Большие Надежды (СИ) - Оськина Варвара

И вот теперь всё как-то перевернулось. Артур, что так упорно зачем-то спасал её жизнь, теперь сам шёл на убой, тогда как она впервые была готова жить и умереть не ради себя, а во имя кого-то.

– Флор? – неожиданно раздавшийся рядом голос вынудил вздрогнуть всем телом и резко обернуться. – Ты начала говорить про Ханта, но так резко замолчала…

– Забудь, – перебила она и стремительно поднялась, после чего помогла встать удивлённой Джуди. Подхватив перепачканное в земле одеяло, Флор встряхнула его и отвернулась. – Стивен сегодня здесь?

Последовала тишина, после чего Джуд сдержанно проговорила:

– Я знаю, о чём ты подумала. Была уверена, что после моих слов в тебе проснётся комплекс героя. А вернее, влюблённой девчонки. Но это не выход.

– Это не любовь, – фыркнула Флор.

– Разве? – За спиной раздались немного шаркавшие шаги Джуди. – А поцелуи ты, видимо, раздаёшь в качестве благодарности за спасение из тюрьмы? Или за сорок ударов плетью?

– Тридцать восемь.

– А есть разница?

Флор не ответила.

– Три треснувших ребра, семь порванных мышц и полностью уничтоженная на спине кожа. Ты сейчас не орёшь от боли лишь потому, что Хант вколол тебе сильнейший наркотик. Ещё пара часов и… – Джуди вздохнула, а потом едва слышно фыркнула, грустно передразнив: – Я знаю, о чём говорю.

– С чего бы?

– Два года назад, когда погиб наш ребёнок, Хант узнал, кто его отец.

– Откуда? – сглотнула Флор.

– Он лично принёс на анализ Руфь то… то, что осталось.

– Почему она не подделала результат?

– Потому что не знала, – с нарочитым равнодушием пожала плечами Джуди, но Флор это не обмануло. Увиденный мельком взгляд оказался настолько больным, что она отвернулась и стиснула зубы. Тем не менее Джуд продолжила недрогнувшим голосом: – В наших стандартных хламидах, которые они называют одеждой, можно спрятать целый «зубец» проклятой Башни, к тому же срок был небольшим. Но роды начались слишком внезапно и рано, а потому я не успела…

Джуди прервалась и замолчала, кончиком своего башмака рисуя на рыхлой земле непонятные узоры. Что именно она «не успела» было понятно и так, поэтому Флор не стала расспрашивать и лишь с невероятной грустью посмотрела в спину отвернувшейся Джуд. А та всё же продолжила:

– Когда вскрылась правда, Мессерер успела найти Льюиса первой. Не знаю, где был в это время Хант, но она предложила сделку. Убежище для меня в обмен на личного шпиона в Карателях. Как ты понимаешь, было глупо отказываться. Однако, если мы хотели, чтобы всё вышло правдоподобно, пришлось идти на жертвы. Даже такие. Все знали, что произошло. Такое… не скроешь. И хотя я исчезла из Башни внезапно, Хант не стал задавать вопросов. Может, решил, что я умерла. Крови тогда было много… А может, ему просто не было до меня дела, потому что в его распоряжении оставался Герберт. И я не знаю, о чём они говорили. Почему Хант вообще оставил его в живых. Но эти сорок ударов были намного хуже, чем у тебя. Поверь мне. – Джуди хохотнула так горько, что Флор сжалась. А раздавшийся следом шёпот и вовсе вынудил содрогнуться. – Это было предупреждение. Первое и последние. Ещё одна ошибка – и смерть.

Джуд замолчала, отбросила носком ботинка ком валявшейся на дорожке земли и тяжело вздохнула. Однако, взглянув на застывшую Флор, она дотронулась до её плеча и мягко проговорила:

– Иди спать. Тебе предстоит непростая ночь. А может, и не одна.

Но Флор не услышала. Она смотрела перед собой и нервно стискивала в руках край своего одеяла. Наконец, то ли собравшись с духом, то ли окончательно смирившись, а может, всё сразу, Флор тихо спросила:

–С нимсделают тоже самое?

Пояснять, о ком была речь, не потребовалось.

– Не знаю, – честно ответила Джуди и снова вздохнула. – Любимчик Канцлера. Возможно, ему сойдёт с рук подобная вольность.

– А может и нет.

– Может и нет, – эхом откликнулась Джуди. – В любом случае, твой порыв заранее обречён на провал. А он большой мальчик, справится сам.

