Новый мир. Книга 1: Начало. Часть вторая (СИ) - Забудский Владимир

— «Нам» — это кому? — решился наконец спросить я.

— Человечеству, — гаркнул Чхон. — Содружеству наций. Это, по сути, одно и тоже. Если не считать коммуняк, то Содружество — все, что осталось достойного на этой загаженной планете.

Я недоверчиво покачал головой. Во все это просто невозможно было поверить. Надо мной, еще зародышем, проводились генетические эксперименты? Но генерал Чхон не был похож на пустозвона. И я ощутил, как по коже пробежала тревожная рябь.

— Вы приехали для того, чтобы сказать мне это? — спросил я.

— Нет, конечно, — фыркнул генерал. — Ты, похоже, так и не смекнул, кто я. Я не трачу свое время на хрень собачью. Я приехал сюда только по одной причине. Эта причина — ты. Ты можешь быть полезен. У тебя, может быть, появится шанс отдать свой долг Содружеству, которое, как ты теперь знаешь, тебе и следует благодарить за появление на свет — а вовсе не мамку с папкой и не Боженьку.

Склонившись ко мне и дыхнув в лицо, генерал произнес:

— Из того, что я видел, можно заключить, что ты весьма неплох как для такого сосунка. Силен, быстр, вынослив. Есть что-то вроде удара. Не семь пядей во лбу, конечно, но достаточно находчив, чтобы отличить дверь от стены. Неплохо руководишь своими парнями. А самое главное — ты, похоже, упрямый и волевой сукин сын, хотя по роже и не скажешь. Хорошее сочетание. Так и должно быть. Для этого мы и платили очкарикам — чтобы они выращивали чертовых бойцов, кровь с молоком, вместо прыщавых хиляков со сколиозом и врожденным пороком сердца.

Не дав мне возможности ответить (хоть я и не знал, что ответить), генерал продолжил:

— Наступают непростые времена. Да и когда они были простыми? Для того чтобы весь этот веселый инкубатор счастливых лиц, который ты видишь вокруг, мог существовать, каждый день тяжко работают тысячи людей, остающихся в тени. Они защищают наше беспечное стадо овец от голодных волков.

Отойдя на пару шагов в сторону, Чхон произнес:

— Ты не представляешь себе, как это важно, парень. Ты все еще зелен, и питаешь много иллюзий. Тебе кажется, что устройство мира, в котором ты живешь, стабильно и незыблемо, что оно никогда не изменится, и что ничто не угрожает ему. Но ты ошибаешься. Угроз очень много — как внешних, так и внутренних. И мы не жалеем себя, чтобы с ними справится. Ты знаешь, кто это — «мы»?

— Конечно, сэр. Это Объединенные миротворческие силы, правоохранительные органы, Служба безопасности Содружества и другие структуры, относящиеся к аппарату безопасности, — выпалил я по памяти.

— Ты правильно произнес — «аппарат». Мы и есть аппарат, парень. Такой же важный для нашего общества, как аппарат искусственного дыхания — для тяжелобольного!

Сказав это, суровый генерал какое-то время помолчав, посмотрев в сторону темных седанов. В этот момент можно было вставить слово-другое, но я не рискнул. Вскоре Чхон продолжил:

— Здоровье населения является ахиллесовой пятой нашего общества. Ты не представляешь себе, каких инвалидов нынче приходится призывать — немощные, худые и несчастные, с плоскостопием, косоглазием, одышкой, хрен знает с чем еще! Кое-что может исправить муштра, остальное — только гроб. Идиоты говорят: «но ведь нынче физический фактор не так уж важен, современная война строится на высоких технологиях, бла-бла-бла». Но это чушь собачья! Каждый, кто смыслит хоть что-то в военном ремесле, скажет — ни одна война не выигрывалась дохляками!

Я неуверенно кивнул. Даже будь я в чем-то не согласен с его мнением, вряд ли я посмел бы возразить.

— Давай-ка вернемся к делу. Я сказал, что ты можешь послужить Содружеству. Ты имеешь для этого здоровье и другие необходимые навыки. Пойти по другому пути — это было бы для тебя сродни дезертирству.

— Вы говорите о военной службе, сэр?

— Я говорю о работе в аппарате. О серьезной, настоящей работе. Когда приходится закатывать рукава по локоть, чтобы они не промокли от крови и дерьма. Накрахмаленные мундиры и почетные караулы здесь не при чем.

Мне понадобилось немало смелости, чтобы осторожно заявить:

— Сэр, это большая честь, что вы считаете меня достойным… такого. Однако я планировал избрать себе несколько иную профессию.

