Черника в масле - Никита Максимов

Для встречи Александру пришлось переодеться в штатское. Кузнецов так и сказал: «Нечего выпендриваться. Тут твои регалии значения не имеют. Будь у тебя хоть вся грудь в орденах, как у Лёни Брежнева, здесь это никому не интересно». Так что из армейского на нём сейчас было только нательное бельё, башмаки, прячущие высокую шнуровку под рабочими брюками, да облегчённый бронежилет, скрываемый свитером и походной курткой. Ну, и ещё пистолет в плечевой кобуре плюс пара ножей – один в левом рукаве, а второй закреплён на правой голени под штаниной.

Местом встречи выбрали кафе в крупном селе – если название «кафе» подходило унылой грязноватой пивнушке, расположенной на краю достаточно большого пустыря, что позволяло контролировать территорию и не опасаться внезапного нападения. Ржавые останки трубчатых конструкций по краям пустыря намекали, что раньше это мог быть стадион или спортплощадка. Теперь же здесь царили заросли сорняков и кучи всякого хлама, бесполезного даже по местным меркам.

Они прекрасно знали, что за ними наблюдают. Даже Кузнецов, продолжающий хорохориться, стал излишне молчалив и напряжён. Обычно румяное лицо побледнело, а серые глаза из-под припухших век постоянно рыскали по окрестностям, выискивая возможную угрозу.

– Не глуши мотор, – приказал он водителю, когда джип остановился у входа. – Развернись так, чтобы видеть этот вонючий сарай и выезд, заблокируй двери и жди. Не отвлекаться, не курить, поссать не выходить. Сидишь, держишь ногу на педали газа и ждёшь. Ясно? Пошли, подполковник.

Они вышли из машины, захлопнули за собой дверцы. Кнопки запирания за стёклами немедленно опустились, блокируя замки. По левую и правую сторону от них слышался рокот вертолётных роторов – это две машины ходили кругами вдоль окраины села, контролируя периметр. В небе над головой катились серые облачные валы, подгоняемые порывами северо-восточного ветра.

– Готов?

Александр молча кивнул.

– Тогда попёрлись.

Когда вошли внутрь, дверь зацепила грязный засаленный колокольчик, и тот глухо звякнул в ответ. Стены помещения были отделаны деревянной вагонкой «под бревно», некогда придававшей ему дешёвый псевдорусский шарм, а ныне потрескавшейся и закопчённой. Лак, покрывавший её прежде, теперь во многих местах облез, обнажив старую серую древесину. Дощатый скрипучий пол подметали явно только по большим праздникам, которые в здешних краях случались нечасто. Торчащие из щелей между половыми досками махры убедительно свидетельствовали, что мыли полы в заведении ещё реже.

В «кафе» горел тусклый свет, пахло впитавшимся в стены табачным дымом и прокисшим пивом. И было абсолютно пусто, если не считать необъятного по толщине женского силуэта за стойкой прилавка и мужчины за столиком в дальнем углу. Тот при виде вошедших поднял приветственным жестом пивную бутылку.

– Наконец-то! Я уж думал, что штаны до дыр просижу. Люська, тащи пиво! Только нормального, как мне!

– Рыбки копчёной ещё надо?

– Ладно, давай. Только смотри – подсунешь тухлятину, потом не обижайся.

– Боже ж ты мой, Игорёк! Что ты такое говоришь!

– Что знаю, то и говорю. Давай, давай, тащи уже!

Они подошли к столу, молча сели. Только после этого Кузнецов подал голос:

– Ну, здорово, Волков.

– Привет-привет, – беспечно отозвался собеседник. – Вы чего такие?

– Какие?

– На взводе. Ну, твоего подельника я первый раз вижу, может, он по жизни такой, но ты-то, дорогой господин Кузнецов, вроде бы всегда весёлым был, разве нет? Неужели мне набрехали?

Шеф охраны «Транснефти» криво ухмыльнулся.

– Да я и сейчас весельчак, неужели не заметно? Хожу и ржу, не переставая. Ты здесь один?

Мужик по ту сторону стола присосался к бутылке, но изобразил из-за неё утвердительное движение веками. Потом отставил пиво в сторону, с чувством рыгнул и вытряхнул сигарету из лежащей на столе пачки.

– Один, конечно. Я же не с гопотой какой-нибудь встречаюсь, а с уважаемыми людьми.

– Ага, охотно верю. Как поживаешь, Гоша?

– Неплохо, неплохо. – Тот отодвинулся и развёл руки, давая возможность толстухе выставить на стол запотевшие пивные бутылки – по три на каждого. – Но ты же не за этим меня позвал, верно? У нас ведь с тобой до сих пор общих дел не было, я твои грядки не топчу.

– Это да. – Кузнецов сковырнул с бутылки крышку открывалкой, привязанной к середине стола железной цепочкой. – Мне своих вредителей хватает, спасибо, что хоть ты не суёшься.

