Ганнибал - Илья Кораблев

161

Т. Додж [Th. A. Dodge, Hannibal, стр. 593] и Я. Буриан [J. Вurian, Hannibal, стр. 112] считают это указание не заслуживающим доверия. Однако в нашем распоряжении нет фактов, которые позволили бы подвергнуть его сомнению.

162

А. Кorte, Literarische Texte mit Ausschluss der Chrisilichen, Archiv fur Papyrusforschung, Bd 14, 1941, стр. 129—131.

163

Ср. у Ф. Зелинского [Th. Zielinski, Die letzten Jahre, стр. 44], который приходит к выводу, что основное содержание ливианской традиции не может быть подвергнуто сомнению. Ф. Зелинский, однако, пытаясь примирить обе версии, восстанавливает <ход событий следующим образом. На первом заседании сенат отказывается заключать мирный договор; посланцы Сципиона с помощью трибунов добиваются положительного решения народного собрания; сенату ничего не остается, как на втором заседании подтвердить волеизъявление народа. В нашем распоряжении нет материалов, которые подтвердили бы эту точку зрения. Г. Фальтин [см.: С. Neumann, Das Zeitalter, стр. 532—533] полагает, что в сенате после бурного обсуждения победила примирительная позиция и сенат отправил к Сципиону комиссию для выработки условий мира. По У. Карштедту [О. Мeltzer, GK, III, стр. 557], сенат принял условия мирного договора. Ст. Гзелль считал, что сенат и народ одобрили условия, предложенные Сципионом и принятые карфагенянами [HAAN, IV, стр. 246]. Близка к этим и позиция Х Скалларда [Н. Н. Scullard, Scipio Africanus in the Second Punic War, стр. 221—223, 136—137]. Ж. Вальтер [G. Walter, La destruction de Carthage, стр. 423.— 424], как и Э. Пайс [E. Pais, Storia, vol. II, стр. 505—506], целиком следует за Ливием.

164

В нашем распоряжении имеется в настоящее время фрагмент греческого исторического сочинения II в., согласно которому пунийская миссия, не заезжая к Сципиону, вернулась прямо в Карфаген и лишь после ее доклада соглашение, достигнутое в Риме, было отвергнуто [А. Кorte, Literarische Texte mit Ausschluss der Christlichen,—«Archiv fur Papyrusforschung», 1941, Bd 14, стр. 129—131]. Прокарфагенская ориентация этого повествования очевидна: пунийцы здесь уже не выступают в роли нарушителей договора. Противоположная версия восходит, несомненно, к римской, на этот раз благоприятной для Сципиона традиции [см., в частности: М. Gеlzer, Das Rassengegensatz als geschichtlicher Faktor beim Ausbruch der romisch-karthagischen Kriege, Rom und Karthago, Leipzig, 1943, стр. 195—196]. Если прав Ливий и сенат отказался от мирного договора, возвращение послов из Рима в Карфаген с известиями об условиях договора и отклонение этих условий карфагенским советом едва ли были возможны.

165

Ф. Зелинский [Th. Zielinski, Die letzten Jahre, стр. 24—25] считал невозможной высадку Ганнибала в Лептисе, поскольку об этом не сообщает остальная традиция (Ф. Зелинский ссылается на Аппиана). По его мнению, Ганнибал вообще не мог сойти на берег у Лептиса. Последний довод не убедителен, если принять во внимание роль, которую играл Лептис в средиземноморской торговле того времени. Что же касается традиции, то версии Аппиана, как правило, наименее предпочтительны.

166

Исходя из изложенного выше, следует признать явно недостоверными данные Аппиана [Лив., 36 и 38] о присоединении Гасдрубала сына Гисгона к Ганнибалу и об его дальнейшей судьбе. Столь же мало соответствует действительности и традиция Аппиана о мирном договоре, который Ганнибал будто бы заключил со Сципионом и от которого по настоянию народа был вынужден отказаться [Апп., Лив., 37—39]. Вероятнее всего, это сообщение дублирует предшествующий рассказ о переговорах Сципиона с карфагенскими властями (ср.: ВДИ, 1950, № 3, стр. 276, прим. 5).

167

По данным Евтропия [3, 22], на свидании Ганнибала и Сципиона было решено заключить мир, но карфагенское правительство отвергло договор и обязало Ганнибала продолжать войну.

168

Ф. Зелинский датирует его июлем или августом 202 г. См.: Th. Zielinski, Die letzten Jahre, стр. 75.

169

Традиция, согласно которой Ганнибал сразу же после битвы уехал в Сирию [Ливий, 30, 37], едва ли достоверна, поскольку она противоречит всему, что известно о деятельности Ганнибала в Карфагене после битвы при Заме.

170

Cт. Гзелль [HAAN, IV, стр. 286] полагает, что решение Сципиона диктовалось военными соображениями, поскольку он мог рассчитывать в Риме на поддержку плебса и большинства сената. Как видим, положение было значительно более сложным.

