Драмы и комедии - Афанасий Салынский

Ч е р е д н я к. Скоро вы о такой мелюзге, как я, и вовсе позабудете. Когда займете новый, высокий пост.

С т е б л о в. Это какой же ты мне пост… гм… пророчишь?

Ч е р е д н я к. Будто это секрет! Все, буквально все уже говорят, что вас назначают заместителем министра.

С т е б л о в (неохотно). Были, были беседы… на различных уровнях… Министр этого хочет. В сорок втором году, в Сибири, он работал у меня главным инженером, когда я несколько эвакуированных заводов в один комбинат сводил… Талантливый, эрудит.

Входит  Н и н а. Она взволнована и растерянна.

Н и н а. Дождь начался…

Ч е р е д н я к. Добрый день. Вы, как видно, устали Нина? Или нездоровится?

Н и н а. Ничего. (Вынимает из пачки сигарету.) Спички… Обронила, наверное.

С т е б л о в. Александр Степанович, пойдем ко мне.

Ч е р е д н я к (Нине). Принять что-нибудь сердечное?

Н и н а. Спасибо.

С т е б л о в  и  Ч е р е д н я к  выходят. Нина беззвучно плачет.

Входит  Л е к а.

Л е к а. Что с вами, Нина Родионовна?

Н и н а. Ничего, так…

Л е к а (садится, обнимает Нину). Я очень слышу, когда плачут. Это у меня с детства. Мама часто плакала. Уж так тихо, а я все равно слышала.

Н и н а. Даже не знаю, что такое… Галлюцинация? Я видела сейчас Якова.

Л е к а. Якова?

Н и н а. Моего мужа. Отца Владика и Пети. То есть мне показалось, что его именно видела… Седой человек прошел мимо. Меня аж в дрожь бросило. Хотела побежать за ним… Ноги подломились.

Л е к а Где это было?

Н и н а. Почти у самого нашего дома.

Л е к а. Говорят, у каждого человека есть на земле двойник.

Н и н а. Лицо, походка… Только старше, то есть, чем тогда, старше. Когда мы виделись в последний раз, он был почти как сейчас Владик, нет, как Петя. Студентики мы были оба, смешные!.. Своих родных у него не было, детдомовец, а в нашей семье жить не захотел. «Мы — фигуры самостоятельные!» Снимали комнатку. А платить чем? По ночам вагоны разгружал, уголь, дрова. Придет под утро — веселый, измазанный. Я уже выспаться успею. Сижу, жду. «Бессонница ты, ну, чего вскочила?» Чай, булку на стол. Сидим, пьем этот предутренний чай, смотрим друг на друга… А у него, если он уголь грузил, и после того, как умоется, угольная пыль в глубине ресниц оставалась, черная каемочка. Глаза — как подведенные. Возьмет меня от стола на руки… «Бесплатная переноска грузов!»

Л е к а. Если бы это был он, он не прошел бы мимо вас, остановил бы вас!

Н и н а. Да? Меня уж и узнать-то не легко… Он ушел добровольцем, в первые дни войны. С третьего курса Высшего технического училища. Бауманского. Старшенького своего я еще кормила грудью. В январе сорок второго Яков приезжал на побывку… Потом Владик родился. Я послала фотографии — туда, на фронт. Яков отвечал, радовался: второй сын!.. А с осени сорок третьего года — ни одного письма… Похоронной тоже не было. Запрашивала я… Ответили: в списках пропавших без вести.

Молчание.

Л е к а (смотрит на Нину в раздумье). Ваше лицо я написала бы в зеленоватых тонах… Зеленые глаза. Все освещают. Волосы дала бы в каштановой дымке. Цвет неспелого каштана.

Н и н а. Яков звал меня Рыжиком. Тогда я была светлее.

Л е к а. И через весь холст я дала бы линии, пересекающие вас… Ваша жизнь — в линиях чертежей, в сдержанности чувств.

Н и н а (с хриповатым смешком). Вот развлекаюсь иногда. Отцовская картотека веселых историй… Я помогаю отцу: тексты переписываю начисто, сортирую его карточки. Столько откладывается в душе!.. Истории чаще всего только называются веселыми, а на самом деле больше грустные. Это такая галерея живых портретов! Тут тебе и личности из прошлого — дамы, аристократы, короли. Да все они в забавных случаях всяких. Я так и вижу их, будто они сейчас живые мелькают. А в других карточках — из наших времен фигуры. Тоже иной раз весело, а то и мурашки по коже. В неназванных людях — знакомые и даже родные лица узнаю… Отец не просто забавляется этими словесными картинками, нет, у него давний спор с самим собой… Меня втягивает — и мне интересней жить…

Л е к а. Почему вы не учились в институте, почему остались чертежницей?

