Молох (сборник) - Станислав Лем

4

Здесь уже границы между «просто терроризмом», мотивированным, поддерживаемым политически или идеологически, и терроризмом, который может приобретать характер «криптомилитаристский», «скрытно-военный» и межгосударственный, постепенно стираются. Сюда же относятся и различные пограничные области деятельности. Известно, что некоторые государства направляли большое количество качественно сделанных фальшивых бумажных денег в другие государства с намерением вызвать инфляцию и экономический кризис. Это, правда, происходило и происходит помимо сетей, но и это является особой формой информационной фальсификации, потому что банкнота тоже представляет собой определенный тип информации: обладающей покупательской силой.

5

К теме инфотерроризма относится и разрастающийся шпионаж. Здесь речь идет о взламывании и расшифровке кодов, которыми могут пользоваться третьи государства в своем общении: эту сферу тайной деятельности мы уже прошли, хорошим примером здесь является немецкая Enigma. Кроме того, у тайных работ появляются шансы на новые результаты, которые могут нанести предполагаемому противнику или хотя бы промышленному конкуренту самые большие потери. Если информационному управлению должен быть подвергнут коллектив изобретателей, не важно чего — ракет или автомобилей, или танков и оборудования к ним, самолетов или оружия, даже компьютеров, то негласное и тайное вторжение в его «информационный мозг», отвечающий за проектирование и производство, желательно вести по всем направлениям. Речь может идти или о перехвате рабочих данных, или об изменениях, которые трудно обнаружить и проверить таким образом, чтобы в готовом продукте сразу была видна «ахиллесова пята», место преднамеренного изменения, которое может дать о себе знать сразу или даже спустя годы по специально поданному сигналу.

Также возможен перехват информации, например, ее просматривание без внесения каких-либо фальсификаций, только чтобы узнать, чем (как) управляет вторая (третья) сторона. Кроме того, возможно такое изменение информации, что адресат получит ее фальсифицированной. Между прочим, сама эта концепция не нова. Еще в пятидесятые годы «Newsweek» опубликовал фотографию карты СССР с наложенной на нее красными линиями фотометрической сеткой; из фото было видно, что, пытаясь (довольно наивно) обмануть американцев, желая свести на нет их методы наводки на большие, стратегически важные советские объекты, географы СССР создали карту всей страны с передвинутыми по сравнению с реальными координатами, горными массивами и городами…

Особая область возможных информационных вторжений располагается уже за границами земного шара, над атмосферой, там, где обращаются орбитальные корабли разного калибра. Зная соответствующие коды, противник может этими кораблями маневрировать по своему усмотрению и даже устроить катастрофу космического корабля или его падение на Землю в нужном месте.

Чем больше — говоря в общем — увеличивается область информационных атак дальнего радиуса действия и чем больше эти атаки специализируются, тем больше вреда можно нанести, профессионально вторгаясь в поток информационных и управляющих сигналов. Поэтому умело проводимой хирургической операции на другом полушарии Земли можно придать характер убийства (смертоносный). Можно также запускать ракеты, если их старт зависит исключительно от системы кодов, которыми управляют на расстоянии, но не имеющих контроля и опеки со стороны человека. Можно действовать еще очень многими способами, приносящими вред, но я не хочу, однако, далее продолжать этот перечень, тем более что уже появляются книги, имеющие вид «учебников информационного уничтожения». Правда, они не такие бестселлеры, каковыми оказались несколько книг, посвященных науке самоубийства, но и так хватает плохого на Земле. Как известно — это утверждение настолько же общее, насколько и важное, — не существует кода или шифра, способного длительное время результативно противостоять попыткам взлома. Пожалуй, очевидно, что террорист или террористическая организация всегда располагают возможностями, как правило, меньшими, то есть более «слабыми», по сравнению с возможностями, которые может мобилизовать государство. Но также известно, что ряд правительств материально, то есть финансово, и технически (в том числе и оружием) поддерживает тех террористов, которые действуют в военно-политических интересах этих государств, то есть мы имеем дело с поддержкой государством некоторых террористических начинаний. (Во время Второй мировой войны Германия печатала фальшивые английские фунты хорошего качества, которые, предположительно, в конце войны были затоплены в одном из швейцарских озер.)

