Сказания о Хиль-де-Винтере - Моранн Каддат

— У моей сестры особняк в Ульмском лесу. Тебя там не ждут. — Ответила за него Канта, обернувшись и подождав Шеранда. Она демонстративно взяла его за руку, да тот и не особенно был против, хотя и не ожидал этого — заметила демоница Мраморных островов.

Она расхохоталась.

Отчасти, глядя на эту сцену, но также и потому, что Ульмский лес оказался ей знаком.

— В Ульмском лесу на юге Сеймурии есть только две постройки. Одна — не слишком фешенебельная гостиница. Вторая — покосившийся сарай одной старой ведьмы, которая сгинула много лет назад. Не твоя ли это, случаем, была сестрица?

Филиала не удержалась, и взвыла от хохота. Получилось у нее это неожиданно женственно и совсем не грубо, даже соблазнительно. Шеранд оглянулся на нее, отчего Канта с удвоенной силой потащила его на пристань для лодок.

— Вот что, курица, — обратилась она к Филиале, когда вся троица вышла на хиль-де-винтеровскую пристань, с которой открывался чудесный вид на берега Эритринии. — Я не поплыву с тобой в одной лодке.

Филиала снова мелодично расхохоталась.

— К чему лодка тому, кто рожден летать? — И с этими словами, расправив внушительные, один в один, как у птеродактиля, крылья — взвилась в воздух. Тяжелые махи огромных крыльев напомнили Канте полет вороны, Шеранд же заворожено наблюдал за освобожденной голубокожей девой, открыв рот.

— Идиот! Как ты смел потратить все деньги моей сестры? На это!

Не только Шеранд с волнением наблюдал, как Канта вытряхивает из кошеля сестры оставшиеся медные монетки и уговаривает лодочника отвезти их на эритринский берег за копейки. Пристань, ровно как и базарная площадь, прекрасно просматривалась из окна библиотеки хиль-де-винтеровского дворца.

За всей этой сценой наблюдал владелец замка Хиль-де-Винтер, герцог Эритринии и Мраморных островов, Матей. Перед ним на столе лежали какие-то бумаги, перо и чернила, а под столом — стояла на коленях небольшая рыжеволосая рабыня. Он только сегодня купил ее на торгах, на базарной площади, и занимаясь важными делами, одновременно смотрел, на что годна девушка.

— Если рыбак не согласится везти их за пару медяков, тебе придется сходить и упросить его сделать это. Я ведь сразу узнал свой кошелек, который отдал когда-то одной гостившей у меня графине.

Служанка, слушая приказание, смотрела прямо в глаза хозяину.

— Не отвлекайся, — он потрепал ее по рыжей голове. — Иначе мне придется наказать тебя.

Герцог встал, поплотнее задернул шторы, так что библиотеку теперь освещала узкая ниточка света, лившаяся меж двух материй, загородивших окно.

Отрезав полосу ткани от ее же одеяния, Матей завязал рабыне глаза.

— Не отвлекайся, — еще раз повторил он ей, усаживаясь обратно за стол и раскладывая невесть откуда появившийся у него в руках пасьянс.

— Где же эта стерва-графиня… ты не заметила, что-то было общее у той девушки, с белыми полосами в волосах — и этой несносной графиней? Ах, да, ты же ее не видела, саму графиню… да и вообще, что ты сейчас можешь видеть…

Откинувшись на спинку кресла, Матей погрузился в пасьянс.

А вот кому было совсем не до пасьянсов — так это Гарду. Весь в мыле, запыхавшийся, он лакал холодную горную водицу из каменной чаши у подножья водопада Звенящая вода. Он не на охоте был вовсе, он наблюдал в своем человеческом обличье за Шерандом и Кантой в Совитабре, через который те возвращались обратно в лесную хижину. Стараясь не попасться на глаза Шеранду, он, однако, был замечен особой, следовавшей теперь за ними — синекожей крылатой демоницей. Что ж, сам виноват — подошел к этому трио слишком близко, пока Като уминала самую дешевую булочку в придорожном кафе. Очень уж ему хотелось услышать, что это была с ними за птица.

Филиала.

Так ее раз или два назвал Шеранд. Канта предпочитала не упоминать ее имени; он сразу заметил, что сестрица Като невзлюбила пополнение в их компании. А что это было — извечное женское соперничество или же нечто большее — этого ему узнать пока не удалось.

Звенящей воды он достиг, проделав большую часть пути бегом. Каждый раз теперь, меняя обличье, он замечал, как человеческое тело мало приспособлено для бега по сравнению с кошачьим, покоившемся не на двух, а на четырех пружинистых лапах.

Он видел, как Филиала взлетала с пристани Хиль-де-Винтера. И видел ее посадку в рощице неподалеку от города. Она также привычно опускалась на все четыре конечности, как и он сам, будучи котом. И еще она легко свернула голову галке, птица сама летела к ней в руки, там, в рощице. Может ли быть такое? Летела навстречу своей крылатой погибели — Филиала острыми зубками в два счета разорвала птичье тельце, и насытившись, полетела догонять нашу сладкую парочку, не обременив их созерцанием своей чудовищной трапезы.

Гард бежал к волшебному водопаду, чтобы быстрее предстать перед Като, рассказать ей о демонице, следующей за Шерандом и ее сестрой — все это в кошачьем теле, разумеется. Но когда он вбежал в хижину с криками «Като, Като, послушай меня» — то вдруг понял, что опоздал.

Мало того, что опоздал — он выдал себя. Като ведь просила его не открывать рта при Шеранде, который сидел сейчас за столом подле нее и прекрасно расслышал каждое его слово. А вместе с ним и — Канта, а в углу, возле очага — и синекожая демоница.

Рассерженный взгляд Като.

Удивленный — демоницы.

Ошарашенно-испуганный — Канты.

И задумчивый — шерандовский.

Сердце кота ухнуло в пятки всех его четырех лап. Сомнений быть не могло — старый друг узнал его голос даже в этом обличье.

— Гард? — Переспросил он, не веря собственным ушам.

Кот сжался в комок.

— Еще один демон?! — Истерично взвизгнула Канта, нечаянно опрокидывая стоявшую перед ней плошку с тушеными овощами — Като уже успела где-то разжиться провизией, за то время, пока их всех не было.

И Канта заплакала. Горько, навзрыд, как обиженный ребенок. Като кинула сердитый взгляд на виновника сестринских слез и поспешно прижала к себе плачущую сестру, намереваясь вывести ее из хижины, на свежий воздух, подальше от «демонов».

Всхлипы Канты слышались с торца хижины, где Като, гремя ушатами, колодезной водой умывала расстроенную сестру.

— Ты говорила, он не демон, он — кот! — Вперемешку с рыданиями высказала ей та.

Като потрудилась ответить сестре настолько тихо, что даже чуткие уши кота не смогли разобрать слов.

Гард тяжело вздохнул и лег у порога, не рискнув подойти ближе к очагу с нежившейся у него демоницей. Та с неподдельным интересом разглядывала внутреннее убранство хижины. Взгляд ее блуждал от стола к входной двери, и особенно долго задержался на висевшей на крюке огненной шубе Като.