171

Требования об уходе Магона из Италии [Апп., Лив., 54] Сципион не мог выдвинуть, так как Магон еще до битвы при Заме покинул Италию.

172

Замечание У. Карштедта, будто Ганнибалу нетрудно было добиться принятия своей точки зрения [О. Meltzer, GK, III, стр. 567], целиком противоречит свидетельствам античной историографии.

173

Интересную попытку реконструировать латинский текст договора см.: Н. Nissen, De pace anno 201 a. Chr. Carthaginiensibus data, Marburg, 1870.

174

И. Ш. Шифман, К восстановлению одной истрийской надписи,— ВДИ, 1958, № 4, стр. 118 — 121.

175

U. Wilcken. Puntfahrten in der Ptolemaerzeit, Zeitschrift fur Aegyptische Sprache und Altertumskunde, Bd. 60, 1925, стр. 86—102.

176

Орозий [4, 20, 22], конечно, преувеличивает, когда пишет, будто именно поражение и бегство Ганнибала вместе с потерей армии побудили Антиоха заключить мир с Римом.

177

Я. А. Манандян, Тигран II и Рим, Ереван, 1943, стр. 21—22; Т. Моммзен, История Рима, т. I, стр. 709.

178

Ср.: J. Вurian, Hannibal, стр. 128; G. de Beer, Hannibal, стр. 299.

179

Ср., однако: Т. Моммзен. История Рима, т. I, стр. 632—633, где автор не учитывает изменений в римской политике по отношению к Карфагену. Близок к Моммзену и Ст. Гзелль [HAAN, IV, стр. 312]. Более точно развитие событий и эволюцию политической концепции сената прослеживает В Гофман [W. Hoffmann, Die romische Politik des 2. Jahrhundert und das Ende Karthagos,— «Historia» Bd IX, 1960. № 3. стр. 309—344]. Автор полагает, что первоначально римские политики считали договор 201 года окончательно решающим давние споры и надежно охраняющим римские интересы. Беспокойство причиняла только позиция Ганнибала. Лишь активизация Массанассы имела следствием изменение политической линии Рима, а отсюда вытекает приход к власти в Карфагене враждебных римлянам сил. Именно этим вызвано, по мысли В. Гофмана, изменение и в отношении римского общества к Карфагену: если раньше виновником войны считали только Ганнибала, то теперь вина возлагалась целиком на все государство. Мы. впрочем думаем, что «страх перед карфагенянами» (metus Punicus) возник в Риме в период ожесточенных споров о направлении внешней политики и исходил от тех кругов, которые с самого начала добивались разрушения карфагенского государства.

180

Я. А. Ленцман. Дар Массиниссы — ВДИ, 1948, № 4, стр. 55—64.

181

До нас дошел только краткий и слишком суммарный эксцерпт из Полибия [32, 2] о территориальных нумидийско-карфагенских спорах и о роли которую при этом играло римское правительство. Какие-либо подробности за исключением ссылки на просьбу Массанассы при преследовании Афтира здесь отсутствуют, поэтому проследить хронологию событий оказывается невозможным Мы считаем неправильным, ссылаясь на Полибия, датировать претензии Массанассы на Эмпории 161 годом и отвергать анналистическую традицию (Ливий), относящую эти события к 193 г. [см.: W. Hoffmann, Die romische Politik, стр. 325—326].

182

Д. Кинаст [D. Kienast, Cato der Zensor, Heidelberg, 1954, стр. 130] считает недоказанным, что до 158 г. Катон выступал против того состояния неопределенности, которое поддерживало в Африке римское правительство. Только лично убедившись в новом подъеме карфагенского могущества, Катон (как думает Д. Кинаст) начал испытывать опасения, как бы эта громада не обратилась против Рима.

183

Подробно см.: М. Gelzer, Nasicas Widerspruch gegen die Zerstorung Karthagos, Kleine Schriften, Bd. II, стр. 39—72.

184

Как показал Ф. Делла Корте [F. dеlla Corte, Catone censore, Torino, 1949, стр. 130], в этом фрагменте определенно ощутимая реминисценция с Демосфеном [Демосфен, 3, 8].

185

Е. Коrnеmann, Die neue Livius-Epitome aus Oxyrhynchus, Leipzig, стр. 21; ср. там же, стр. 47.

186

Там же, стр. 23.

187

См. также оксиринхские эпитомы Ливия [Е. Коrnеmann, Die neue Livius-Epitome, стр. 28]. Надо сказать, что римские власти формально не выходили за пределы так называемой deditio in fidem, которая гарантировала карфагенянам только жизнь, имущество и личную свободу.

188

См. также: Е. Kornemann, Die neue Livius-Epitome, стр. 23.

189

См. также: E. Kornemann, Die neue Livius-Epitome, стр. 25.

190