6

Вышеизложенные замечания напрямую не следуют из статьи У. Лакера. Однако стоит процитировать выводы, которыми он закончил свою статью: «Реакция государств и обществ интересует террористов меньше, чем обычных преступников и организованную преступность, чем „взбунтовавшихся“ работников больших корпораций и, конечно, шпионов и вражеских правительств. „Электронные воры“, будь то занимающиеся аферами с кредитными картами или промышленным шпионажем, являются частью системы: ее уничтожение отняло бы у них доходы… (Добавлю: они — как паразиты, питающиеся кровью хозяина. — С. Лем.) У политически мотивированных террористов (в основном сепаратистов, стремящихся создать собственное государство) цели ограничены… Однако террористические группы, находящиеся на грани поражения или увлекающиеся апокалиптическими картинами, могут и не колеблясь применить деструктивные средства, имеющиеся в их распоряжении.

Все это выводит терроризм за известные до сих пор границы. Для новой реальности должны быть созданы новые определения и новые названия, а разведывательные службы и политики должны будут научиться различать основные типы террористических мотивов, методов и целей… Какая-либо из успешных акций нового вида терроризма может принести больше жертв, больше материальных потерь и вызвать больше паники, чем когда-либо мир испытал за свою историю».

Последний абзац с небольшими сокращениями представлен потому, что я уже наслушался замечаний, что якобы то, что я публикую, отличается особым «черновидением» и направленным в будущее пессимизмом. Поэтому я захотел дать слово американскому политологу, дабы избежать очередного обвинения в мрачности, которая будто бы является моей персональной чертой.

Естественный интеллект[233]

1

У нас есть Интернет и другие сети связи с глобальным радиусом действия. Имеются сетевые «узлы» — компьютеры новейшего поколения, такие как Intel Teraflop, выполняющие биллион (или по американской терминологии — триллион) вычислительных операций в секунду. Чемпион мира по шахматам был и будет бит. Это не вызывает сомнения. А так как из компьютера не удалось высечь и следа интеллекта (то есть создать интеллектуальные программы), специалисты пытаются каким-то образом восполнить этот существенный пробел. Появляются различные подсистемы для классификации данных, для их распознавания, по крайней мере по синтаксису, раз уж широта значений (n-размерная семантика) чаще всего остается недоступной; у нас есть серверы, провайдеры, браузеры, делающие возможным серфинг в любой сети, есть даже блокираторы, которые должны сделать недоступным для несовершеннолетних пользователей то, что является неприличным или развратным (или по местным нормам считается таковым). Конгресс США принял Indecency Act, закон, наказывающий за распространение в Сети всякого рода непристойностей, а точнее говоря, порнографии, но Верховный Суд признал этот закон недопустимым, так как он противоречит первой поправке (First Amendment) к Конституции США, которая гарантирует свободу слова и изображения. Я на стороне этой поправки, хотя очень хорошо отдаю себе отчет в ее небезопасных последствиях: если все можно, то педофилические действия и изображения не должны запрещаться, но молодым умам они могут нанести значительный вред. Вместе с тем я разделяю мнение американского публициста, который, будучи рассержен назойливой агрессивностью антипорнографистов, написал, что еще ни один типично порнографический текст или изображение никого не привели к смерти, никого не склонили к убийству, вместе с тем к актам насилия и к преступлениям достаточно определенно склоняет до 90 % мирового телевещания. Благодаря телевидению повсеместно известно, каким образом можно похищать людей (лучше всего детей, женщин), связывать их, держать в заключении, использовать к собственной выгоде, бить, истязать, подвергать страшному воздействию огня, мора, воды, ставить им ловушки, демонстрировать в зрелищах; известно, что преступниками и похитителями бывают и судьи, и полицейские, и шерифы, что красивых и с виду невинных девушек можно научить пользоваться оружием, наручниками, пуленепробиваемыми жилетами: все это вместе взятое я также считаю настоящей порнографией, и на нее нет никакого закона и никакой управы. Но об этом я упомянул «только попутно».