Невидимый свет - Александр Беляев

На территории Зеленого города было несколько деревень. Мы организовали их в колхозы. Крестьяне переселились в наши дома и перешли на обобществленный быт. Теперь вы их не узнаете. Так на практике произошло слияние города и деревни.

Пищевой комбинат Зеленого города состоит из хлебозавода, кондитерского производства, хранилища муки, холодильника, завода по обработке мяса, дичи и рыбы, колбасного и консервного производства. У нас огромное складское хозяйство, фабрики-кухни, прачечные, починочные мастерские. Зеленый город — это высоко дифференцированный организм. Я живу здесь с самого основания города и скажу, что я сделался настоящим энтузиастом.

Смотрите, — продолжал энтузиаст, показывая рукою вниз. — Вон там, в парке, находится выставка образцов различного вида предметов потребления с указанием цен. Каждый житель Зеленого города может выбрать, что ему надо, и заказать по телефону. Там зоопарк, там ботанический сад, образцовое садоводство. Если бы вы поднялись на аэроплане, как это делал я, то вы увидели бы весь Зеленый город как на большой карте. Шутка сказать, он занимает около ста пятидесяти квадратных километров, или пятнадцать тысяч гектаров, и из них одиннадцать тысяч пятьсот гектаров занимает лес! Вся эта площадь в виде огромного круга разбита на «функциональные» группы: центрального управления, культурно-просветительную группу, физкультурную, жилищную, лечебно-профилактическую, детскую, кооперативно-строительную. Каждый район отделен зеленой стеной от другого, так что каждая группа не мешает другой выполнять свое производство. В одном конце Зеленого города — тишина первобытного леса, в другом — неумолкающий смех и песни. Вы найдете здесь, в зависимости от настроения и состояния здоровья, все, что вам надо: театры, кино, концертные залы, лекционные помещения, стадионы, площадки, велодромы, дома отдыха, здравницы, врачебно-трудовые колонии, санатории специального назначения, грязелечебницы.

Зеленый город не только восстанавливает силы, укрепляет нервы, здоровье, но он и учит — учит новому, обобществленному быту.

Зеленый город… — Энтузиаст посмотрел на часы и вдруг, не говоря больше ни слова, скатился с винтовой лестницы с необычайной быстротой, как шарик по лотку.

Я тоже посмотрел на часы. Пора было идти обедать.

Столовые расположены по районам, так чтобы они обслуживали население ближайших к ним жилых ячеек. От ячейки до столовой самое большое расстояние не превышает десяти минут ходьбы. Каждая столовая рассчитана на сто человек одновременно обедающих.

Когда я впервые побывал в Зеленом городе, то, признаюсь, с некоторым опасением подходил к столовой. Но мои опасения скоро рассеялись. Я вошел в очень поместительный зал с большими, широко открытыми окнами, сквозь которые обильно вливался лесной воздух. Перед окнами много цветов. Цветы и на столиках. Грузовики-термосы привозят готовую пищу, при столовой имеется только небольшая кухня, где блюда подогреваются перед подачей на стол. Штат, обслуживающий столовую, вполне достаточен для того, чтобы каждый мог пообедать, не мешая другим и не ожидая.

В столовой меня окликнула жена. Она уже сидела у окна с Варей. Жена была очень оживлена. Она рассказывала мне о том, как провела день.

— Ты знаешь, Варя будет служить здесь, в сельскохозяйственной школе. Мы осматривали с ней эту школу. Очень интересно. Здесь имеется несколько школ с производственным уклоном. Как это? Нет, говори ты, Варя, ты лучше скажешь.

— Зеленый город сам создает кадры необходимых для него работников, — начала Варя. — В местных колхозах имеются сельскохозяйственные школы, при заводах, изготовляющих части для зданий и мебель, свои школы, существуют школы со строительным уклоном, животноводческим, дорожным, лесным. Учатся в этих школах дети рабочих и служащих Зеленого города. Но мы расширяем наши школы и общежития. И тогда часть детишек-москвичей в состоянии будет жить и учиться в Зеленом городе.

Жена посмотрела на меня вопросительно. И мне кажется, я понял ее немой вопрос. Он был обращен, пожалуй, не столько ко мне, сколько к ней самой. Она спрашивала: «А что, если бы отдать старших девочек в школу Зеленого города? Они жили бы в прекрасных здоровых условиях, в лесу, и учились бы в самой практической, самой трудовой школе. И учились бы не только полезным знаниям, но и новому быту, новой коллективной жизни».

Вопрос погас в глазах жены. Я знаю: жена еще «не созрела» для таких решений. Но какое-то зернышко уже запало в ее сознание, некая истина уже открылась ей. И я уверен: зернышко будет расти и даст плоды. Удивительно! Какая сила воздействия непосредственного впечатления! Энтузиаст был прав: Зеленый город не только здравница, но и школа нового быта.

За нашими спинами никто не стоял в очереди, и мы могли не спеша пообедать, поговорить за столом. Да, правду сказать, и не хотелось спешить. Ведь наше однодневное пребывание в Зеленом городе дошло до зенита. Дальше начинался скат… к старому быту.

Прежде всего мы начали обрастать детьми. После обеда зашли в ясли. Ванюшка пребывал там в полном здравии и не очень-то охотно оторвался от игры со своими сверстниками. Я взял его на руки и обещал показать слона. А у дочерей, когда мы зашли за ними в детский сад, произошла целая драма. Они уже успели крепко подружиться с несколькими девочками, и разлука с ними не обошлась без слез. Аня и Маня успокоились лишь после того, как уговорились встретиться с подругами в следующий приезд, через пять дней. Воспитательница детского сада, посмотрев на Ванюшку, сказала:

— Зачем вы носите его на руках? И ребенку жарко, и вам утомительно. Возьмите в складе детскую коляску. С вокзала пришлете обратно.

Это был приятный сюрприз. Я усадил Ванюшку в хорошую коляску, очень легкую на ходу, и мы отправились в дальнейшее путешествие.

Зоологический парк расположен в юго-западной части Зеленого города, по реке Серебрянке и занимает большую площадь в девятьсот пятьдесят гектаров.

Легкая проволочная изгородь, почти незаметная для глаз, отделяла территорию парка. Чем дальше подвигались мы вперед по дорожкам сада, тем больше я удивлялся разнице между этим и московским зоопарком. Там, в Москве, зверям так же тесно, как и людям в их квартирах. Я говорю не только о клетках, но и о всей территории. Не знаю, сколько квадратных метров территории приходится в московском зоопарке на каждого четвероногого, но уверен, что это «голодная» норма. Здесь поражает простор. Идешь и видишь поляны, леса, пригорки, овраги, пруды. По лужайкам, пощипывая траву, мирно бродят олени, серны, косули. В кустах резвятся лисы, молодые волчата. Медвежонок купается в пруду, стоя по грудь в воде. Другой медвежонок, побольше, начал толкать его лапами, желая повалить навзничь. Поднялась веселая возня. И тут же на берегу — ребятишки-«юннаты». Ни клеток, ни вольер, ни павильонов. Все звери на свободе. Лишь несколько старых недоместицированных[6] зверей находятся на островах.