Я стану твоим врагом - Ольга Погожева

— Мне… нужно одеться, — хрипло выговорила она, отворачиваясь.

Он позволил ей пройти к лежавшим у берега телам, равнодушно переступить через них, поднять скомканную одежду. Марион скрылась за камышами, и Нестор вернулся к ожидавшему их отряду воинов. Михаэль всё ещё засыпал сэра Эйра вопросами, но опомнился, когда холод от прилипнувшей к коже мокрой рубашки стал совсем уж невыносимым, — и Синий баронет последовал примеру матери.

— Тела закопайте, — негромко распорядился Нестор подошедшему к нему воину. — Коней доставьте в замок.

Воин кивнул и отошёл, отдавая распоряжения своим людям. Все они прибыли с ним из Валлии, его лучшие и самые преданные рыцари, проверенные войной, закалённые битвами. Они были с ним ещё тогда, когда он не получил своё генеральское звание, и когда Ликонт воспринимался скорее как придворный шут, чем грозный тайный советник…

— Эйр, позаботьтесь о Михаэле.

Телохранитель коротко кивнул, и тут же растянул губы в улыбке при виде выходившего из зарослей камыша баронета. Михо нацепил даже вооружение — колчан со стрелами и кожаный ремень, удерживающий длинный лук за спиной. Одиннадцатилетний наследник земель Синих баронов казался гораздо взрослее своих лет, выше, крупнее — но в душе оставался ребёнком, и искренне радовался встрече с бывшим наставником.

— Езжайте, мы с мамой вас догоним, — сказал Нестор Михаэлю.

Синий баронет постоял секунду, затем порывисто обнял его, и отбежал к ожидавшему его телохранителю. Вскочил в седло, обернул к нему бледное лицо. Держался Михо превосходно, унаследовав эту черту, очевидно, от матери — после всего случившегося на его глазах. И того, что могло бы случиться…

— Я рад, что вы здесь, — сказал Михаэль.

Нестор качнул головой.

— Я тоже. Сожалею, что вам пришлось так долго ждать.

Михо тронул поводья, и они с сэром Эйром тотчас отъехали, медленно, не спеша: Синий баронет продолжил забрасывать вопросами бывшего наставника. Нестор мельком глянул на работавших воинов, принявшихся оттаскивать тела подальше от воды, и обернулся, когда треснул раздвигаемый камыш.

— Как ты? — задал Нестор самый глупый, по его собственному мнению, вопрос.

Марион молча прошла мимо него, подошла к своему коню, тяжело взобралась в седло.

— Поехали домой, — не глядя на него, проговорила воительница — и тронула поводья.

Ликонт быстро догнал её, хотя наездник из него был так себе — левая рука могла управиться с конём, но пускать его рысью или галопом герцог побаивался: помнил собственное головокружительное падение во время королевской охоты в Галагате.

Марион ехала рядом, не пытаясь оторваться от него, и лицо её как никогда казалось ему одновременно красивым и уставшим. Он смотрел на неё, забывая про дорогу, смотрел, ощущая, как приливает к щекам кровь. В Галагате, представляя её ночами в своей комнате, он и думать не мог, что нужен ей так же сильно. Что она нуждается в его поддержке не меньше, чем он — в её присутствии. Клеветник его раздери, он и понятия не имел, что происходило с ней в его отсутствие! Сколько пришлось ей перенести, сколько сил она тратила, пытаясь просто выжить день за днём…

Дурак, слепой дурак!..

— Как вы встретились с сэром Эйром?

— Случайно, — отозвался он, прокашлявшись: в горле неожиданно пересохло. — На подъезде к замку. Он жил в придорожной таверне, не хотел уезжать от вас далеко. Знал, что его помощь ещё понадобится, и боялся за тебя и за Михо. Он и рассказал мне, что происходило в замке, пока его не выгнали. Вот, — Нестор извлёк из-за пазухи свиток, протянул его Марион. — Решение императора Таира о снятии твоих земель с имперского протектората. Тот уродец, которого я застал в твоём замке, сейчас, должно быть, уже пакует вещи, потому что я просветил его о цели своего приезда. Из него же я вытряс правду о том, где тебя искать, и тут же отправился на озеро.

— Он… не виноват, — не делая попыток забрать свиток у Ликонта, проговорила Марион. — Он не стал бы… он, конечно, приставал ко мне, как и его… как и эти… но он не пошёл бы на… такое. Это уже твоя… любовница… постаралась…

— Марион! — укоризненно сказал Нестор. — О чём ты? Я вёл переписку с этой стервой, это верно, но я и подумать не мог… Где она теперь?

Воительница равнодушно пожала плечами.

— Сбежала, как только увидела тебя. Должно быть, пакует вещи вместе с Кензилом.

Ликонт ругнулся — тихо, сквозь зубы, на редчайшем валлийском диалекте. Подлая гадина заплатит за то, что сделала! Она ведь прекрасно понимала, на что идёт… она знала, что делала! И он не собирался спускать ей это с рук. Нестор не делал поблажек ни старикам, ни женщинам, ни детям; всегда считал, что каждый обязан отвечать за свои поступки. А то, что сделала Августа… подло, гадко, грязно…

В мире существовали вещи, которых Нестор Ликонт не прощал, и этот поступок совершенно точно был такой вещью. Знала бы Августа, на что он способен…

О-о-о, она и представить себе не может, какой он, Нестор Ликонт, на самом деле! Каким он, собственно, всегда был — до встречи с Марион…

— Возьми, — вновь протянул свиток Нестор. — Здесь — свобода для твоих земель.

— Для земель Синего баронета Михаэля, — поправила его Марион, забирая скреплённый печатью пергамент. Посмотрела на герцога и усмехнулась. — Мои земли и мой дом теперь где-то на севере Валлии, не так ли?

Нестор улыбнулся, перехватил её руку, поднося к губам. Сжал тонкие, крепкие пальцы, удерживая их у щеки. Марион могла улыбаться — но он не обманывался; видел загнанный на самую глубину тёмных глаз страх, видел блестящий взгляд раненой волчицы — и столь же тщательно загонял свою ненависть на самую глубину души, подальше от глаз аверонской воительницы. Ей не нужно знать то, что он собирался сделать.

Августа сама, своими руками выпустила его зверя на свободу.

Он очнулся от холода. Первым, что он увидел, оказались те самые подставки с человеческими черепами, и Януш тут же вспомнил всё — собственную слабость, зелье, поднесённое ведьмой, облик Марион, зелёный дурман, жаркое, горячее тело, страстную и жуткую ночь, и слова — страшные, безумные, которые попросту не могли оказаться правдой…

Лекарь охнул, прижимая обе ладони к лицу, сгорая от жгучего стыда, заполнившего всё его существо. Как он мог?! Как позволил ведьме овладеть собой? Ослеплённый отчаянием, доведённый до иступления собственными мыслями… опустился до уровня деревенского пьяницы, который заливает неудачи дешёвым вином…

Ладони коснулись шершавой корки, и Януш с запозданием вспомнил последние мгновения их ужасающей близости. Ведьма раскроила ему лицо ножом…