Ангел - Сергей Демченко

Потом Дик опомнился и даже перестал дышать. А ну как Робби прочтёт его голову, как книгу? И, присовокупив ко всему учащённое сердцебиение пленника, смекнёт, что дело нечисто?

…Над лестницей, на пару ступеней ниже уровня верхней площадки, нависал низкий свод толстенного перекрытия, окрашенный в косую, чередующуюся ярко жёлтую и чёрную полоску. Негабаритное место, как значится во всех правилах. И чтобы протиснуться вниз, на ступени, персоналу и солдатам приходилось сгибаться чуть не вдвое. Дабы не размозжить себе голову о бетон, окаймлённый по периметру стальным уголком. Дурацкое инженерное решение, но как раз таки оно может спасти Дику жизнь. По непонятной прихоти конструктора или по дебилизму строящего убежища инженера, мощные перила лестницы из стальной трубы, приваренной наглухо к торчащим из стен закладных, тоже чудили. Они выходили за пределы лестницы и торчали до самого левого угла стены! Поднимаясь при этом изгибающейся толстой змеёю параллельно углу вверх, чуть не на высоту груди Дика. Это строительное безумие было именно тем, что нужно!!! Расположение перил, самой лестницы, её крутизна, низкий проём, несколько ослабивший хватку щебечущий всякую ахинею, забывшийся в спокойствии обвисшего связиста зомби…, - всё это говорило о том, что может выйти крайне удачный трюк. Возблагодарив небеса и болванов строителей, Дик мгновенно просчитал весь нехитрый план. Когда-то в колледже Брэндон вполне серьёзно занимался спортивной гимнастикой, и сохранил гибкость тела и его атлетизм. Что и позволяло рассчитывать на успех. О том, хватит ли ему сил на этот финт именно сейчас, сержант старался не думать. Если ему суждено погибнуть, лучше попытаться сделать хоть что-то, чем быть тащимым, как баран, на заклание. И Дик решился. Собрав волю в кулак, он ждал. Не напрягая пока тела, дабы не насторожить ходячее пугало, он старался «договориться» на несколько самых важных для него секунд с болью. Та немного повыделывалась, надув губы — и, о чудо! — покладисто решила ненадолго исчезнуть.

Аккурат в тот момент, когда до перил оставалось не более половины вытянутой руки, а разлагающееся чмо в это самое время изрекало очередную глупость:

— …А потом Долан сделает последнее: он съест твоё молодое, сильное сердце, человек. Долан думает, что Хаара позволит ему сделать это. Оно должно быть таким вкусным…

Дику непременно было нужно, чтобы этот "Долан — Болан" приостановился перед самым краем первой ступени. Именно приостановился, замер стоя! Потому как в этом случае эффект обещает быть максимально мощным. И связист, видя, что Робинсон вот-вот начнёт наклоняться, чтобы ещё издали подготовиться к пролезанию в проём, как всегда делали это люди, — должны были делать, чтобы не треснуться, — заорал раньше, чем тот, уже повернувшийся правой стороною тела к лестнице, начал заносить над первой ступенью хромую конечность:

— Долан!!!

Тот так и замер — с едва приподнятою над провалом ступеней ногою, чуть наметив поворот тела и повернувшись башкой к ягодицам Дика:

— А?

Тут Дик решился на полное безумие, словно сам факт напоследок поиздеваться над дохляком мог принести ему некоторое удовлетворение и возможность похохотать потом до упаду. Если всё выйдет так, как надо…

— Долан, ты очень хочешь моего сердца?! — Он уже не говорил, а мельком, слитной фразой помыслил это. Но мертвец мгновенно ухватил суть вопроса.

Он посмотрел на сержанта так, что ему позавидовали бы все голодные падальщики, попытался облизнуть обрубком языка мокрые от сукровицы губы и быстро выдал:

— Да, человек…

— Тогда — пойдём… — даже в быстрых мыслях своих Брэндон старался «говорить» заговорщицки. Труп Робинсона ещё секунду выждал, будто буксуя, словно то, о чём они вдруг заговорили, напрочь отключило все его двигательные функции, и ему стоило немалого труда «раскачать» себя. Тем временем прошло ещё больше секунды. Потом Джимми встрепенулся и заскрипел суставами. Краем глаза возбуждённый Брэндон видел, что нога зомби начала выносить себя над краем, меняя своё положение и занимая самое нужное сержанту, — срединное. Теперь надёжной опоры у него под ногами почти не было. Пора!

