Сказания о Хиль-де-Винтере - Моранн Каддат

Всхлипы Канты слышались с торца хижины, где Като, гремя ушатами, колодезной водой умывала расстроенную сестру.

— Ты говорила, он не демон, он — кот! — Вперемешку с рыданиями высказала ей та.

Като потрудилась ответить сестре настолько тихо, что даже чуткие уши кота не смогли разобрать слов.

Гард тяжело вздохнул и лег у порога, не рискнув подойти ближе к очагу с нежившейся у него демоницей. Та с неподдельным интересом разглядывала внутреннее убранство хижины. Взгляд ее блуждал от стола к входной двери, и особенно долго задержался на висевшей на крюке огненной шубе Като.

— Гард, это ты? — Все еще не веря своим ушам, пораженно проговорил Шеранд, так и оставшись сидеть за столом.

И тут вдруг Филиала расхохоталась.

— Это ты следил за нами в Совитабре, да, котенок?

Гард подвелся, переминаясь с лапы на лапу, его ноздри тревожно раздувались.

— Или это был не ты, там, паренек один ошивался возле нас на Булочной. Скажи, как ты меняешь обличья, как перчатки?

— Вампирша.

Кот сказал это как минимум предостерегающе.

— О, — смеясь, протянула синекожая дева. — Кто ты такой, я разберусь, не смей меня запугивать.

— Хватит! — Неожиданно рявкнул Шеранд.

Филиала осеклась. В ее планы вовсе не входило злить единственного, благодаря кому она еще не была выставлена вон за дверь этой полуразвалившейся лесной хижины.

— Милый, я просто…

— Милый? — Передразнил ее кот. — Держи себя в руках, демон, не ты его девушка.

— Не твоего умишка дело, — выцедила крылатая женщина.

Она несколько раз развернула и снова сложила кожистые крылья, просушивая их у очага. Вздохнув, она направилась к выходу, старательно огибая кота в радиусе около полуметра.

— Я бесконечно благодарна тебе, Шеранд. Ты спас меня. Не знаю, что бы я делала без тебя? Но мне здесь не рады.

В этот момент кот хмыкнул.

— Ты и сам это видишь. Я принесу тебе деньги, которые ты потратил, чтобы выкупить меня из неволи. Если не все сразу, то не позже четверти лунного цикла, даю слово.

И с этими словами вышла из хижины, оставляя на притоптанной земле у порога следы неимоверно острых когтей. Расправив крылья за домом, чтобы не встречаться лишний раз с сестрами Камбрези, выкупленная из рабства демоница взлетела ввысь.

Гард ни капли не поверил ее последнему обещанию. Шеранда же ее прощальная реплика тронула, он сидел за столом, не притрагиваясь более к еде, нахмурившись, оперев голову о кисти рук.

— Ты лоханулся еще на том этапе, когда покупал ее. — Гард счел необходимым начать морализаторские увещевания старого друга, пока сестры Камбрези не вернулись в хижину. — Ты обязан был спросить у Канты, ибо это не твои деньги были, а деньги ее сестры. Как там Н-ск поживает? — Последнее он сказал, значительно понизив голос, от чего к нему примешалось легкое рычание — но что поделать, в кошачьем теле порой было трудно передавать человеческие интонации и эмоции.

— Плохо. — Тихо отозвался Шеранд. — Я загубил чужую лошадь.

— Продай квартиру, — все так же тихо ответил ему кот.

— У меня нет столько квартир. — Выдержав паузу, отозвался парень.

— Ну ты и лох, — резюмировал Гард. — И здесь лох, в первый же день.

Шеранд ничего не ответил, и кот предпочел удалиться из хижины. Во-первых, для того, чтобы Канта смогла морально оправиться в его отсутствие, ибо ее пугал говорящий кот, это было яснее ясного. А во-вторых, — Филиала. Есть ведь личности, которых не стоит оставлять без присмотра. И это не только Шеранд.

Крылатая дева интуитивно чувствовала, что кот отправится на ее поиски. Зверя будет нелегко заметить в лесу. Поэтому она предпочла удалиться из Ульмского леса — несколько часов перелета над Белой пустыней, как она считала, было как раз то, что нужно.

За песчаными барханами своим неимоверно острым, как по человеческим меркам, зрением, Филиала узрела спящего гула.

Ее шумное приземление на верхушку бархана — и неопасный днем демон предпочел убраться подальше от синекожей пришелицы, предоставив ей свое убежище в песке.

Можно выспаться.

Именно это она и сделала, стараясь спать чутко и пробудиться, как только палящее солнце склонится к закату.

С последними лучами дневного светила пустыня, казалось, зашевелилась и ожила — как только солнце на небосводе сменила малиновая планета войны, отовсюду начали выползать из своих дневных укрытий гулы-кровопийцы. То там, то здесь поблескивали в сумраке их молочно-сапфировые раскосые глаза.

Но Филиале было не до них. Ночь — это конец торгового дня в Хиль-де-Винтере. А именно туда она и направилась.

Глава 34. Пролетая над Хиль-де-Винтером

Еще около часа перелета — она не прерывала своего воздушного рейса, несмотря на то, что чувствовала голод — ибо надеялась на теплый прием в замке.

— Не повреди там новую черепицу, замок только что отремонтировали, — сам герцог Эритринский открыл окно комнаты, над которой клацала когтями по крыше дворца приземлившаяся Филиала.

— Нерадушный прием, — отметила крылатая женщина, спрыгивая на подоконник.

Матей отошел от оконного проема, чтобы гостья могла войти в комнату. Это были покои неподалеку от Тронного зала, проносясь мимо которого, Филиала почему-то не заметила всегда висевшего в нем на стене ключа от замковых ворот.

Он налил себе и ей можжевеловой водки и распорядился, чтобы гостье подали сырую дичь. Служанка, кинувшаяся выполнять поручение хозяина замка, с радостью покинула комнату, опасаясь демонической пришелицы.

— Помнишь мои вкусы, — усмехнулась та, кривясь от отсутствия приемлемой для себя закуски — все эти печеные и фруктовые кулинарные изыски на подносе перед ней не влекли ее никоим образом.

— Но я несказанно голодна, я уже так давно не чувствовала вкус любимого блюда… — Сказала она как бы невзначай, быстро дотронувшись до предплечья герцога, восседавшего на просторном ложе, в противоположном углу которого испуганно жались полуобнаженные рабыни. Филиала кинула на них алчный, голодный взгляд.

— Рыжую подать сюда, эту, с сегодняшнего базара, — приказал герцог, не глядя на своих рабынь, лицо его помрачнело, в руках он грел стопку водки.

Филиала поставила свою опустевшую рюмку, она не упускала ни одной детали приготовлений— внимательно следила, как новой герцогской рабыне связали руки и ноги, собрали волосы в хвост, завязали глаза и рот.

— Чертовка вела себя плохо? — Не отрывая от рабыни взгляда, засмеялась Филиала. Она с трудом могла усидеть в волнительном предвкушении на ложе подле ног герцога.