Para Bellum - Геннадий Хазанов

За разъяснением стратегии и рассуждениями о загадочных сущностях Истории как-то забылся скверный анекдот с духом-призраком.

Конечно, тогда Валентин и прокололся. Историю с привидением следовало раскрутить до конца, до принятия мер руками вождя или даже собственными силами. Пусть даже ситуация не показалась сколько-нибудь серьёзной. В самом деле, не может же повлиять на логику мировой истории какая-то дурацкая инсценировка.

Ход мыслей аггрианского агента можно понять. Тысячелетия развития науки и технический прогресс вытравили из психики любые мистические представления. Для веры в потусторонние силы просто не осталось места в мозгах существ, которые в Гиперсети жили, словно в собственной квартире. Пожав плечами, и Сильвия, и Лихарев забыли об этом нелепом событии, как европейский исследователь, тот же Гарри Райт, не обратил бы внимания на сообщение, что его проводник по джунглям нарушил какое-то из многочисленных племенных табу. Оценить размер своего просчёта и серьёзность, даже трагизм ситуации англичанин смог только утром. Тогда выяснилось: туземец ночью умер. Просто потому, что знал – нарушивший запрет должен заплатить за это жизнью. Мог Райт предвидеть такое? Вот и аггры не сумели.

Так что, теперь придётся разбираться в этой нелепице?

– Заварили мы с вами кашу, товарищ генерал, – сказал Иван Васильевич Хрусталёв. Лось, не отвечая, ждал продолжения. Майор заложил руки за спину, картинно выставил левую ногу в сияющем сапоге и продолжил: – У меня приятель в аппарате, – чекист махнул рукой в сторону, объясняя, в каком именно аппарате служит товарищ, – Лозгачёв его фамилия, возможно, помните. Он рассказал, как после разговора с вами по телефону Эйтингон побежал, – Хрусталёв понизил голос до шёпота, – к Сталину.

Владимир насторожился. Неужели Наум, о котором он слышал, будто это чуть ли не самый хитрый лис вождя, умудрился допереть, зачем ищет карту Фиораванти новый заместитель Власика? Нет, – успокоил Лось сам себя. Будь он хоть семидесяти пядей во лбу, не догадается. А даже и сообразит, чем докажет? Нет, ерунда.

– Оказывается, – продолжал Иван Васильевич, – Берия о плане тайных лазов в Кремле не доложил, значит, собирался его как-то использовать. Лаврентию Павловичу о вашем запросе Эйтингону и его срочном докладе Самому тут же донесли. В верхах началась паника. Кобулов убеждён, что Хозяин прикажет взять под стражу и его, и Берию. Обсуждают даже, – майор перешёл на чуть слышный шёпот, – как такому варианту противодействовать.

– И тебя попросили выяснить, пойдут ли наши люди арестовывать руководство НКВД? – вслух спросил Лось.

– Нет, – так же громко заявил Хрусталёв. – Мне поручили спросить, не хотите ли вы, пользуясь ситуацией, исполнить свою давнюю мечту – свернуть шею усатой суке? Совместно с Богданом Захаровичем…

– Совместно с Богданом Захаровичем я на одном гектаре срать не сяду, – грубо оборвал Лось. – Так и передай. А за информацию спасибо. Иди, свободен!

На рабочем столе Маркова коротко звякнул телефон.

– Сергей Петрович, – с некоторым удивлением в голосе доложил секретарь, – к вам генерал из управления охраны.

«С чего это Володьке неймётся с утра пораньше, – подумал Марков, а в трубку сказал: – Проси».

Лось ворвался в кабинет, словно за ним черти гнались. В два гигантских шага подскочил к столу, опёрся ладонями и зашептал:

– Всё, Серёжа, пришёл наш день. Поднимай войска!

Вымотанный вчерашними приключениями, а ещё больше разговорами – только он приехал домой после беседы с Заковским, позвонила Ленка. Она плакала и смеялась, говорила, что хочет к нему, чтобы Сергей её обнял и всё забылось, потому что страшно, и мать рыдает, хорошо, хоть Зинка у мужа, а то и она бы душу мотала. Сергей успокаивал девчонку, объяснял, что приехать за нею в два часа ночи было бы неудобно перед Зинаидой Петровной, а сейчас тем более, и с утра он обязан быть в штабе, но вечером они запрутся только вдвоём и… Потом он понял, что Радость его просто не слышит, и стал говорить, что любит её, что целует её глаза, её распухший сопливый нос, её удивительные плечи и потрясающую грудь. Под этот бессвязный лепет Ленка затихла, даже, кажется, улыбнулась и начала кокетничать. Короче, так ночь и прошла.

Марков поднял на друга глаза.

– Какой день, какие войска?

– Пауки сцепились, – лихорадочно бормотал Владимир. – Усатый заподозрил Берию в заговоре. Хочет, – Лось энергично повернул навстречу друг другу огромные кулаки, будто выкручивал подштанники в швальне.

Сергей Петрович вспомнил вчерашние слова Заковского. Какая умница Лёва Задов! Но наверное, даже он не ждал, что все завертится так скоро.

– И что? – спросил он Лося.

– Как что? Ты сейчас бросишь пару батальонов с лёгкой артиллерией – для острастки – на Лубянку. И пару батальонов – на Кремль. Охрану я нейтрализую, ворота открою. Свернём шейку вождю, прислоним к стенке Берию со всеми его присными. И всё, свобода!

Марков потёр ладонями лицо. Башка совсем не варила. Постарел, что ли? Раньше за неделю часика три соснёшь, и всё равно как молодой огурец. А тут ночь всего не поспал, а ощущаешь себя варёной курицей в чемодане у командированного. Птица привиделась как настоящая: пухлая, бледная, в толстой, покрытой пупырышками, коже.

Господи, о чём он думает? Сколько они мечтали о таком повороте судьбы! Посмотреть в глаза всем, кто мучил, запугивал, калечил его, Володьку, Радость – всю страну, когда они будут стоять перед дулами автоматов.

А немецкие дивизии на границе? Кому-то из оставшихся вождей обязательно придёт в башку, и на взбунтовавшихся бросят верные части – найдутся такие. Как ты сам вчера говорил: «Подарочек фюреру от Бреста до Владивостока»?

– Хорошо, свобода, – бесцветным голосом произнёс Сергей, глядя снизу вверх – сидящий стоящему – в глаза Лося. – А дальше что? Кто станет управлять страной, защищать её? Как только мы тут зашебуршим, фрицы и гансы, не дожидаясь полного разворачивания войск, рванут вперёд.

– Ну и что? У нас там войск…

– У нас там полный образцово-показательный бардак. А тебя и меня в случае бунта авиация накроет прямо в Кремле по распоряжению товарища Молотова-Маленкова. Или всесоюзного старосты сифилитика Калинина. И начнут грызть друг другу глотки за должность самого верхнего. Пока будут барахтаться, уже и господин Гудериан в ворота постучится. Дулами танков. Ты пойми, Володя, сегодня такое положение, что нельзя без Сталина. Не потому, что он хороший. Он может быть какой угодно сукой. Но вся страна замкнута на нём. Так что, извини, я тебя не поддержу. Больше того, любую попытку переворота пресеку всеми имеющимися в моём распоряжении силами.