Н и н а. Сперва как-то ничего не хотелось. Тоска. Дети. Заболел Владик. Я его долго выхаживала, лет до пятнадцати. Боялась, что потеряю его… Я уж с помощью папы самых знаменитых профессоров мобилизовала. Консилиумы всякие… и никакой надежды. Александр Степанович выручил. Тогда он уже работал в министерстве, в главке моего отца. Узнал, что у нас горе, бросился помогать. Привез из Иркутска старикашку доктора. Вроде бы обыкновенный старичок… За две недели Владьку на ноги поставил!

Л е к а. Он и тогда уже был с вами знаком, Чередняк?

Н и н а. Нет.

Л е к а. Для Родиона Ивановича старался.

Н и н а. Ну зачем так, Лекочка?

Л е к а. А что же, он для каждого рядового сотрудника помчался бы в Сибирь?

Н и н а. Александр Степанович — хороший человек. Владик в нем души не чает. Да и отец ценит. Дал ему путевку в большую карьеру.

Л е к а. Вы же с ним такие разные!..

Н и н а. Ох, да я же все одна, одна… Только и утешение, что мама. Для сыновей мама, для отца тоже мама. А ведь и дочкой почувствовать себя хочется, маленькой… Вот только Анну не могу обидеть. Для нее он — вся жизнь, а для меня — что есть, что нет… Ну да ладно. Ты-то как? За Владьку замуж не очень собираешься?

Л е к а. Наоборот!

Н и н а. Тогда почему тянешь?

Л е к а. Набиваю себе дену! Мечта меня одолевает… Пересадить его в другой посад. Учиться бы ему…

Н и н а. Сойдетесь — жить на что будете? У тебя стипендия, да если еще и у него…

Л е к а. Перебьемся. До нового хлеба.

Н и н а. Где растет твой хлеб?

Л е к а. Буду доставать старинные иконы и загонять иностранцам!

Н и н а. Окстись! А знаешь, огорчу я Александра Степановича. Вот увидела этого человека, похожего на Якова…

Л е к а. Дай бог здоровья тому прохожему! Где он, мой-то? (Выходит.)

Входит  П е т р  М ы т н и к о в. Офицерская выправка, открытое, мужественное лицо. Он в повседневной форме — костюм цвета хаки, брюки навыпуск, ботинки. Погоны старшего лейтенанта. Довольно внушительные для его звания и возраста орденские планки на груди. В одной руке у него розы, в другой — фуражка с кокардой.

П е т р. Здравствуй, мама. Говорят, это уже последние розы. (Отдает цветы Нине.)

Н и н а (поцеловала Петра). Сейчас, поставлю. (Выходит.)

Входит  С т е б л о в.

С т е б л о в. Увидел мамку твою с цветами, думаю, кто же это явился?.. (Обнимается с Петром.) Зря ты, Петька, здесь не живешь. Такая квартира — хоть футбол гоняй.

П е т р. Вероника стесняется. Квартирешка у нас маленькая, ты видел, но там она — сама хозяйка. Зашел бы, дед? А то ведь скоро уеду.

С т е б л о в. Опять? Куда?

П е т р. Туда же — в Африку. Ты меня перед мамой поддержи. Нафантазирует мне столько опасностей…

С т е б л о в. А что — опасностей на этот раз не предвидится?

П е т р. Конечно, саперы не фиалки собирают, но…

С т е б л о в. Да, уж не фиалки.

П е т р. Дед, хоть ты не преувеличивай. Я ведь — советник, не воюю. Обучение бойцов народно-освободительной армии отыскивать мины, заложенные противником. (В подчеркнуто спокойном тоне лектора.) Мины — наземные — бывают различных типов. Все они в основном известны. Новинки, сюрпризы встречаются довольно редко. Способы постановки мин в условиях позиционных, затяжных боев, а также в партизанских действиях имеют свои особенности… Разминирование, как правило, проходит успешно. Бывает, конечно, и подрываются…

С т е б л о в (иронией сбивает лекторский тон). Случайные недоразумения?

П е т р. Все-таки джунгли… Мокрый ходишь, в болотной жиже, духотища… Под ногами чавкает, засасывает. Миноискатель выскальзывает из рук. Объясняешься черт те как!.. Одно-два их слова, а потом руками, глазами, рожи корчишь. Зато… ох, дед!.. Очистишь от мин подступы к какой-нибудь деревне. Крестьяне идут, детишки, женщины, которые живы… Все руки тебе жмут! Глазами сияют. «Спасибо, товарищ!» Эти слова знают хорошо: «Спасибо, товарищ». Ну, так что? Работа как работа. Вроде бы колхозная. От сорняков поля пропалываю.

С т е б л о в. Боюсь, надолго тебе работы хватит, дорогой ты мой колхозник-ударник. Засорены поля земного шара…

П е т р. Ну, в общем, дело привычное. А тут, понимаешь, возникла такая ситуация… На этот раз особо трудное задание, посылают только добровольцев. Прополка там нужна культурная. Для меня-то просто! Но вот мама, если она узнает, что я мог остаться дома, а поехал, представляешь? А случится что-нибудь? (Постучал по спинке стула.) Себя всю жизнь казнить будет, что не остановила меня.