– То есть ты предлагаешь ничего не делать и смиренно ждать новостей? Просто… жить? – саркастично протянула Флор и обернулась, чтобы посмотреть в серые глаза Джуд, которая лишь грустно улыбнулась в ответ.

– Да. – Пожала она плечами. – Больше ничего не остаётся.

На это Флор ничего не ответила, хотя спорить хотелось до хрипоты. У неё была тысяча аргументов, почему надо срочно что-то придумать, сделать, кого-то и в чём-то обязательно убедить. Но в тот миг, когда она открыла рот, позвоночник вдруг пронзило чудовищной болью. Та разгорелась у основания черепа и молнией метнулась под ноги, вынудив сначала покачнуться, а потом вцепиться в руку оказавшейся рядом Джуд. Флор хватала ртом воздух, но не могла толком вздохнуть. Перед глазами вспыхнули алые искры, рёбра словно сдавило железными обручами, и тело предательски задрожало, когда такие же молнии прошили живот, грудь и голову.

– Ну вот… – раздался где-то рядом встревоженный шёпот. – Сказка закончилась. Сейчас будет плохо.

И оно действительно стало именно так – плохо. Нет, даже хуже. Невыносимо! Флор опять попыталась вдохнуть, чувствуя, как горят от нехватки воздуха лёгкие, но не смогла и беззвучно закричала. Она шарила безумным взглядом в поисках хоть какой-нибудь помощи, но вместо этого натыкалась лишь на белые стены. А потом мир на мгновение потемнел, прежде чем его попросту выжгло до однородного цвета боли. И только красные капли медленно появлялись на этом бесцветном выгоревшем полотне. А в ушах эхом звучал голос:

– Сорок ударов…

***

Артур закинул ногу на ногу и поудобнее устроился в тяжёлом канцлерском кресле. Был поздний вечер, и в Башне царила тревожная тишина. Уперевшись рукой в твёрдый подлокотник, Хант подпёр кулаком подбородок и бездумно уставился в стену, по которой медленно ползли сине-зелёные всполохи. Где-то тоскливо выла сирена оповещения, в окна стучала песочная крошка постепенно удалявшейся Бури. Артур ждал. Спокойно, почти равнодушно отсчитывал время, пока пальцы левой руки машинально оглаживали вырезанные на столе Канцлера узоры из завитков. Неожиданно он прервал своё монотонное движение, дойдя до одного из витиеватых арабесков, и вдруг усмехнулся. Одним движением стянув с руки перчатку, Артур коснулся узора и с нажимом провёл по едва ощутимому контуру, в котором безошибочно угадывался один из пышных цветков. Затем ещё раз и снова, чтобы почувствовать каждый изгиб и зазубренный край крупных листьев.

Пионы.

В груди на мгновение что-то дёрнулось, и Артур настороженно замер, но больно не было. Наоборот, возникшее чувство хоть было и новым, но в то же время таким естественным, будто что-то наконец заполнило незаметную до этого пустоту и стало… А как оно стало? Артур нахмурился. Тепло? Хорошо? В голове немедленно взметнулись искры, казалось, таких давних воспоминаний: вот исцарапанные об острые листья руки подхватывают белые лепестки… А вот они касаются ледяной воды в высоком фонтане, и та звонко плещется меж игравших с ней пальцев. И тут же сухие горячие губы, которые, наверное, слишком сильно прижимались к его, но было плевать. Как и сейчас… Как и сейчас, в тот вечер неистово билось обычно послушное сердце, которое заглушало собой любые попытки разума разобраться. И было вот так же удивительно, невероятно, до ошеломления хорошо.

Артур нахмурился в попытке подобрать название этому странному ощущению, но не смог и раздосадованно фыркнул. Хотелось опять погрузиться в это неуловимое чувство, но, когда пальцы снова коснулись вырезанных на столе цветов, дверь в кабинет распахнулась. Артур поднял голову и ощутил, как его рот растянулся в нехорошей усмешке.

«Недобрый вечер, господин Канцлер».

Алекс Росс машинально скользнул взглядом по развалившемуся в кресле Артуру и спокойно прошёл внутрь своих комнат. Широким и твёрдым, вопреки возрасту, шагом он пересёк кабинет, стянул тёмно-красные перчатки и, небрежно швырнув их на стол, подхватил дожидавшиеся его там документы. Он быстро, не вчитываясь пролистал несколько лежавших сверху бумаг, а потом раздражённо бросил обратно. Послышался довольно мерзкий скрип биопластика, когда по столу разлетелись бледно-голубые листы, а потом шорох тяжёлой ткани.