Алхимия желания - Тарун Дж. Теджпал

Где она?

Почему он не с ней?

Кто он?

Что он делает?

Почему он это делает, чтобы он ни делал?

Почему он привез ее сюда?

Чего он ждал от нее?

Почему они не делают того, что двое любящих людей должны постоянно делать?

Сиед надолго обхватил голову руками. Потом он долго смотрел на нее, обдумывая что-то. Затем встал, заходил по кабинету и начал говорить.

Сиед был первым сыном наваба Джагдевпура. У него была жена, Бегам Ситара, но у него не было ничего общего с ней. Сиеда и Ситару обручили их семьи, когда им было восемь и пять и поженили, когда им было четырнадцать и одиннадцать. Тридцать один слон маршировал в ногу по такому случаю, в течение трех дней тысячу людей кормили великолепной едой. Бегам Ситара теперь жила в основном дворце с его семьей; изредка, когда он посещал семью, он встречал и ее тоже. Сиед сказал, что ему всегда нечего сказать ей, и две его попытки — в самом начале — исполнить свой супружеский долг закончились плохо.

Неудача была связана с ним, а не с ней. Он всегда жил, чувствуя неловкость своего положения в жизни, но именно Оксфорд окончательно испортил его. Затем его увлекла политическая философия и то, что злые люди делают друг с другом. Он читал Вольтера и Руссо, Бенджамина Франклина и Тома Джефферсона, Джона Раскина и Авраама Линкольна, Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Он удивлялся праву своей ceмьи на власть и бледнел от того, как они использовали это право. Сиед писал длинные сердитые письма своему отцу, убеждая его ввести более человеческие налоги, построить больше школ и колледжей, сократить количество дорогостоящих ритуалов и церемоний, которые опустошали государственную казну и помогали держать его подданных в рабстве. Поэтому он неустанно читал лекции старому навабу о моральном долге правителя. Наваб объявил его позором семьи и опасной для династии личностью и, лишив его сана, объявил его младшего брата своим преемником.

В своей книге афоризмов наваб написал, что слишком большое образование превращает обычных людей в королей, а королей — в обычных людей.

Каждые несколько лет афоризмы собирались в книгу и печатались под названием «Божественная мудрость наваба, отца невежественного народа Джагдевпура».

Дети в школе писали сочинения на тему этих высказываний.

Опозоренному Сиеду предоставили возможность жить вдали от Индии, получая большое содержание и делая то, что он пожелает, в Европе и Англии. Он это обдумал и принял, но затем увидел в этом поражение своих взглядов. Сиед понял, что eму нужно вернуться и действовать, если другого не дано, в качестве слушателя своего народа и хранителя совести своей семьи.

Зафар, его брат, будущий наваб, противился этой перспективе. Присутствие Сиеда подрывало его авторитет. Началась борьба. Наконец, Сиед дал обещание, что не будет открыто вмешиваться в дела государства; в свою очередь, семья предоставила ему комнату, чтобы он прожил жизнь по своему выбору.

Почему он выбрал это?

Почему он не с Бегам Ситара?

Почему Катерина и он не занимаются тем, что любящие люди должны делать постоянно?

На все эти вопросы был один ответ. Когда ему было тринадцать, Сиед испытал глубокую сексуальную любовь к своему красивому молодому учителю, который преподавал ему математику. Его звали Ариф, и сама мысль о нем заставляла мальчика-наваба страдать от возбуждения. Сиед обрел руки, рот и романтическую душу с Арифом. Чтобы не смущать слуг, учитель и ученик пели вслух таблицу умножения, пока их рук касались друг друга под столом. Были дни, когда они пели так громко и так долго, что мучительно болели к тому времени, когда их учение было закончено.

Ночью, как научил его Ариф, Сиед втирал благовонное масло в кожу и делал ее нежной и мягкой.

Сиед готовился к занятиям по математике, читая романтическую поэзию.

Когда прошло время, и юный наваб отказался совершить путешествие в постель своей юной жены, смущенный отец приказал своим помощникам отвести мальчика туда. Сиед испытал сильное отвращение из-за этого опыта. Выпуклость груди, тонкая внутренняя часть бедер, пустота у разветвления, особенный запах кожи женщины — ему захотелось убежать. И он это сделал. Несколько недель спустя его привели обратно еще раз — королевский дом гудел из-за его первой неудачи. Бегам Ситару приготовили с еще большим усердием: искупали в молоке ослицы, ее тело натерли ароматными мазями, ее входы умаслили и надушили ароматическими духами. Сиеда почти стошнило.

На следующий день Ариф и его подопечный пели таблицы с невероятным рвением и добрались до девяносто девяти на двенадцать, когда вошел наваб. Два поющих мальчика полусидели-полулежали, защищаясь и боясь, вызывая отвращение.

Арифа на следующий день уволили.

В книге афоризмов наваб написал: «Таблицы арифметики никогда не должны изучать в комнате, но всегда на открытом роздухе, под деревьями».

После этого десятки лет дети в Джагдевпуре не пели свои таблицы умножения под крышей.

Сиед впал в глубокую печаль. Он тосковал по своему любовнику каждую минуту днем и лежал без сна ночью, страдая от желания, воспоминаний о мускусном запахе Арифа и его губах, руках, волосах, тугой плоти и трепете, которые мучили его. Он ублажал себя, чтобы добиться облегчения и немного поспать. Через какое-то время мальчик снова просыпался. Несколько ночей он бежал по этому кругу шестьдесят семь раз. Когда рассвет опускался на башни дворца, он был утомлен этой борьбой с демонами желания.

Наваб был человеком мира. Он понял обоих мальчиков и их желание.

Вскоре он привел нового учителя из соседнего с Дхампуром города. Его звали Икбал, и он был похож на Адониса. К пятому дню руки Сиеда и Икбала продолжали свое занятие под столом, когда они пели вслух. Боль от разлуки с Арифом утихла, Каждые два месяца наваб приводил нового учителя.

Наваб знал, что в юности любовь и желание не должны смешиваться. Это ведет к опасным — часто смертельным — наваждениям.

В своей книге он написал: «Хороший петух, который любит есть слишком быстро, убивает себя».

Сиед, конечно, обнаружил, что новое тело может изгналть боль любви.

И на восьмиста двадцати пяти квадратных километрах Джагдевпура каждый молодой учитель начал жить в надежде на приглашение из дворца.

Стратегия наваба оправдалась только отчасти. Правитель княжества посчитал, что его сын скоро обнаружит, что в мире есть и другие радости, кроме мужчин. Он оставит этот путь, как делал каждый мужчина, которого он знал. Каждый из них наконец приходил к женщине и не покидал ее, используя мужчин для случайных развлечений. Но Сиед продолжал пренебрегать своей женой. Наваб пытался устроить ему второй брак. И этот раз его сын, достигший девятнадцати лет, восстал против этого.