Пантелеймон Романов - Пантелеймон Сергеевич Романов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Где душило!.. Нешто их поймаешь. Один придет, другого нет. Накладную выписали, — подписать некому. А тут — глядь, закрыли. Там до часу только принимают.
— Э, черт!.. Ну, сиди тут, сам понесу, — вам поручи — и не обрадуешься.
Курьер снял с гвоздя картуз и пошел к двери.
— Пойду и я, видно, — сказал человек в пиджаке.
— Отдать бы нас на выучку к немцам, — сказал курьер, когда они вместе вышли на улицу, — вот это был бы толк. Вон, погляди, пожалуйста, как работают, сказал он, указав на стройку, по которой ходили мужики в фартуках, — ты погляди, как он идет: вишь, нога за ногу заплетает.
— Что ж, он строит не себе, — вот и ходит так.
— Да он и себе-то стал бы строить, все равно то же было бы. Вишь, теперь вовсе остановился, зевает на прохожих.
Когда курьер с человеком в пиджаке повернули за угол, в углублении около стены дома они увидели толпу: стоявшие сзади приподнимались на цыпочки, стараясь заглянуть в середину.
— Чтой-то там? — сказал курьер.
— Так на что-нибудь глазеют, — сказал его спутник.
Курьер поднялся на цыпочки. Там стоял человек и показывал машинку для резки овощей. Он брал морковь, всовывал в трубочку, вертел ручку, и из машинки выскакивали фигурные кружочки моркови. Все стояли и смотрели, подходили новые зрители и, приподнявшись на цыпочки, замирали на месте, глядя, как выскакивают кружки.
Покупать никто не покупал — очевидно, машинка никому не была нужна.
Некоторые, бежавшие очень поспешно, очевидно, по срочному делу, тоже вдруг останавливались и стояли довольно долго, с сосредоточенным молчанием глядя на выскакивавшие кружки.
— Купить, что ли, хочешь? — сказал спутник курьера, дернув его сзади за рукав.
— Нет, так посмотреть. Куда ж мне ее? И придумают тоже. Вот людям делать-то нечего. Заместо того чтобы полезное что выдумать, они вон фигурки из моркови выдумали резать. Ой, мать честная, как бы не опоздать, — сказал испуганно курьер и хотел отойти, но в это время продавец сказал:
— А теперь я переставлю эту пружинку сюда, беру яблоко, кладу об это место, и что происходит…
Курьер остался на месте, чтобы посмотреть, что произойдет. Но у машинки что-то испортилось, и продавец, сконфузившись, стал исправлять ее, а из публики стали доноситься иронические замечания:
— Села… — сказал кто-то.
— Покамест на машинке настругаешь, без машинки уж пообедать успеешь.
Остальные стояли и покорно ждали, когда будет исправлена машинка.
— Ну, это никогда не дождешься, — сказал курьер, повернувшись, несколько человек тоже отошло было, но в это время машинка оказалась исправленной.
— Теперь смотрите, что будет, — сказал продавец.
— А, будь ты неладен, — сказал курьер, — простоишь тут, потом сломя голову бежать придется. — И стал смотреть, как яблоко начало вертеться на машинке и с него длинной полосой сходила кожица.
Иронические возгласы замолкли, повернувшиеся было уходить — остановились опять.
— Ведь что глупей всего, — сказал курьер, покачав головой, — машинка мне эта ни на черта не нужна, самому спешить нужно, а вот стоишь и смотришь. Вишь, сколько народу собрал, а у людей небось дело поважней его машинки. У, сукины дети!..
И он хотел было уходить, но в это время сзади кто-то сказал:
— Старичок, посмотрел, — отходи, дай место другим, — ведь все равно не купишь.
— Тут места не заказанные, — сказал курьер обиженно и упрямо продолжал заслонять собой дорогу хотевшему посмотреть человеку.
— Вот черт-то, — сказал человек, желавший увидеть машинку, — старый человек, а недотрога.
— Они тоже старые всякие бывают, — отозвался кто-то.
Курьер упрямо продолжал стоять, не оглядываясь, не обращая внимания на выпады против него.
— Теперь кладем сюда репу!..
Курьер машинально взглянул на городские часы, бывшие напротив, и вдруг, расталкивая толпу, бросился чуть не бегом по улице.
— Что он, очумел, что ли? Вот чумовой черт! — говорил какой-то человек, прыгая на одной ноге, так как курьер отдавил ему ногу.
— Так и знал, что опоздаю, — говорил курьер сам с собой. — Закрыто!
Когда он через полчаса вернулся измученный назад, служащий в косоворотке стоял в коридоре и с нетерпением поглядывал в окно на улицу. Увидев курьера, он бросился к нему.
— Где тебя черти душили?
— Где душили… нешто их, чертей, на месте найдешь! Один придет, другого нет. А тут два часа подошло — глядь, закрыли.
1926
Народные деньги
В одном из промышленных советских учреждений был поставлен вопрос о катастрофическом положении дела.
По плану должен был получиться доход в 500 тысяч, а на деле получился убыток на те же 500 тысяч.
— Чтоб тебя черти взяли! — говорили члены правления, — ведь как пригадало-то ловко: копеечка в копеечку подсчитали, только — наоборот.
Делу был дан ход. Приехали комиссии.
— Почему такой убыток?
— А кто его знает… Шло как будто все ничего. Мы уж под прибыль двести тысяч заняли, а тут как нечистая сила подшутила…
Стали проверять. Оказалось, что на каждом складе, где достаточно быть одному приказчику, были и заведующий, и конторщик, и машинистка, и курьер.
— Где же такую ораву просодержать! Вам еще к этим пятистам нужно добавить от казны, — сказали члены комиссии.
— Мы просили, а нам отказали, — сказали члены правления. — Бьешься, бьешься…
Лица, возбудившие это дело, в один голос показывали, что расходы производились старым правлением в высшей степени непроизводительно. Каждый член правления все норовит устроить своих родственников да знакомых, всюду протекции, без сильной бумажки не поступишь, а ежели у кого есть бумажка, так его сразу берут, нужен он или не нужен.
Особенно волновались два преданных делу работника — длинный Хрущев и маленький Таскин.
— Вы посмотрите, товарищи, — кричал Хрущев членам комиссии, — посмотрите, сколько одних столов! И все, кто здесь сидят, — пятьдесят процентов по протекции: то родственники, то знакомые, то по запискам от важных лиц. Вот как соблюдается режим экономии, вот как расходуются народные деньги!
Служащие ходили испуганные, ожидая сокращений.
— Поддерживайте! — говорили им члены правления, — а то если нас прогонят, то и вы все полетите.
И служащие согласились поддерживать, так как каждому пить-есть надо.
— Поддерживайте! — кричали служащим Хрущев и Таскин, — если мы старое правление свалим, то наладим дело с одной прибылью без дефицита, и в благодарность за поддержку из вас никого не уволим, так как производство будет расширено.
И служащие согласились поддерживать, так как пить-есть каждому надо.
Старое правление было смещено, и назначение получили