— Какую, например? — нахмурился генерал.

— Я думал над тем, чтобы поступить в Королевскую воздушную академию, и, возможно, стать… — глядя в суровые глаза и каменные черты лица Чхона, я не смог выдавить из себя по-детски смешное слово «астронавт». — … ну, там, пилотом…

— Чушь! — махнул рукой Чхон. — В этом деле роботы давно вытеснили людей. А управлять дронами с земли — это занятие для головастиков. Их тут полно, найдутся и получше тебя. Сейчас Содружеству нужны стальные мускулы и стальные нервы — нужны такие, как ты!

— Но…

— Не болтай глупостей. Едва ты закончишь ломать комедию в этом питомнике для идиотов — я определю тебя в место, где из тебя сделают настоящего солдата. Ты не ослышался — я говорю о спецназе. О лучших из лучших. Надеюсь, я в тебе не ошибся!

Завершив объяснение на этой ноте и похлопав меня по плечу, Чхон направился по направлению к загадочным машинам, а я провожал его огорошенным взглядом, переваривая только что полученную информацию.

Свалившихся на меня фактов было слишком много, чтобы упорядоченно разместить их у себя в голове. Что это был за человек? Откуда он мог знать о Сайджеле?! Может ли быть, что родители согласились принять участие в какой-то экспериментальной программе генетической обработки, и за все пятнадцать лет нашей с ними совместной жизни ни словом мне об этом не обмолвились? Что это за «спецназ», о котором он говорит? Что вообще за чертовщина происходит?!

Мне требовалось поговорить с Робертом, или хотя бы с Джен, но ближайший «созвон», а ровно и встреча с девушкой, будут лишь в конце месяца.

— Что хотел от тебя этот мужик? — спросил у меня Шон Голдстейн тем вечером во время пробежки вокруг озера. — Откуда он, не говорил?

— Я так толком и не понял, — произнес я. — Что-то связанное с армией или спецслужбами.

— На вид он просто охрененно крутой.

— Да. Похоже на то, — согласился я.

— И что, ты согласился работать с ним?

— Не знаю. Он как-то не особо у меня спрашивал. Вообще-то я не планировал ничего такого.

Шон в ответ лишь усмехнулся, мол, «сильно тут всех интересует, что ты там себе запланировал, даже если ты и блатной».

«Нет уж», — потягиваясь на турнике, рассуждал тем вечером я. — «Если бы я хотел посвятить свою жизнь войне, я остался бы в Генераторном и защищал бы родную землю. Я сбежал сюда от войны вовсе не для того, чтобы стать убийцей на службе у Содружества, которое, если разобраться, вовсе не похоже на силы добра и света, а скорее пытается покорить весь мир своей воле и удержать под своим влиянием. Я не такой, как этот Чхон. И мне в его «спецназе» делать нечего. Конечно, меня могли бы и не спрашивать, хочу ли я туда. Но ведь у нас с директором Сайджелом есть кое-какие секреты, не так ли?..».

30 ноября 2078 г., среда. 540-ой день.

Разговор с Чхоном не напоминал о себе несколько дней. Я, конечно, не забыл о нем, но все же он несколько поблек в моей памяти на фоне насыщенных будней, во время которых мне приходилось балансировать на грани своих возможностей, совмещая напряженный график занятий со своими тренировками. А затем я получил обычное текстовое сообщение на свой внутренний мессенджер, установленный на «пип-бое».

Этот мессенджер использовался, главным образом, как канал обмена информацией между учениками и администрацией. Ученики могли переписываться тут и между собой, но лишь на безобидные темы, прекрасно понимая, что каждое сообщение анализируется никогда не дремлющим ИИ на предмет соответствия всем политикам интерната. Сообщения из внешних источников не могли прийти ученикам напрямую. Лишь в редких случаях внешние сообщения переадресовывались ученикам с сервера интерната. Это был как раз такой исключительный случай.

Мне сухо сообщалось, что некое общество с ограниченной ответственностью «Юнайтед Секьюрити Солюшнз», владеющее на законных основаниях квотой на предоставление гранта выпускнику интерната, по результатам собеседования, проведенного с ее представителем, подало заявку, касающуюся меня. Детали заявки можно найти во вложении. Администрация интерната, говорилось в сообщении, подтвердила, что не имеет возражений против полученной заявки. Мне предлагалось дать мое подтверждение, заполнив и подписав соответствующую форму, в течение месяца.