ВОИН ЛЕМУРИИ - Лин Картер

Отдав приказ, Марданакс продолжил обсуждать предстоящую церемонию:

— Это очень важный ритуал. Карцисом — распорядителем действа — назначается повелитель Byал.

— Слушаюсь, Старший брат. Почту за большую честь…

— Зеленый брат, для проведения церемонии тебе понадобится защита самого сильного из всех амулетов — защита Великого Нейтрализатора. Возьми его и подготовь, напитав энергией.

— Иду, Старший брат, — тихо проговорил Вуал-Мозг, мысленно подзывая раба.

Стражники вывели Тонгора из зала через потайную дверь. Валькар надеялся встретиться взглядом с безмолвным Шанготом, посмотреть, не ответит ли кочевник. Но воины вытолкали пленника, так и не дав ему этой возможности.

Дверь темницы, стальная плита с маленьким зарешеченным окошечком, захлопнулась. Стражники заменили сыромятные ремни, связывавшие Тонгору руки, на железные кандалы и приковали их цепью к массивному бронзовому кольцу, вделанному в стену. Когда эхо от грохота захлопнувшейся двери затихло, валькар остался один в темноте и тишине, которую нарушал лишь звон падающих капель воды, просачивающейся откуда-то сверху. Да еще пищали и шуршали по углам унзы — бесшерстные, питающиеся падалью грызуны. В мозгу пленника снова и снова эхом отдавалась одна фраза: «Ритуал превращения души человека в раба Хаоса».

Злобный разум, правящий мрачным городом Зааром, верно оценил Тонгора. Угрозы физических мучений никогда не смогут сорвать крика с его губ или вызвать отчаяние в храбром сердце воина.

Но такая пытка превосходит все мыслимые муки плоти… мучение души, которая вынуждена служить врагам. И даже Тонгор Великий содрогнулся при этой мысли. Она не давала ему покоя в течение долгих часов, пока он лежал один, закованный в цепи, в холодной темнице, где с потолка капала вода, а в темных углах пищали грызуны.

Глава 17

ГОЛОС ДРУГА

Когда лучезарные звезды положенный сделают шаг

И образуют на небе древний магический знак —

Знак небывалой силы! — так говорят письмена…

Душа молодого героя сгинуть навеки должна!

Каменная темница была сырой, холодной и влажной, ее стены покрывала слизь. Где-то постоянно капала вода — монотонный, раздражающий звук. До Тонгора доносился писк и шорох невидимых существ — маленькие коготки скребли о камни. Унзы постепенно наглели, подбираясь все ближе, и валькар крепко сжал зубы. Он слышал рассказы о том, как на узников набрасывалась пищащая орда отвратительных красноглазых грызунов. Жертвы оказывались сожраны заживо этими голодными обитателями подземелий, обглоданные кости сгнивали среди ржавых цепей, забытые в темницах.

Тонгору оставалось только завидовать такой смерти. Но Черные колдуны Заара не позволят ему умереть так просто.

Он думал о том, когда же его наконец казнят. Марданакс ничего не сказал о том, сколько времени понадобится колдунам на подготовку ритуала и когда они приведут в исполнение чудовищный приговор.

Здесь, в темноте, прислонившись спиной к сырому холодному камню, прислушиваясь к монотонному звону капель, Тонгор почти забыл о том, каков на вкус свежий воздух и как выглядит чистое небо. Мысли его начали блуждать, и, несмотря на холод, вонь и неудобство, причиняемое цепями, валькар сначала задремал, а потом уснул. Засыпая, он вспоминал о своей супруге, темноглазой королеве, и о своем сыне. Он пытался представить себе, что близкие делают в это время, вспоминают ли о нем.

Еще Тонгор думал о своей родине, лежащей далеко на севере, которую он уже так долго не видел. Перед ним вставало лицо его отца, Тумитара из племени Черного Ястреба… его могучее бронзовое тело, закутанное в меха. Повелитель Патанги вспоминал, как отец сражался с длиннохвостыми ледниковыми волками, оглашая воздух боевым кличем, вспоминал его черную, покрытую инеем бороду… Видел смеющиеся лица своих братьев… и спокойное красивое лицо своей матери.

Валькар вспоминал о той войне, когда племя Белого Медведя хлынуло в заснеженную тундру и захватило места рыбной ловли. Жестокой была битва, где валькары сражались с врагами копьями с каменными наконечниками и бронзовыми топорами. От алого восхода до багрового заката бились они. Когда же все кончилось, в живых из валькаров остался лишь Тонгор… тяжело дышащий, изможденный, покрытый кровью, окруженный десятками мертвых врагов.