– Не благодари, мне твои грядки не интересны. А ты кого это с собой привёл? Может, познакомишь, а то сидит и молчит, как сыч.

– А, это важный человек. Аж из самой Москвы. Целый подполковник. Знакомьтесь, кстати. Подполковник Михайлов, выполняет здесь важное задание для нашей доблестной армии. А это местный житель, Игорь Волков, кое-где известный как Гоша Волк, независимый, так сказать, предприниматель.

Гоша Волк, иногда называемый Игорем Волковым, один из местных бандитов, чьей специализацией была торговля людьми, вымогательство и грабёж, лениво смерил взглядом сидевшего напротив Михайлова. Люся тем временем принесла и поставила на середину стола широкое блюдо со щербатыми краями, на котором лежали в ряд холодные копчёные окуни и подлещики.

– Угощайтесь на здоровье!

– Спасибо, Люсёк. А теперь свали, нам поговорить надо. Понадобишься – я позову.

Толстуха закивала и торопливо исчезла в двери позади стойки.

– Ну, за встречу! – Волк протянул вперёд руку с бутылкой. Кузнецов поднял свою, звякнул стеклом о стекло, зло зыркнул на Михайлова: «Давай, давай, не выёживайся!». Деваться некуда, Александр тоже потянулся вперёд, прикоснулся краем горлышка к остальным.

– А теперь рассказывайте, зачем вы хотели со мной встретиться.

«Вы хотели» прозвучало с особым нажимом.

– Да, понимаешь, Гоша, тут подполковнику поручили найти кое-что в наших краях. Пока что у него получается не очень. Если что и находит, то чаще всего случайно. Вот я ему и посоветовал, что надо работать не так, как их в армии учили, а так, как нормальные люди делают – ходят и всех расспрашивают. Давай, не стесняйся, расскажи человеку суть своей проблемы.

Что-что, а помогать ему Кузнецов явно не собирался.

Михайлов сидел и соображал, с чего бы начать. А ещё на заднем плане сознания постоянно крутилась мысль – как его угораздило так вляпаться? Сидеть за одним столом с бандитом, пиво пить. Ладно бы просто с убийцей, как тот же Кузнецов, но с патологически жестоким ублюдком, каковым Волков являлся, если судить по его личному делу.

«Чёрт бы побрал эти приказы!».

– Подполковник, давай, не тяни кота за хвост. У меня день не резиновый.

Он с ненавистью посмотрел прямо в тёмные, наглые Гошины глаза.

– Мне приказано найти нарушителей государственной границы.

– Вот как! А ты, стало быть, пограничник. Джульбарс, хе-хе. Или нет, другой, как его… а, вспомнил! – Волк развеселился: – Пограничный пёс Алый! Как их занесло-то сюда? Где мы, а где граница?

– На самолёте прилетели. – Михайлов цедил слова неохотно, с усилием. – Наши их сбили, они сели на болото и разбежались.

– Какой самолёт? Это тот, который вы давеча в тайге в труху размолотили?

– Откуда информация?

– От верблюда! Вы там так шумели, что умные люди съездили посмотреть – какого чёрта твориться?

– И что нашли?

– А ничего не нашли. Лес горелый, взбаламученную трясину и немного обломков дюраля в округе. Слушай, прекрати мне здесь допрос устраивать! Юра, ты сказал, что у вас ко мне деловой разговор, а вместо этого приволок сюда упыря, который, того и гляди, сейчас языком от злости подавится. Мне такое отношение зачем? Пришли в гости, пиво моё порете и ещё нос задираете. Идите-ка вы на хер с такими делами!

– Гоша, Гоша, остынь. – Кузнецов примирительно поднял руку. – Слушай, извини. Не моя эта затея. Если бы из Москвы не надавили, я бы тебя беспокоить не стал. А ты, подполковник, сделай репу попроще и веди себя с человеком по-человечески. Мне тоже с тобой нянькаться не очень нравится. Не забывай, что это у тебя приказ, а у меня – просьба. Меня попросили помочь – я помогаю. Будешь рисоваться и людей обижать – сам тогда ходи по тайге и медведей допрашивай. Понял? Чего молчишь?

Михайлов через силу кивнул и пробормотал:

– Понял. Извини.

– Чего-чего? Что ты там мямлишь?

– Извини.

– То-то. Не передо мной извиняйся, мне на это насрать. Вон, человек сидит, ради тебя из тайги вылез, а ты перед ним выпендриваешься. Проще надо быть, подполковник, проще. Ладно, давайте хлебнём лучше. Ну что, за мир?

– За мир, так за мир, – Гоша не стал настаивать на своей обиде, откупорил две бутылки сразу, протянул одну Михайлову: – На, подполковник, хлебни. Жизнь проще покажется.

Александр взял бутылку, отпил, потом некоторое время рассматривал её горлышко.