— Иду…

Зомби ещё заканчивал последнюю фразу, начав шагать в проём, а Дик, рывком бросив тело влево, уже ухватился за перекладину перил. К тому времени, когда пытающийся уловить взаимосвязь между дёрганьем странного человека на плечах и его добровольным предложением своего питательного сердца, зомби что-то там себе, наконец, надумал, выносливое и крепкое тело чернокожего связиста уже изогнулось стремительной гадюкой, отбрасывая для начала ноги почти вертикально вверх, как на «коне». Держащая поясницу Брэндона конечность трупа соскользнула с его пояса, почти уйдя вниз, и Дик уже без особых проблем завершил разворот и пошёл на турниковую «скобу», выгибая, выбрасывая разогнутый почти до предела торс в толчке назад, от лестницы…

И тут же крепкие и достаточно длинные ноги человека, резко согнутые в коленях, под воздействием сокращающихся параллельно мышц живота и спины, вылетели до отказа вперёд…

…Они подобно распрямлённой пружине с глухим ударом врубились точно в середину позвоночника Джимми. На тридцать сантиметров ниже холки. Могучий удар заставил балансирующего на одной ноге Робинсона потерять равновесие. Сопровождаемый инерцией толчка коленей, что по-прежнему в полёте давили на спину трупа, придавая ему значительный разгон, «Долан» Джимми врезался слегка повёрнутой к Дику шеей и самым верхом груди в нависающий над лестницей бетон, не успев даже упредительно поднять перед собою надломленных ещё ранее конечностей…

Расчёт, помноженный на страх, отчаяние и оттого многократно возросшую силу, оказался верен.

Подгнивший позвоночник Джимми не выдержал, и тело его, найдя на своём пути устойчивую преграду, губительную опору, с противным треском переломилось назад. Сложившись назад наподобие стоящей на столе открытки, вывернув попутно шею, Долан рухнул вниз с грохотом, говорящим о полной утрате ориентации и контроля над собой. Едва не выдернувший себе из плечевых суставов рук сержант, когда его рвануло за Доланом в проём, шмякнулся левым боком о бетонный пол, как смог быстро вскочил, чувствуя, как обиженно разоралась внутри потревоженная боль, и кинулся к лестнице, чтобы успеть доделать то, что было им затеяно. Не обращая внимание на пожар внутри, придерживая правой рукой живот, Дик скатился вниз, быстро тарахтя каблуками, как это делают профессиональные матросы на кораблях. С трудом успев перескочить через лежащий труп часового, он зашарил глазами по маленькому низкому тамбуру, из которого в четыре стороны разветвлялись узкие коридоры, заваленные телами, а стены и потолок которых были покрыты частой, хаотичной паутиной отверстий от выстрелов. Где красноватым, неярким светом горело шесть дежурных ламп. Ламп, напоминающих всем о том, что это помещение особого режима, в котором при подозрительном поведении человека безо всяких разговоров стреляют в упор. Тварь от удара залетела за первый же, правый поворот, и теперь её чёрные от грязи босые ноги торчали из кучи переплетённых в свободных позах мёртвых тел. Из-под которых натекли целые лужи уже подсыхающей крови. Спустившись ранее сюда, Долан натворил дел, и теперь он тоже возлежал среди них, своих собственных жертв, неестественно сильно прогнувшись назад и закрыв глаза. Дик с гулко бьющимся сердцем наклонился вперёд, пригляделся… и не поверил собственным глазам. Перед ним лежал практически не изменившийся с начала вечера Джимми! Такой, каким его видел Брэндон, придя к нему в палату. Даже болезненный румянец скул — и тот был на месте! Он будто спал. Как если б в его жизни никогда и не было этих последних кошмарных страниц. Измождённое лицо Джимми не было ликом покойного. Дик оторопел. Он стушевался, не зная, что и думать, что предпринять. Неужели ему всё показалось?! И лежащий перед ним человек — убитый им только что Робинсон?! Но кто тогда эти люди? Кто убил и раскидал их здесь? По кому так яростно стреляли обречённые солдаты перед тем, как всё же умереть?

Сержант чувствовал, что начинает понемногу сходить с ума. Его лихорадило, взорвавшийся и подаривший ему пару энергичных минут уставший мозг начинала застилать белая пелена. И сквозь эту пелену он вдруг заметил, что Джимми едва уловимо шевельнул пальцами рук. И тут же к сержанту вернулось «настоящее» лицо Джимми. Брэндон понял, что несколько секунд его воспалённый мозг просто подвергался галлюцинации. Внезапно приступ отчаянной ярости захлестнул сознание Дика, он бросился вперед, топчась прямо по трупам, едва не упал, споткнувшись о чью-то большую голову…

Не помня себя, а сосредоточившись целиком на одной-единственной мысли, Брэндон одним последним прыжком вскочил ногами на руки Робинсона, схватил его неожиданно ледяную голову и резко, что было сил, рванул её влево. Раздался характерный хруст, и голова Джимми повернулась к нему, силясь разомкнуть часто заморгавшие вдруг веки. В мозгу сержанта еле слышно и как-то просительно раздалось: