Ричард Длинные Руки — эрцгерцог - Гай Орловский

И вот так, побив их десятки, она даже не запыхается, остается очаровательной, остроумной, красивой, намакияженной, с красиво уложенной прической из вымытых лучшими шампунями волос.

Но я в реальности, где женщина есть женщина, а я, увы, должен быть мужчиной, обязан им быть, хотя иной раз и хочется побалдеть и спихнуть часть забот на нее.

Я вздрогнул от ее насмешливо-встревоженного голоса:

— Сэр Ричард, что с вами?

Я пробормотал:

— А что… вроде ничего…

— Да у вас такая рожа была сладенькая, — сказала она безжалостно, — что просто захотелось по ней врезать.

— Добрая ты, — сказал я. — Хотя я тоже тебя люблю.

Сзади хлюпнуло, с потолка на пол упало нечто вроде комка мокрой глины. Боудеррия мигом развернулась и уже замахнулась обоими мечами, но там на полу расплывается, быстро исчезая, лужа.

— Что за страсти, — сказала она раздраженно.

— То ли еще будет, — утешил я. Когда кто-то рядом боится еще больше, легче скрывать свой страх. — Зато разрешаю ликовать.

— Что стряслось?

— Мы подошли, — сообщил я, — к головному ганглию…

Она не стала переспрашивать, озирается, пригнувшись.

— И где он?

— Щас прыгнет, — пообещал я. — Ладно, шучу. Может быть, и не щас…

— Но прыгнет?

— Или скакнет…

В булькающем красно-багровом помещении все больше наростов, похожих на полипы, все блестит слизью, пол неровный, иногда под подошвами начинает нечто приподниматься или что-то перекатывается, я поспешно делаю шаг в сторону, а Боудеррия вообще отпрыгивает, как будто постоять на горле врага не самое то.

В одном месте прямо из пола поднимается нечто вроде ствола дерева в три обхвата, только нет кроны, а высотой в два моих роста, даже не ствол, а чудовищный гриб, даже шляпка намечается, хотя и хилая для такого великана…

Я огибал медленно, прислушиваясь, посматривая то тепловым, то запаховым, и увидел смутное очертание человеческой фигуры в дальнем углу.

Тиларет Стойкий, укрывшись незримостью, быстро-быстро вынимал прямо из живой щели в полу некие блестящие шары, похожие на свежеотложенные муравьиные яйца, только размером с овечьи головы.

Боудеррия, повинуясь моему знаку, застыла, я вышел из-за стены. Тиларет быстро взглянул в мою сторону, но тут же продолжил вытаскивать и складывать в рад эти странные яйца.

По мне пробежал холод, маг в самом деле приблизился к раскрытию какой-то великой тайны, что даст ему силу и власть…

Я сказал громко:

— От честных глаз да не укроется порча, даже прикрытая парчою. Пусть на пороке златой венец, но и злату не скрыть зла.

Он встревоженно поднял голову, всмотрелся в меня, поколебался, но снова принялся за прерванную работу.

— Тиларет, — сказал я громко. — Тиларет Стойкий! До чего же надо преисполниться презрением к человечеству, чтобы даже сейчас полагать, что тебя никто не видит.

Он вскинул голову, лицо исказилось злобной гримасой, открыл было рот для злого ответа, но остановился и только смотрел на меня, не двигаясь, выпученными глазами.

Я сказал сурово:

— Все еще не веришь? Тогда лови доказательство…

Мои пальцы неспешно сняли с плеча лук, я наложил тетиву и прицелился прямо ему в лицо. Там дрогнуло, он судорожно отодвинулся, крикнул срывающимся голосом:

— Ничтожество!.. Земляной червь!.. Тебе слишком долго везло!.. Но здесь твоя удача оборвалась!

Он вытянул в мою сторону руки и начал стискивать пальцы, на лице проступило нехорошее наслаждение. Я оттянул тетиву до самого уха, а Тиларет стиснул пальцы, разжал кулаки и еще раз стиснул. В глазах появилось недоумение.

— И что? — спросил я. — Боудеррия, я хорошо смотрюсь со спины?

Маг прокричал нечто злое, вскинул руки к своду.

Я сказал громко:

— Ты на кого руку поднял, смертный?.. Господи, направь руку мою.

Стрела исчезла, тетива звонко и совсем не больно щелкнула по огрубевшей коже. Тиларет вздрогнул, оперение появилось в левой стороне груди, словно там расцвел диковинный цветок.

— Что… — проговорил он непонимающе, — что… как ты…

— Твои барьеры, — сказал я надменно, — для воина Господа не барьеры, чернокнижник проклятый! Припади к ногам моим и смиренно проси пощады…

Его рука уже ухватилась за кончик стрелы и медленно потащила из груди. Боудеррия охнула, наконечник явно высунулся из спины и сейчас жутко рвет плоть…

На свет появилось окровавленное острие, но тут же вторая стрела с такой же силой ударила в живот. Маг на миг согнулся, но ухватился за стрелу и потащил ее с таким же упорством, перекошенным лицом и плотно сжатыми челюстями.

— Напрасно, — сказал я победно. — Господи, ты же видишь, кто на твоей стороне?

Третья стрела ударила рядом раньше, чем он вытащил вторую. Боудеррия часто дышит рядом, уже заметила, что первая рана в груди мага почему-то не затягивается, кровь хлещет ручьем.

Маг отбросил вторую стрелу, ухватился за третью и только сейчас заметил, что в груди дырка, откуда обильно течет кровь. Он вскинул голову и отыскал меня горящим взглядом.

— Кто… ты?

— Разве мы не знакомы? — спросил я. — Тиларет Стойкий, нужно было слушать меня внимательнее в прошлый раз.

Он взмахнул руками, я насторожился и приготовился прыгнуть в сторону, однако он моментально превратился в огромную летучую мышь, подпрыгнул и полетел, часто махая крыльями, к широкой дыре в своде.

Я быстро вскинул лук и выстрелил. Стрела еще не догнала его, как я выстрелил еще дважды.

Он был возле дыры, первая стрела ударила в крыло и пригвоздила к стене. Он страшно завизжал, две следующие с такой силой поразили его мохнатое тело, что исчезли в нем.

Я снова наложил стрелу и ждал. Его тело начало меняться, превращаться в нечто бесформенное… стекло по стрелам, что вонзились в камень, начало падать, все ускоряя движение и принимая форму огромной капли.

Шлепок о каменный пол едва не расплескал смертоносными брызгами, я почти физически чувствовал, каких усилий стоило ему удержаться в единой форме.

Масса после мгновения передышки взбугрилась, начала принимать некую угрожающе знакомую форму.

— Лаудетор Езус Кристос, — произнес я. — Ты со мной, Господи!.. И мы с тобой все здесь разнесем во славу твоего милосердного имени…

Боудеррия охнула и попыталась шагнуть вперед с выставленными клинками. Я резко рявкнул, она поспешно остановилась. Перед нами быстро принял форму разъяренный тигр с огромной головой, а когда распахнул саблезубую пасть, стены и пол дрогнули от громоподобного рыка.

Я удержал стрелу на тетиве, что-то не так, очертания тигра странно зыбкие, нечеткие, даже на морде глаза чуть сдвинулись справа налево и тут же вернулись на место.