Ты будешь моим - Кэти Эванс

Он снова хотел причинить вам вред. Искал способ заставить Ремингтона уступить ему победу. Я не хотела быть с ним, но боялась, что он будет шантажировать вас, ребята, с помощью видео! Поэтому я пошла на это. Он предлагал мне… наркотики. Мне ужасно их хотелось, это правда, но я знала, что если еще хоть раз попробую, я уже никогда не вернусь домой. Мой план был оставаться с ним… – Она похлопала себя по щекам, пытаясь остановить слезы, но продолжала уверенным голосом: – До конца сезона, а потом он уже не сможет причинить вред вам. Я думала, что мне каким-нибудь образом удастся украсть эту видеозапись и убежать от него.

– Нора… – Я раскрыла объятия, она наклонилась и положила голову мне на грудь. – Нам надо двигаться дальше, – прошептала я. Эти слова прозвучали словно мольба, ведь у меня теперь был ребенок. Наш с Реми малыш. Он будет нуждаться во мне, как и в моем мужчине, поэтому Нора должна научиться быть сильной, чтобы уметь за себя постоять. Реми спасал ее ради меня, но сейчас мой долг – защищать сына и моего парня даже больше, чем других членов своей семьи.

Она протянула мне розовый мизинец, совсем как мы делали в детстве, когда мирились. Рассмеявшись, мы зацепились пальцами.

– Только ничего не говори маме с папой. Ведь они рвутся поскорее увидеть внука и уже летят сюда, пока мы тут с тобой болтаем, – сообщила она мне.

– Обещаю, никто ничего не узнает про эту видеозапись. Они, наверное, очень обрадовались, услышав твой голос по телефону.

Неожиданно оживившись, она указала жестом на дверь.

– А как вы, ребята, собираетесь назвать малыша?

Я расплылась в широкой улыбке и прошептала:

– Пока даже не представляю. Надеюсь, у его отца есть идеи на этот счет.

♥ ♥ ♥

МЫ НАЗВАЛИ ЕГО РЕЙСЕР (гонщик).

Рейсер Тейт Думас. Потому что он поспешил пересечь финишную черту, прежде чем мы успели разбить лагерь.

Медсестры говорили, что он крупный мальчишка, несмотря на то что родился недоношенным, но нам с Реми он казался таким крошечным.

О, он был само совершенство. Малюсенькие пальчики на ручках и ножках. Маленький розовый ротик. Носик как крошечная пуговка.

Его целых четыре недели пришлось держать в инкубаторе, но теперь, похоже, он уже был почти готов отправиться домой. Ему больше не нужна была капельница, чтобы получать питание, он набрал нормальный вес и весил теперь три шестьсот. Все удивлялись, услышав это, и не верили, что он родился недоношенным. Но при взгляде на его отца всем становилось ясно, в кого пошел этот маленький крепыш.

Ремингтон дни напролет был занят тем, что тренировался к следующему сезону. А я по-прежнему лежала в больнице, преисполненная решимости кормить малыша грудным молоком, чтобы он получал все необходимые питательные вещества и его иммунная система развивалась нормально. Я прочитала о «методе кенгуру» при выхаживании недоношенных младенцев, при котором максимально задействуется физический контакт «кожа к коже» малыша и матери для того, чтобы развивались все системы его организма. Мне понравилось, что наука подтверждала пользу такого телесного контакта.

Поэтому один раз в день сестры приносили мне Рейсера, я расстегивала халат и клала голенького младенца себе на грудь. Иногда нам составлял компанию Реми, и он обнимал меня сзади – этакий кенгуру для меня самой. Конечно, вряд ли Реми ощущал себя в роли мамы-кенгуру, он слишком брутальный для этого. Он обнюхивал мою ключицу, глядя на малыша, которого я чувствовала всей кожей. В один прекрасный день именно в такой момент Рейсер наконец открыл глазки и посмотрел на нас. Глаза его были голубыми – до боли ярко-голубыми, и я второй раз в жизни влюбилась безвозвратно.

♥ ♥ ♥

НАС С РЕЙСЕРОМ выписали из больницы, и теперь мы все трое наслаждались пребыванием дома, в Сиэтле.

Наконец-то наступил сороковой день после родов, и в ближайшую ночь мы с Реми уже могли заняться любовью. Он пообещал, что, когда снова возьмет меня, я буду принадлежать ему по-настоящему. Поэтому в полдень мы собрались отправиться в муниципалитет.

Я просто умирала в ожидании секса с горячим папочкой моего малыша.

– Он уснул, – прошептала я, сидя утром в кресле и кормя Рейсера грудью.

Ремингтон – в одних пижамных брюках, с обнаженным торсом – подошел ко мне с таким гордым блеском в глазах, что у меня чуть не остановилось сердце.

– Подойди, понюхай его, – прошептала я с широкой улыбкой, чувствуя, что пьянею от счастья.

Он подошел и втянул запах малыша, наклонившись к его головке.

– Правда, он приятно пахнет? – с гордостью спросила я.

– Так же приятно, как ты сама, – хрипло прошептал Ремингтон.

Я тоже понюхала младенца, а Реми в это время нюхал меня.

Мы рассмеялись. Он подхватил меня на руки, сказав:

– Держи его крепче.

Я так и сделала, а он поднял меня вместе с малышом и перенес на кровать.

– Диана очень хочет его увидеть. Впрочем, как и все остальные. Она уже приехала? – спросила я.

– Она еще в дороге, – ответил он. Я энергично покивала.

В динамиках плеера раздавалась песня «Поцелуй меня» Эда Ширана. Мне она показалась знакомой, но полностью ее смысл я осознала, когда положила Рейсера в маленькую колыбельку с моей стороны кровати, а Ремингтон обхватил меня руками и принялся целовать. Мне захотелось покапризничать по-женски, и я пожаловалась на живот. Он был еще не совсем плоским, но Реми это нравилось. Я хотела пожаловаться на неважное самочувствие из-за шаливших гормонов, но я чувствовала такую бесконечную любовь и заботу с его стороны и была так преисполнена счастьем, что не находила слов, чтобы выразить, как я хотела, чтобы мои любимые люди испытывали то же самое. Я понимала, как много семья значит для Ремингтона, особенно сейчас. Он никогда не жаловался на то, что у него не было семьи. Теперь, когда она у него появилась, он увидел, насколько все стало по-другому, и осознал, чего был лишен в детстве. Да, теперь у него была его собственная семья, о которой он будет заботиться, а мы будем заботиться о