Два Парижа - Владимир Рудинский

кровавые Сыны».

Рядом такие же неуклюжие статейки доказывают черным по белому, что русский народ должен забыть прошлое и «не считать казачью землю своей», восхваляют Разина, как казачьего национального героя, призывают казаков к союзу с Украиной против России…

Что это, бред или советская провокация? Кто может серьезно хотеть и считать возможным отделение казачьих областей от России? И где тогда гарантии, что завтра не пожелают отделиться от России какая-нибудь Курская или Архангельская губернии? Почему бы тогда, потом не поделить Украину на: Одесскую, Херсонскую, Черниговскую области, и не вести так дробление до бесконечности? Конечно, какая уж тогда борьба с большевизмом!

Мы надеемся, что казаки в Америке, Германии, и в той же Франции выступят с разоблачением тупых и преступных махинаций «казаков-комбатантов» из «Казачьего единства». Из этого же листка видно, что иногда происходят «интересные случаи», когда честные, национально настроенные казаки поднимают свой голос против самостийнической галиматьи. Так это было сделано на собрании казаков парижского района в Курбевуа, где один казак при поддержке значительной части присутствующих прочел воззвание, клеймящее тактику сепаратистов; и, если, как пишет газетка, его противники не дали ему говорить (любопытное понимание демократии!), всё это будет сказано в другой раз, и клеветникам России придется слушать до конца, и самим отвечать на вопросы.

«Россия» (Нью-Йорк), 17 марта 1948, № 3835, с. 2–3

Письмо из Парижа

Русские антибольшевики во Франции имеют сейчас удовольствие наблюдать агонию гнусного гада – «Организации советских патриотов». Чудовище уже наполовину мертво, но всё еще извивается в мучительных конвульсиях, пытаясь в последний раз ужалить своих врагов, еще бьет хвостом и старается поднять из пыли свою отвратительную голову…

«Союз советских патриотов» закрыт. В срок до 15-го февраля он должен передать французским властям свое имущество и прекратить всякую деятельность. Газета «Советский патриот» запрещена. Однако, ее редактор Одинец[109] заявил, что, поскольку ему не вручено официальное постановление о закрытии газеты, он выпускает очередной номер. Это он и сделал, несмотря на угрозу префектуры конфисковать газеты. Но, во всяком случае, следующего выпуска быть не может и «Советский патриот» надо считать прекратившим свое существование.

Новости о мерах против соответствующей части эмиграции распространились по Парижу. «Слава Богу!» – говорят друг другу «непримиримые», сообщая один другому радостные известия. Вот венок на гроб «Советского патриота»!..

Не приходится удивляться этой радости… У нас, новых эмигрантов, с «советскими патриотами» особенно тяжелые счеты: одной из своих основных задач эти новоявленные сталинцы ставили охоту на беглецов из Советского Союза и выдачу их большевикам. Так погибли: Лапчинский, Михайлюк, Волков, и много, много других… Имена же их «Ты, Господи, веси». Известны по именам и агенты специалисты из «патриотов», промышлявшие продажей человеческой крови; в их длинном списке особенно стыдно и противно читать имена некоторых священников: «отца» Константина Замбржицкого[110] (из Клиши), выдавшего тайну исповеди; «отца» Николая Малолетенкова[111] (из Гренобля), вызвавшего из консульства машины и чекистов для ареста новых эмигрантов в его приходе.

Но не менее серьезны счеты «советских патриотов» и со старыми эмигрантами, оставшимися на антибольшевицких позициях. Они с увлечением занимались доносами, обвиняя – по большей части безо всякого основания – своих противников в сотрудничестве с немцами; многим эти ложные поклепы стоили тяжелых страданий, а иным даже жизни; эта клевета нагло изливалась в советских газетенках против самых уважаемых писателей, политических деятелей, духовных лиц из правого лагеря – тогда, как среди «советских патриотов» свободно орудовали фигуры вроде митрополита Серафима[112], служившего молебны за Гитлера; или полковника Модраха[113], одного из столпов немецкой нацистской агентуры среди русских во время гитлеровской оккупации!

Тлетворная, разлагающая ложь лилась из уст и из-под перьев «советских патриотов», и печальна была участь тех, кто искренне поддавался их пропаганде.

С год назад в Париже много говорили о самоубийстве одного юноши, попавшего по ошибке в «Союз патриотов». Он покончил с собою выстрелом из револьвера в сердце, не оставив записки, но демонстративно разорвав перед смертью свой членский билет… Страшны пути врага человеческого!

Больше дух лет советские борзописцы, якобы от имени русской эмиграции составляли дифирамбы Сталину и читали акафисты большевизму… Это время прошло и не вернется; теперь остается лишь видеть, кто сумеет возглавить эмиграцию на новых путях, в деле продолжения борьбы за свободную национальную Россию?

«Россия» (Нью-Йорк), 14 февраля 1948, № 3814, с. 2–3

Продолжение Ваграма[114]

Первое политическое собрание антисоветской русской эмиграции в Париже после войны

25-го января в редакции газеты «Россия-СССР» состоялось первое организационное собрание русской секции Союза Защиты Угнетенных Народов. Председательствовал Никита Васильевич Майер. Несмотря на то, что секция едва начала свою работу, и на собрание были приглашены исключительно члены Союза и их близкие знакомые, присутствовало около сотни человек. Публика встретила горячим одобрением предложение председателя послать приветственное письмо газете «Россия», а также и нескольким другим антибольшевицким печатным органам («Часовому» из Бельгии, «Вестнику» в Аргентине). Затем были оглашены и подвергнуты обсуждению проекты резолюции. Бурные аплодисменты вызвало заключавшееся в них резкое осуждение «советских патриотов» и всех эмигрантов, сочувствующих большевизму.

Было указано, что старая эмиграция видит в них ренегатов, изменившим всем идеям и принципам Белого движения и позорящих русское имя перед иностранцами, а новая эмиграция – предателей и палачей, у которых руки покрыты кровью их несчастных соотечественников, выданных ими большевикам на смерть и муки. Принята была также резолюция, отмечающая солидарность старой и новой эмиграции в деле борьбы с большевизмом, поддержанная присутствовавшими в значительном количестве новыми эмигрантами. Было постановлено создать инициативную группу и ряд комиссий с целью расширения Союза путем привлечения в него русских эмигрантов во Франции и в других странах, и сближения со всеми группировками иностранных антибольшевиков. Принято констатировать присутствие на собрании наряду со старыми почтенными эмигрантскими деятелями большой группы молодежи, которая, хотя в большинстве и провела всю жизнь вдали от родины, с живым интересом думает об ее судьбе. Собрание прошло в атмосфере родного единодушия и взаимного понимания: любовь к России и ненависть к ее угнетателям и изменникам связывала воедино всех; те, кто до того еще не был членом Союза Защиты Угнетенных Народов, спешили записаться у секретаря и сделать свои взносы.

«Россия» (Нью-Йорк), 19 февраля 1948, № 3817, с. 3

Письмо из Парижа

К высылке «советских патриотов»

19-го марта из Парижа были высланы в Германию для передачи в руки советских властей 8 человек русских эмигрантов, взявших советские паспорта.

После роспуска Союза советских патриотов они пытались тайно продолжать его деятельность, и были задержаны во время одного из собраний. Как сообщают французские газеты, при аресте было обнаружено ряд документов, доказывающих, что виновные подготовляли план вмешательства во внутреннюю жизнь Франции, представлявшей серьезную опасность для общественного порядка.

Наиболее видная фигура среди высланных – профессор Одинец, бывший