар небес. Прикончив мисочку дробленой пшеницы, он усаживается перед телевизором, и вдруг левую сторону груди и руку парализует внезапная боль. Джо думает: "Что такое? Сердечко?" Это оказывается чистой правдой. Крейн поднимается, успевает пройти полдороги к телефону, а потом боль вдруг разбухает и сбивает его с ног. Джо падает, как молодой бычок под ударом молота. Телевизор продолжает бормотать, а найдут Джо Крейна через сутки. Эта наступившая в без десяти семь вечера смерть будет шестого октября единственной естественной смертью в Иерусалимовом Уделе.

К семи часам доспехи красок, в которые оделся горизонт, съеживаются до ярко-оранжевой полоски на западе - можно подумать, что за краем земли кто-то растопил несколько печей. На востоке уже высыпали звезды. Они блестят ровно, жестко, как алмазы. В это время года в них нет ни благосклонности, ни успокоения влюбленным - они сверкают в прекрасном безразличии.

Детям подошло время ложиться спать - родители сейчас отправят малышей в кровати и колыбельки, а на слезные просьбы позволить лечь чуточку попозже или не гасить свет будут только улыбаться и снисходительно открывать дверцы шкафов, чтобы показать: там ничего нет. Вокруг же на мрачных крылах подымаются животные инстинкты ночи. Настал час вампира.

Когда Джимми с Беном вошли в палату, Мэтт дремал, но почти мгновенно очнулся, стиснув зажатый в правой руке крест. Взгляд учителя коснулся Джимми, перекочевал на Бена... и задержался.

- Что случилось?

Джимми коротко объяснил.

- А тело?

- Мы с Каллахэном положили его лицом вниз в какой-то ящик, который стоял в подвале - может, это в нем Барлоу прибыл сюда. И меньше часа назад сбросили в Королевскую реку, заполнив камнями. Отвезли на машине Стрейкера. Если кто и заметил ее у моста, подумают на него.

- Правильно. Где Каллахэн? И мальчик?

- Пошли к Марку домой. Придется все рассказать его родителям - Барлоу угрожал им персонально.

- А они поверят?

- Если нет, Марк заставит отца позвонить вам.

Мэтт кивнул. Вид у него был очень усталый.

- Да, Бен, - сказал он. - Подите сюда. Сядьте на кровать.

Бен послушно подошел. Лицо было пустым, ошеломленным. Он сел и аккуратно сложил руки на коленях. Вместо глаз - выжженные сигаретой дыры.

- Вы безутешны, - сказал Мэтт. Он взял руку Бена в свои. Тот не воспротивился. - Но это неважно. Время утешит. А она обрела покой.

- Он держит нас за кретинов, - глухо проговорил Бен. - Он осмеял нас - всех по очереди. Джимми, дай письмо.

Джимми подал Мэтту конверт. Тот вытащил тяжелый листок и внимательно прочел, держа бумагу у самого носа и едва заметно шевеля губами. Опустив письмо, Мэтт сказал:

- Да, это он. Эго Барлоу даже крупнее, чем я представлял. Просто в дрожь бросает.

- Он оставил ее для смеха, - глухо выговорил Бен. - А самого давно и след простыл. Бороться с Барлоу все равно, что драться с ветром. Должно быть, мы кажемся ему букашками. Таракашками, суетящимися ему на потеху.

Джимми открыл рот, чтобы что-то сказать, но Мэтт еле заметно покачал головой:

- Вы далеки от истины, - сказал он. - Если бы Барлоу мог, он забрал бы Сьюзан с собой. Он не отдал бы свою нежить шутки ради - ведь их так мало! Бен, отвлекитесь на минутку и задумайтесь: что вы ему сделали. Убили Стрейкера, его товарища. И, по собственному признанию Барлоу, даже вынудили его принять участие в этом убийстве из-за ненасытности аппетитов. В какой же ужас он должен был придти, очнувшись от своего сна без видений и обнаружив, что безоружный мальчишка разделался с таким страшным созданием!

Мэтт с некоторым трудом сел в постели. Бен повернул голову и смотрел на учителя. В первый раз с тех пор, как вышедшие из дома Марстена товарищи отыскали молодого человека на заднем дворе, он проявил какую-то заинтересованность.

- Может, это не самая большая победа, - задумчиво проговорил Мэтт. Вы выгнали Барлоу из дома - из дома, который он сам избрал. Джимми сказал, что отец Каллахэн простерилизовал подвал святой водой и запечатал двери Святым причастием. Если Барлоу еще раз зайдет туда, он погибнет... и он это понимает.

- Но он же удрал, - сказал Бен. - Какая разница?

- Удрал, - мягко повторил Мэтт. - А где он сегодня спал? В багажнике машины? В подвале у одной из своих жертв? Может быть, в подвале старой методистской церкви на Болотах, которая сгорела во время пожара пятьдесят первого года? Где бы он ни спал, вы думаете, ему там понравилось? Или он чувствовал себя в безопасности?

Бен молчал.

- Завтра вы начнете охоту, - сказал Мэтт, стиснув руку Бена. - Не только на Барлоу - на всю мелкую рыбешку... а ее к завтрашнему утру окажется ой как много. Их голод не утолить никогда. Они будут есть, пока не обожрутся. Ночи принадлежат ему, но днем вы будете гнать и гнать Барлоу до тех пор, пока он не перепугается и не унесет отсюда ноги, или пока вы не выволочете его на солнечный свет, проткнутого колом и визжащего.

Эта речь заставила Бена вскинуть голову. Лицо оживилось от пугающего воодушевления. Губы тронула слабая улыбка.

- Да, да, - прошептал он. - Только не завтра, а сегодня ночью. Сейчас же...

Мэтт молниеносно вцепился Бену в плечо на удивление сильной и жилистой рукой.

- Нет, не сегодня. Эту ночь мы проведем вместе: вы, я, отец Каллахэн, Джимми и Марк с родителями. Теперь он знает... и боится. Только безумец или святой посмел бы приблизиться к Барлоу, когда тот бодрствует в породившей его ночи. А среди нас нет ни святых, ни сумасшедших. - Учитель закрыл глаза и тихо проговорил: - По-моему, я начинаю понимать Барлоу. Лежу тут на больничной койке и играю в Майкрофта Холмса - пытаюсь предугадать шаги нашего врага, поставив себя на его место. Барлоу прожил много столетий. Это блестящий ум, но он еще и эгоцентрик, как явствует из письма. Почему бы и нет? Его эго разрасталось подобно жемчужине, слой за слоем, пока не стало громадным и пагубным. Его переполняет гордыня... вот уж, вероятно, кто настоящий хвастун! И жажда мести Барлоу должна быть всепоглощающей, вызывающей трепет... но не исключено, что на ней можно сыграть. - Мэтт открыл глаза, мрачно поглядел на обоих молодых людей и поднял крест. - Его это остановит. Но вдруг Барлоу использует на манер Флойда Тиббитса еще кого-нибудь? Того крест может не остановить. Думаю, сегодня ночью Барлоу попробует избавиться от некоторых из нас... от некоторых или от всех.