Темный мастер - Анна Степанова

Затем боль — ее боль — вонзилась в него. И страх. И холод. И темнота… От потрясения он разжал руки, пальцы заскользили по ее пальцам, не встречая сопротивления, и она медленно — безмолвно и медленно, как сыплющие с неба белые хлопья, — опустилась в снег.

— Лая, — позвал Огнезор тихо, не решаясь поверить. Ни за что не веря в такое…

Все силы, что еще оставались, все знания, что принял от Лаи во время ритуала, он бросил к ней одним мощным целительным потоком.

Но тот бесполезно рассеялся, почти не коснувшись цели.

Огнезору не хватало умения.

Девушка не двигалась.

Он упал на колени, сорвал толстую меховую куртку, срезал шерстяную безрукавку — и застыл, глядя, как расползается по ее спине, по белому полотну рубашки, темное кровавое пятнышко.

Иглы не видно — слишком короткая. Достав до сердца, она вся осталась в теле.

Он не успел.

Иша смогла бы! Но он НЕ УСПЕЛ!

Смерть наступает мгновенно. Темные мастера не знают промаха.

Он сам учил Славу стрелять!

Лая мертва…

Огнезор все еще чувствовал связь. Так сильно, как никогда прежде. Но она исказилась, изменилась, в ней не осталось ничего хорошего или правильного. Лая билась и вопила в ней, пойманная в сеть предсмертной боли и страха. Плененная там навеки. Обреченная умирать вновь и вновь…

Чудовищный обман! Он знал, подозревал — но позволил это. Позволил старику сделать с ними такое!

Над ним стояла Слава. Огнезор теперь до боли ясно ощутил это — она не скрывала больше своего присутствия. Ей не нужно было больше прятаться.

Она стояла, смотрела — и уверенность все больше покидала ее.

— Что… ты… сделала… — глухо, хрипло вырвалось у юноши, сразу же утонув в снежной, кружащейся тишине, как в белом меховом покрывале.

— Я сделала то, что должно! Вместо тебя! — почти прокричала в ответ Слава, уже растеряв всю свою злую решимость, силясь вновь накрутить себя. — Теперь ты свободен от этого! От всего этого! Ты можешь вернуться, Огнезор!

Ответом ей было лишь молчание.

— Все закончилось! Все будет теперь так, как надо!

Он был все так же безмолвен.

— Огнезор?

Славе вдруг сделалось страшно. Очень страшно. Страшно до тошноты. Как перед первым убийством, как в день испытания Боли. Застывшая фигура перед ней, безмолвно поникшие плечи, тяжелый липкий снег, покрывающий его светлые волосы… Она не видела лица. Она не хотела видеть. Мысль о том, каким оно будет, приводила в ужас.

Его пальцы двигались, лаская мертвые щеки, стирая капельку крови с прокушенной мертвой губы, зарываясь в мокрые темные волосы. Трясясь и сжимая…

Слава видела только их — его пальцы.

— Огнезор?! — на них, на него, на свой страх разозлилась она. — Оставь ее! Уже все! — закричала в этой жуткой тишине, срывая горло. — Ее нет! Приказ выполнен! Все! Вернись в Гильдию! Там твое место!

Снег падал и падал, залепляя мягко глаза, поглощая незаметно ее крик.

Не было ничего, кроме снега вокруг.

— Уйди, Слава, — прорвался сквозь него мертвый, незнакомый совсем голос.

— Лишь когда заберу тебя! — не сдалась она. — Пойдем! Вернемся вместе!

— Что? — казалось, он сейчас рассмеется.

Теперь Слава ясно видела лицо — искаженное, дрожащее, безумное. Чужое. Не его. У Огнезора просто не могло быть такого лица!

Слава знала, что будет помнить это лицо до самой смерти.

— Ты должен вернуться! — в последний раз попыталась она. — Ты дол…

— УЙДИ! — закричал он с дикой, страшной яростью, и хлесткая снежная волна ударила ей по щекам. — Уйди, пока я не убил тебя!

Большие, мягкие хлопья обернулись сотнями ледяных стрел, царапая и жаля кожу, словно мелкая злая поземка в ветреный день. Тяжело содрогнулась за ее спиной скала. Брызнуло, разлетаясь, каменное крошево.

Как могло быть такое? Ведь даже ветра нет! Показалось?

Девушка сделала шаг назад. Отступила. И еще.

— Я не вернусь, — уже без гнева, безразлично и безжизненно дернул губами Огнезор.

Слава развернулась и медленно-медленно, утопая в свежих сугробах, побрела прочь, так ни разу и не оглянувшись на застывшую в безмолвном снежном кружеве фигуру.