13 диалогов о психологии - Соколова Е.Е.

Раньше казалось совершенно естественным, что при решении задачи следующего типа:

Хлопок растет там, где жарко и сухо.

В Англии холодно и сыро.

Может ли там расти хлопок или нет?

человек может дать только один-единственный “очевидный” ответ: “Нет”. Но это “очевидно” только для европейски образованных людей, владеющих абстрактной категориальной классификацией предметов и правилами логического вывода. У неграмотных узбекских крестьян логика подчиняется совершенно иным законам, определяемым их конкретным практическим опытом.

Вот отрывок из протокола беседы с одним таким 37-летним жителем кишлака. На

предъявление данного силлогизма следует ответ:

“Я был только в Кашгаре. Ничего больше я не знаю”.

“Но на основании того, что я сказал, может ли хлопок там расти?”

“Если земля хорошая, хлопок будет там расти, но если там сыро и

земля плохая, он расти не будет. Если там похоже на Кашгар, он там

тоже будет расти. Конечно, если почва там рыхлая, он тоже будет там

расти” [21,с. 67].

А.: Таким образом, для данного крестьянина решение силлогизма совершенно не “очевидно”. Интересно, что даже само повторение — простое воспроизведение — силлогизма подвергается в сознании неграмотных крестьян весьма существенным искажениям. Помнишь, ты говорил, что не понял иностранца, с которым “сцепился”!

440 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

С: Но он ведь не был малограмотным!

А.: Но он был человеком другой культуры, где могут быть совершенно иные способы обобщения, нежели в нашей культуре, иной общественно-практический опыт и так далее. Во всяком случае, именно эти исследования в советской психологии породили традицию межкультурных сравнений в американской психологии на основе идей Выготского и Лурии (См., например, [23]). Вот какие интересные результаты были получены в школе Выготского, который творчески приложил эту “абстрактную”, как ты любишь говорить, идею о социальности и об орудийной опосредствованности человеческого сознания к изучению действительного сознания и его развития!

С: Хочу тебя все-таки напоследок спросить: а что это за спор относительно трактовки концепции Выготского как деятельностнои или недеятельностной, хотя вроде бы непосредственного отношения к нашей теме социальности сознания она не имеет? Выготский и деятельностный подход: две точки зрения

А.: Ошибаешься, как раз имеет. Речь идет, прежде всего, о механизме передачи социального опыта индивиду. После смерти Выготского некоторые его ученики, но особенно противники стали упрекать Выготского в возвращении к идеалистическим позициям французской социологической школы относительно механизма передачи этого опыта. С:Ав чем, собственно, идеализм?

А.: Ну как же, в работах Выготского можно встретить следующие высказывания: “Слово играет центральную роль в сознании в целом… Речь есть знак для общения сознаний… Сотрудничество сознаний движет значениями, определяет развитие значений… Путь от вещи к ребенку и от ребенка к вещи лежит через другого человека… Co-знание… Сознание человека есть сознание, формирующееся в общении” (Цит. по [9, с. 123-124]). На этом основании ученик Сергея Леонидовича Рубинштейна Андрей Владимирович Брушлинский говорит о недеятельностной концепции Выготского, противопоставляя ее деятельностному подходу Рубинштейна.

А.В. Брушлинский: Для Рубинштейна деятельность представляет собой один из важнейших уровней изначально практического и всегда непрерывного взаимодействия человека с миром. Данный методологический принцип раскрывает … весьма существенную роль деятельности в формировании человека и его психики и тем самым значительно отличается от другого, не-деятельностного подхода, который в 20-30-е годы был господствующим. Согласно этому альтернативному подходу, главной “производящей причиной” (Л.С. Выготский) развития человека и его психики являются знак,речь, символ и т.д. В разных формах и в различной степени данный подход разрабатывали К. Гольдштейн, А. Гельб, Г. Хэд, Э. Кассирер, ранний Ж. Пиаже, В.Н. Волошинов (М.М. Бахтин), поздний Л.С. Выготский и др. Эти авторы много сделали для раскрытия “символической функции” речи… Однако во всех подобных исследованиях роль речи изучалась во многом односторонне — без должного учета изначально практической деятельности, в которой человек и его психика формируются и проявляются. Прежде всего не учитывалось, что сама речь усваивается ребенком лишь на основе исходных чувственно-практических контактов с окружающим миром, то есть благодаря сенсорике, простейшим практическим действиям и общению, что последующее обратное, весьма существенное влияние речи на деятельность не умаляет значения этой наглядно-действенной исходной основы. Когда речь выступает вне ее взаимосвязи с деятельностью, ее начинают рассматривать как самодовлеющий и самодостаточный фактор психического развития человека. Преимущественно в этом качестве речь анализировалась, например, с позиций культурно-исторической теории, разработанной Выготским [24, с.79-80].

А.: Вначале и ученики Выготского, в частности Леонтьев и Лурия, высказывались о Выготском в том же смысле. В свое время Леонтьев, уехавший по некоторым причинам в Харьков, вместе с другими учениками Выготского и “примкнувшими к ним” психологами из самого Харькова стал разрабатывать проблему деятельности, которая, казалось, не рассматривалась Выготским. Но затем в работах этой школы начинает все сильнее звучать мысль о том, что в последние годы жизни Выготский сам преодолел недостатки созданной им “культурно-исторической” концепции и, в частности, свою

442 Диалог 9. Человек есть homo socialis и homo technicus

“недеятельностную” позицию. Это особенно отчетливо показано в работе Алексея Алексеевича Леонтьева о Выготском [9]. Да и те высказывания Выготского, которые мы сегодня цитировали, тоже говорят о значимости категории деятельности в его творчестве. Во-первых, это мысль об аналогии опосредствованной орудиями трудовой деятельности человека и опосредствованной знаками психической деятельности. Во-вторых, это идея совместной деятельности или сотрудничестве ребенка и взрослого как необходимом условии психического развития ребенка. Однако является ли Выготский “деятельностным” или “недеятельностным” психологом, — это, как мне кажется, проблема, еще далекая от своего решения.

Несомненно только одно: “нет ни одного положения, ни одной мысли Выготского, которые не получили бы отражение и развитие в работах его школы” [9, с. 127]. С: Ты мне еще не все сказал. А.: А что еще?

С: Как же! А проблема целостности, о которой ты говорил в прошлый раз! Как она решалась Выготским?

Решение проблемы целостности Выготским. Системное и смысловое строение сознания А.: Да, действительно, Выготским, в отличие от его современников, зарубежных психологов-“целостников”, открывалась перспектива иного решения этой проблемы, а именно — “целостно-материалистического и объективного подхода к анализу психического, которое понималось как сложно структурированная незамкнутая система, открытая во внешний мир (в замкнутости психического заключался для Выготского главный недостатокцелостно-идеалистическихвзглядов)” [25, с. 23].

Ты помнишь, конечно, что в рассмотренных нами школах целостной психологии психика, с одной стороны, отрывалась от объективного бытия, отражением которого она является, и от предметной деятельности, в ходе которой это отражение осуществляется. В работах Выготского сделана попытка “выйти за пределы” субъективных явлений в различные системы объективных отношений, определяющие собой целостные характеристики сознания, психики. С дру­гой стороны, рассмотрение проблемы целостности у Выготского тесно связано с принципом историзма, чего не было даже у Лейпцигской школы, называвшей себя “генетической психологией”. Проблема целостности у Выготского и попытки ее решения тесно связаны с его учением о высших психических функциях (ВПФ): “В гипотезе об опосредствованное™ психических функций, — писал Леонтьев, — имплицитно содержались элементы целостно-исторического подхода” [Там же]. С: В чем же заключались эти “элементы”?

А.: Во-первых, высшие и низшие психические функции не противопоставлены друг другу, а представляют собой единство, где ВПФ возникают на основе низших. Во-вторых, каждую ВПФ Выготский понимал как определенную целостную систему, однако главной для него являлась мысль о том, что “в процессе развития … изменяются не столько функции …,не столько их структура сколько изменяются и модифицируются отношения, связи функций между собой” [26, с. 110]. Таким образом, Выготский настаивает на идее различных “целостнообразующих” факторов на каждом этапе развития. В частности, в онтогенезе, в доподростковом возрасте, “це-лостнообразующей” функцией, по Выготскому, является память. В это время для ребенка мыслить — значит “вспоминать”, то есть память определяет закономерности других психических процессов. Наоборот, у подростка вспоминать — значит мыслить. Ни в одной из школ целостной психологии не приходили к такому выводу о различии “целостнообразующих факторов” и, соответственно, единиц анализа на каждом этапе развития.