Всегда вместе Часть І "Как молоды мы были" - Александр Ройко

— А что, это не так?

— Господи! Какая же ты наивная, — уже просто рассмеялась Лена. — Впрочем, и я когда–то так думала. Но я же после окончания университета, точнее факультета иностранной филологии, работаю не заграницей, да и в Киеве у меня работа очень заурядная. Понимаешь, иностранные филологи, это, так сказать люди, которые постоянно изучают иностранную литературу, копаются в ней, что–то отыскивают в ней, анализируют, делают свои выводы. Да, филологи — это люди, которые в совершенстве владеют языком, без нарушений литературных и разговорных норм. Но это, скорее, деятели науки, специалисты в истории языка. Понимаешь? И филологи не так уж часто становятся переводчиками.

— И что мне делать? — вновь повторила свой вопрос Наташа.

— Господи! Да это же очевидно — поступай в институт иностранного языка. Туда и экзамены легче сдавать, да и там просто акцентируется внимание именно на знании языка. Да и зачем тебе изучать разные там литературоведение, текстологию, источниковедение, да ещё и палеографию, которые, например, довелось изучать мне. Возможно, краткие курсы подобных дисциплин будут и в инязе. Но, там всё намного проще и более целесообразно. А знание собственно английского языка, которым ты и так владеешь неплохо, вряд ли отличается от того, который ты получишь в университете. Тебе же для работы переводчицей нужен диплом, и поэтому не играет особой роли какой ВУЗ ты окончишь.

— И что, я потом всю жизнь буду работать в школе учительницей английского языка.

— Почему? Ничего подобного. Возможно, первые 3 года по направлению тебя и определят в какую–нибудь школу. Но потом ты вольна выбирать себе место работы. Кстати, и в университете многим дают направления именно в школу. Но совсем не обязательно и то, что тебя направят именно в школу. Всё будет зависеть от тебя самой. Если ты покажешь отличные знания, то вряд ли тебя направят в школу. Туда попадают в основном середняки. А лучших студентов ожидают как раз более престижные места. А уж переводчиками многие из них становятся. Вот так–то.

— Я подумаю над тем, что вы мне сказали.

— Думай, Наташа. Время у тебя есть. Хорошо подумай, потому что ты выбираешь себе специальность на всю жизнь. И вряд ли ты захочешь постоянно сидеть в библиотеке или в кабинете и копаться в тонкостях того или иного языка, что присуще многим филологам. И не только в языках современных, но и в устаревших, в разных диалектах и прочее.

— Хорошо, я подумаю, — снова произнесла Наталья. — Спасибо вам большое за советы. Мне, действительно, есть над чем подумать.

На этом беседа, и довольно обстоятельная, была завершена. Девушки втроём ещё немного погуляли по Киеву. Потом Панасенко, тепло попрощавшись с Великановыми, отправилась домой, а сёстры зашли в одно из кафе, где немного перекусили. После этого они поехали на автовокзал — Наташе пора было возвращаться домой.

Беседа младшей Великановой с Леной Панасенко не прошла бесследно. Видимо, хорошенько подумав, посоветовавшись с родителями и друзьями, узнав более подробно об Институте иностранных языков, Наташа подала–таки документы именно в этот институт. Поступила она туда без особых проблем, сдав два экзамена на «пятёрку» (в том числе по иностранному языку) и два экзамена — на «четвёрку». И вот с осени обе Великановы уже обитали в Киеве, став более часто встречаться, чему были очень рады. Правда, киевский государственный педагогический институт иностранных языков располагался вдали от места работы и проживания Любы, но, всё же, недалеко от цента города, по улице Красноармейская, 73. Рядом находилась красивейшая архитектурная достопримечательность — римско–католический костёл Святого Николая. Правда, никакие богослужения там сейчас не проводились, а само здание костёла использовалось для нужд Киевского государственного областного архива. Однако, позже, к дням проведения московской «Олимпиады‑80» костёл был отреставрирован. В нём был установлен великолепный орган с широкой тембровой палитрой, созданный мастерами фирмы «Rieger — Kloss» (Чехословакия), а само здание костёла стало носить название «Республиканский Дом органной музыки».

ГЛАВА 37

Новые ячейки общества

Следующий год стал уже особо памятен и для Любы лично. Новый 1972‑й год Люба встречала вместе с Максимом в небольшой компании его друзей. Великанова уже была знакома со всеми из них, они нередко собирались на различные праздники. Этот круг друзей Терещука был весёлым и дружелюбным, а потому подобные мероприятия проводились очень хорошо, время при этом пролетало довольно быстро. Вот и на этот раз празднование затянулось почти до утра. Будь это летом, они точно все вместе могли бы встречать рассвет. Но зимние ночи длинные, а потому провожать Любу к общежитию пришлось в темноте. Подъехали они к месту жительства Великановой на такси, ни один другой вид транспорта в эту пору суток уже не работал. Максим с Любой ещё немного прогулялись пешочком в районе общежития. Собственно говоря, сплошной темени не было — ночные фонари неплохо освещали тротуар, и даже часть дороги. Но ещё лучше озаряла всё вокруг луна. Был небольшой морозец, небо было абсолютно безоблачное и во время прогулки молодой пары им весело подмигивали яркие звёзды на чёрном небе. После примерно шестичасового сидения в душной комнате и выпитого не хотелось так сразу вновь возвращаться в четыре стены общежития. Поэтому Люба с удовольствием прогуливалась с Максимом, они даже пытались играть в снежки. Но снег был сухой и те неважно лепились, так что они больше просто бросались чистым белым снежным пушком, кружились, взявшись за руки и, конечно же, целовались. И вот после одной из таких серий поцелуев Максим вдруг просто крепко прижал Любу к себе и тихо, но отчётливо произнёс:

— Любаша, я люблю тебя. Очень люблю, и хочу, чтобы мы всегда были вместе. Я предлагаю тебе руку и сердце. Выходи за меня замуж.

До этого они разговаривали, больше шутя, в основном на темы, близкие новогодним праздникам. И вдруг такой резкий переход. Любу такое предложение, честно говоря, застало врасплох. Она не думала, что сегодня можно говорить о чём–то серьёзном. А вдруг это тоже новогодняя шутка? Она немного отстранилась от парня, подняла голову, посмотрела в его глаза и так же тихо спросила:

— Максим, ты это серьёзно говоришь? Или это всё твои шуточки?

— Люба, какие могут быть шутки в таком вопросе. Конечно же, серьёзно.

— Тебе, что так надоело твоя холостяцкая жизнь?

— Да при чём здесь это, я не задумывался над этим. Мне просто не хочется тебя терять. А ты что, не согласна.

— Не знаю, Максим. Как–то всё неожиданно. Ты меня просто застал врасплох. Я сегодня на такой сюрприз не рассчитывала.

— Вот! И как тебе такой сюрприз? Не нравится?

— Ну, что ты. Нравится, конечно. И я в принципе не возражаю. Только давай я тебе дам окончательный ответ завтра вечером, точнее уже сегодня.

— Почему? Ты не уверенна в себе?

— Я скорее не уверенна в тебе.

— Ого, это что–то новое. Разве я давал тебе повод не верить мне.

— Нет. Прости, Максим, не обижайся на меня. Понимаешь, делать такие признания и принимать решения лучше, всё же, на свежую голову. А мы сегодня изрядно выпили. Вдруг ты вечером уже забудешь то, о чём говорил сейчас. Я, конечно, шучу, не обижайся. Но, знаешь, как говорят, чем чёрт не шутит.

— Хорошо, я понял, — засмеялся Максим. — И не обижаюсь, чего обижаться. Всё, в принципе, верно. Договорились, сегодня вечером я тебе это вновь повторю. Так что готовься — и слушать, и принимать решение.

В общем, они ещё немного пошутили, расцеловались и расстались. Но только до вечера. И Максим сдержал своё слово, вновь последовало предложение руки и сердца, на которое Люба, уже не раздумывая, ответила согласием. В ближайшие две недели Люба с Максимом только и говорили о будущей свадьбе.

Конечно, Любу на первых порах одолевали некие сомнения, что, в общем–то, свойственно каждой незамужней женщине. Фактически Люба встречалась с Максимом год и три месяца. Много это или мало? Вряд ли найдётся человек, который решится точно ответить на этот вопрос. Некоторые могут встречаться до свадьбы и 5, а то и более лет, прекрасно уже зная друг друга. Но, сыграв свадьбу, такая пара могла и расстаться в срок, меньший указанного. С другой стороны, прекрасно уживаются, а то и доживают до «золотой» свадьбы пары, знавшие друг друга всего несколько дней — любовь с первого взгляда. Слишком уж всё индивидуально. Люба тоже уже хорошо изучила Максима, но понимала, что, всё же, недостаточно. Да, Максим был внимательным к ней и красиво ухаживал, он никогда не приходил на свидание хотя бы без маленького букетика цветов или одного крупного цветка. Но дело в том, что в ухаживаниях парень может быть одним, а мужем — совершенно другим. И сколько времени ещё с парнем не встречайся, вряд ли ты его узнаешь лучше. Истину позволит установить только совместная жизнь. То, что он её действительно любит, вроде бы сомнений не вызывало, но это сейчас, а как будет дальше? Но и на этот вопрос никто не может дать ответ. Но дело ещё и в том, что Великанова самой себе не могла дать ответ насколько она любит Максима. Да, любит, но так ли уж сильно, чтобы связывать свои отношения узами брака? Конечно, она самокритично несколько утрировала свои чувства к Максиму. Любить она его любила, но будет ли это любовь на всю жизнь? Вот вопрос, на который Люба не могла дать ответ. При мыслях о предстоящей свадьбе у Великановой перед глазами вместо Максима вдруг неожиданно появлялся Виктор. И как долго силуэт последнего будет застилать образ её будущего мужа? Тоже непростой вопрос. Но она понимала, что ей уже не восемнадцать лет, и даже не 20–22, в этом году ей уже исполнится 26. Годы уплывают, а семьи пока что нет. И, взвесив всё, она приняла окончательное решение — свадьбе быть! Они оба не хотели праздновать свадьбу (а, значит, и расписываться) зимой. Больше года ждали, подождут ещё пару месяцев. Они приняли предварительное решение, что свадьба состоится поздней весной или ранним летом. И всё, далее у Любы были только радостные дни в ожидании будущего важного, светлого события в её жизни. Таким же светлим было и её настроение. Но оно вдруг омрачилось после разговора со своей лучшей институтской подругой Надеждой. Когда Люба сообщила ей о своих намерениях, та искренне порадовалась за подругу. Но спустя время она задумчиво протянула: