Покоренные страстью - Вирджиния Хенли

Она буквально кинулась прочь и не останавливалась до тех пор, пока не нашла в банкетном зале Аду. Огонек впервые за несколько недель почувствовала голод. Набросившись на кусок говядины и кувшин эля, она поведала гувернантке всю историю.

— Я не соврала, — торопливо жуя, говорила леди. — Король действительно пугает меня до смерти! — Внезапно подняв глаза, она встретилась взглядом с человеком, который явно за ней следил. Тот поспешно отвернулся, и Тина поняла, что он выполняет чей-то приказ. — Не смотри пока, Ада, я обнаружила, что за нами наблюдают. Он сидит возле двери. Боже, если слуги не успели снести вещи в конюшню, то сейчас у них ничего не выйдет.

Допив свой эль, Ада поднялась.

— Выйдем по очереди. Он не сможет следить за нами обеими одновременно.

— Нет, Ада, не оставляй меня. Пойдем в мою комнату. Король будет в парне еще долго.

Она надеялась, что сегодня утром, когда она отправилась в тюрьму с одним человеком, а вышла с другим, за ней еще не было слежки. Иначе ее бы уже арестовали за такую выходку. Тине оставалось только верить, что за Рэмом никто не наблюдал. Потом она подумала о Хите. Никто не знает, что они знакомы, а он в любую минуту может попытаться проникнуть к ней через окно, не подозревая о шпионах Тюдора Кровь замедлила свой бег в жилах леди. Господи помилуй, король всерьез намеревается приковать ее к своей персоне. Должно быть, он почуял что-то неладное. Генрих проглотит ее и не подавится.

К большому облегчению женщин, багажа в их комнатах уже не оказалось.

— Я собираюсь помыться и переодеться прямо сейчас, — решительно произнесла Тина. — Не надо горячей воды, используем ту, что в наших кувшинах.

Еле теплая вода наполнила ванну на два дюйма, и через пять минут Ада уже помогала своей воспитаннице надевать то самое белое платье, что купил ей Рэм. Застегивая трясущимися пальцами изумрудно-бриллиантовое ожерелье, Огонек пожалела, что жених не увидит ее в этом великолепном наряде. Затем ее словно обожгла мысль: «Нет, увидит!» Она будет сидеть рядом с королем, а Рэм выступать перед ними в роли цыгана!

Глава 35

Не успела Огонек поделиться своими раздумьями с Адой, как в дверь постучали. Король прислал графиню Серрей, чтобы та привела леди Кеннеди играть в прятки. Тина думала, что это игра для детишек, до тех пор пока не увидела, каким манером развлекались придворные в Гринвиче. Для джентльменов с завязанными глазами игра служила всего-навсего поводом, чтобы беззастенчиво щупать леди за все места, громко выражая свою неспособность угадать, кто перед ними. Того, кому завязывали глаза, другие мужчины вели и подталкивали леди прямо в его жадные объятия. Находчивость Тины помогала ей ускользнуть от хватающих рук, пока не наступила очередь короля. Томас Сеймур и Чарльз Брендон передали ее Генриху, который ухитрился ощупать ее буквально с ног до головы, называя имена всех придворных дам по очереди. Огонек сильно пожалела, что выбрала белое платье. Казалось, оно все покрылось отпечатками рук короля, словно некая его собственность.

Пир намеревались устроить вне стен замка, благо, погода позволяла. Быки, ягнята, козлята поворачивались на вертелах над полыхающими углями. Бочонки октябрьского эля, яблочного сидра и вина из Испании были выкачены из подвалов и установлены вдоль длинных столов на краю парка.

Вакханалия и хаос — вот как представлял себе Генрих празднование Дня Урожая. Здесь допускались любые бесчинства и беспробудное пьянство. Столы украшали огромные блюда с грудами фруктов, и повсюду стояли снопы золотой пшеницы, сжатой этой осенью. Чтобы придать празднику атмосферу сельской ярмарки, торговцам разрешили установить в беседках свои прилавки и продавать жареные каштаны, лущеный горох, свиной рубец и ножки, заливное из угря, мидии, устрицы и морских улиток, а также всякие сладости — ирис, патоку, пудинги с вареньем и т.п. Цыганки на всех углах гадали и предсказывали будущее. Кукольники устроили представление, собравшее огромную толпу, в которой сновали музыканты, наполняя воздух волнующими ритмичными звуками. Жители Лондона собрались вокруг Гринвича поглазеть, как веселится знать, и полюбоваться на всю ту роскошь, что их окружает. Река была заполонена лодками и плотами, а берега до самого захода солнца покрывал праздновавший люд.

Леди и джентльмены были разнаряжены в этот вечер, как никогда. Мужчины даже затмевали дам богатством одеяний и драгоценностей. Погода, достаточно прохладная, позволяла им демонстрировать последний крин моды — длинные, до колен, и роскошно расшитые безрукавки, надеваемые поверх камзола. Такой наряд придавал величие любой мужской фигуре. Генрих разгуливал по парку, угощаясь и выпивая то тут, то там. Леди Валентина исполняла роль его спутницы на празднике и заставляла себя смеяться каждой шутке короля. Ада следовала чуть позади, неся бархатную накидку своей госпожи, а один из джентльменов оказывал такую же услугу Тюдору. Тина знала, что слежка за ней продолжается. Напряжение в ее душе нарастало так, что ей хотелось закричать. Даже за импровизированным столом король требовал, чтобы его место находилось выше других, и, сидя на резном стуле рядом с Генрихом, освещенная дюжинами факелов, леди Кеннеди чувствовала себя в центре всеобщего внимания.

Блюда сменяли одно другое, акробаты и канатоходцы развлекали Его Королевское Величество, а джентльмены швыряли цыганам монеты. Затем их взорам предстал танцующий медведь. Зверь косил одним глазом на хлыст дрессировщика, и Тине показалось, что медведь выполнял трюки, только дожидаясь возможности сбежать. Жаль, что на нем намордник, подумала она, понимая, как никто из присутствующих, чувства зверя. Вот если бы медведю удалось проглотить кого-нибудь из придворных! Следующим номером были дрессированные собачки в сопровождении двух молоденьких цыганок. Прыжки забавных животных тан развеселили зрителей, что вместо монет на арену посыпались косточки и лакомые кусочки со стола. Это привело к полной неразберихе, цыганки уже не могли удержать своих питомцев под контролем, трюки были забыты, собачки, вырывая еду друг у друга, рычали и кусались. Между несколькими из них завязалась серьезная драна, придворные веселились вовсю, а сам монарх и его джентльмены принялись заключать пари.

После того как было уничтожено неимоверное количество еды и питья, столы отодвинули в сторону, чтобы не мешать королю наслаждаться представлением. Двор с восторгом принял жестокую шутку глотателя огня, который поджег штаны королевскому карлику, и бедняге пришлось изваляться в грязи, чтобы потушить пожар. Жонглеры с непостижимой скоростью кидали и ловили горящие факелы. Пышущие жаром угли были высыпаны на землю, и один из цыган прошелся по ним босиком. Хотя циркач не получил никаких ожогов, среди придворных не нашлось желающих повторить его номер.