В той страшной битве погибли и отец, и все его храбрые братья… Погибли, оставив Тонгора одного во враждебном мире, пятнадцатилетнего мальчика без родственников и друзей. Он похоронил там всю свою семью, выкопав в мерзлой земле сломанным топором яму и навалив кучу камней, чтобы волки не раскопали могилы. Потом Тонгор подобрал огромный меч — Саркозан, принадлежавший его отцу, а до этого отцу отца и так далее вплоть до могучего героя Валька Черного Ястреба, седьмого сына Тангарта из Немедиса, основателя племени валькаров на суровом севере… Взяв меч, мальчик отправился странствовать по миру, полному врагов, надеясь найти себе достойное место среди людей. Но сначала он отомстил…

Тонгор перебрался через ледяные перевалы гор Моммур и оказался в душных джунглях Ковии. Какое-то время он был грабителем и наемным убийцей в прекрасных молодых городах Юга. Затем ему вынесли приговор, и он трудился на галерах Шембиса, но однажды ночью разорвал цепи, задушил жестокого надсмотрщика, от плетки которого на спине Тонгора появились длинные шрамы, и возглавил восстание рабов. Восставшие захватили судно, на котором отбывали наказание, посадили на весла команду и стражников и уплыли в открытое море. Бывшие рабы стали вести свободную жизнь, занимаясь пиратством. В течение пяти лет Тонгор был известен как Черный Ястреб, предводитель морских бродяг. Валькар бороздил моря, грабил купеческие галеры, сжигал их и всякий раз уплывал назад в Таракус, город пиратов, чтобы без меры пить красное вино и расхаживать в награбленных украшениях по узким улочкам жестокого, буйного королевства морских разбойников… Это были хорошие дни, полные золота и славы, яростных битв и дерзких приключений!

Вспомнил Тонгор и о том, как главари пиратского братства обратились против него, когда он убил их предводителя во время дуэли, длившейся целый час на скользком причале, освещенном факелами. Чистая, простая душа варвара противилась садистской жестокости пыток, при помощи которых пиратский вожак добывал сведения у пленных моряков… И Тонгор убил его. Морские разбойники вынудили валькара бежать и преследовали его на своих кораблях: за ним устремилась половина Таракуса. Валькар проплыл мимо Птарты и оказался в порту Зангабала. Здесь, чтобы выжить, он воровал. Здесь обрел друга. Им стал молодой зангабальский воин Элд Турмис, убедивший Тонгора оставить воровское ремесло. Вместе они переправились через залив и прибыли в Турдис, где железная сила и военная сноровка позволили валькару получить место наемника.

Семь месяцев он вместе с другими воинами четвертой когорты сражался за Фала Турида, безумного сарка Турдиса. Но опять варварское представление о чести не позволило ему занять достойное место среди цивилизованных людей. Когда один разодетый в шелка изнеженный дворянин отказался платить проигранные на скачках деньги, Тонгор тут же окунул его в огромный бронзовый чан с вином, а затем пропорол ему живот своим мечом. И снова северянину пришлось бежать, и снова за ним гналось полгорода, так как убитый дворянин был не только представителем знатного рода, наследником высокого титула и большого состояния, а являлся еще и командиром отряда, где служил Тонгор!

Так началась цепь приключений, в результате которых нищий варвар из покрытых льдами северных земель вместе с женщиной, которую любил, занял самый высокий трон на Западе. Если чему и научился Тонгор во время своего пребывания в пышных городах, так это тому, что простой кодекс чести валькаров благороднее и честнее, чем законы так называемой цивилизации, где прихоти разодетого дурака, если у него есть земли и титул, могут перевесить разум, благородство, доблесть и честь.

Тонгор поежился, потянулся и зевнул. Потом он заорал так, что все унзы разбежались и попрятались.

— Тюремщик! Эй, тюремщик! Горм тебя побери, ты хочешь, чтобы воин подох с голоду в этой дыре? Принеси поесть!

Наконец на его крики явился заспанный толстый тюремщик и, вытаращив глаза, сквозь окошечко поглядел на валькара. Толстяку доводилось слышать от несчастных, запертых в темнице, мольбы о пощаде, но никто никогда не требовал, чтоб его накормили.

— Поесть? — удивленно спросил тюремщик. — Ты, должно быть, сошел с ума от страха. Ты что, забыл о предстоящем ритуале жертвоприношения?

Тонгор засмеялся.