Те же и Скунс – 2 - Валерий Воскобойников

Их глаза только-только стали заново привыкать к полутьме, когда наверху опять весомо проелозил ковёр и люк стал открываться. Лампы, правда, почему-то не загорелись, но Никита никакого внимания на это обстоятельство не обратил. Он думал про свою правую руку. Сколько раз ему казалось, что под кожей она держалась на ниточках и от резкого движения может оторваться совсем!.. Так, может быть, ровно это и сделать?.. Отгрызть себе лапу?.. Рвануться последним усилием обречённого тела – и оставить руку в капкане, отвоевав секунды свободы?.. Может, он сразу свалится и умрёт от болевого шока, а может, и нет, и тогда…

…Человек, спрыгнувший в погреб, оказался внизу и около них едва ли не прежде, чем они его успели заметить. Что-то негромко щёлкнуло, и Никита почувствовал, что отрывать себе руку больше не надо – она свободна и так. В благодарность он было протянул свою левую, ещё относительно крепкую и ещё способную во что-то вцепиться, прямо туда, где смутно угадывалась глотка неожиданного пришельца. Тот увернулся и буркнул вполголоса:

– Живые? Держитесь… Идти сможете?

Поверить в спасение оказалось труднее, чем в нашествие марсиан, но потом оба словно вдохнули живительного кислорода. Даша выбралась из подвала сама, Никиту незнакомец вытащил на себе – тот на своих посиневших ногах стоять толком не мог, какое там лезть по ступенькам. В обширной комнате с камином в углу Даша увидела ковёр, тот самый ковёр, на котором её распинали – вчера? год назад? – гогочущие ублюдки, и вот тут колени у неё подломились всерьёз, но парень в рабочем комбинезоне сгрёб её за руку и поволок, и пришлось не то что идти – бежать во всю прыть. Сперва по коврам и паркетам, потом в дверь чёрного хода – и дальше по снегу, сквозь ветер и снег, через сад, за кованую калитку ограды, блестевшую свежим срезом запора… Даша всё силилась что-то сообразить, пыталась расслышать, нет ли погони, но расслышать не удавалось, а сообразить и подавно, а потом они свернули за угол и почти натолкнулись на ожидавшую там легковую машину, но не натолкнулись, потому что дверцы открылись и выпустили кого-то навстречу, и они с Никитой нырнули вовнутрь до того потрясающе ловко, словно всю жизнь только этим и занимались, и тот, кто приходил за ними в подвал, сразу куда-то исчез, а машина сорвалась с места, но сорвалась без скандального рёва двигателя и визга колёс, а тихо, тихо, тихо, но так, что заборы понеслись мимо, точно взлётная полоса за иллюминатором самолёта – вдавливая пассажиров в сиденья, сливаясь в пятна и полосы, всё неотвратимее отодвигаясь назад…

Когда голубая «девятка» набрала вторую космическую скорость и покинула поле тяготения особняка, Даша отважилась приподняться. Водитель молчал и не оборачивался, он был полностью занят извилистой и скользкой дорогой, по которой пулей неслась машина, но Даша узнала его в свете пролетавшего фонаря. За рулём сидел Серёжа Плещеев. Вот, стало быть, она и прибежала к нему «по морозу босиком», как когда-то мечтала…

Рядом с ней застонал и зашевелился Никита. Когда бго закидывали в автомобиль, он невыносимо свалился на перебитую руку, но боль достучалась до сознания только сейчас. Он лежал очень неловко и не мог сам. повернуться, и Даша принялась помогать, приговаривая и шепча что-то слышимое только ему.

Со стороны парадного входа в особняк всё случившееся виделось опять-таки по-другому. Газовщик «шарился» в доме примерно десять минут: достаточно долго, чтобы трое парней начали ругаться и приплясывать на морозе, но маловато, чтобы заподозрить его в корыстных намерениях. Красть из особняка было пока особенно нечего – ни тебе какой заманчивой мелочишки, которую можно запросто сунуть в карман, а антикварная мебель стояла по комнатам всё такая, что с заднего хода не вынесешь, да и просто так на хребте не поднимешь, пуп треснет. Мошка было выдвинул мысль обыскать мужика, когда тот появится, но как выдвинул, так и задвинул обратно. Номер «Нивы» они срисовали, вмиг найдут, ежели что…

Аварийщик выкатился из двери, стащил со взмокшей морды противогаз и сказал, что вырубил радио на втором этаже и свет в аквариуме у рыбок, причём оба раза чуть не обделался и не обоссался от страха – а ну как тумблер сработает, тут и проскочит искра?..

Крутые ребята, каждый в полтора раза крупнее его, от души посмеялись. Аварийщик забрался в свой драндулет и отвалил. Поехал проверять следующую «точку».

Прошло полчаса, и они стали всё нетерпеливее ждать звонка от Виталь-Тимофеича с распоряжением – пускать или не пускать в дом бригаду газовщиков (которая, кстати, тоже почему-то не появлялась). Потом не выдержали и позвонили Базылеву сами. Тот выслушал, зарычал и сказал – едет.

Он явился ещё через пятьдесят две минуты, когда стражники успели уже окончательно задубеть. Никакая бригада к тому времени так на горизонте и не возникла. Зато у сторожки всё явственнее чувствовался запах газа. По-видимому, в связи с аварийной ситуацией кто-то там почесал задницу и нужные химикаты всё-таки раздобыл…

Зимняя ночь гнала по дороге позёмку, окутывая летящий автомобиль рваным облаком снега. Плещеев сворачивал и петлял, строго выдерживая маршрут, конечной целью которого было небольшое строение в курортном пригородном посёлке. Там ждала помощь. Особо не рекламируемая и заслуживающая всяческого доверия. И очень, очень хорошо охраняемая…

Примерно через километр после железнодорожного переезда сзади коротко полыхнули фары: голубую «девятку» быстро догоняла серая «Нива».

Круги но воде

В клинике у Ассаргадона, естественно, очень хорошо знали Плещеева, так что никаких проблем не возникло. Несмотря на глухой ночной час, его сразу впустили. «Девятка» миновала автоматические ворота, и те сразу сомкнулись у неё за кормой, не давая особо высматривать, как она спускается по шершавому пандусу на подземный этаж.

Плещеев оставался внутри не более получаса. Выбравшись наружу тем же путём, он проехал несколько перекрёстков и присоединился к Скунсу, ожидавшему его у выезда на шоссе.

Пока он отсутствовал, наёмный убийца даром времени не терял. Сергей Петрович увидел, что он успел свернуть камуфляж – заменил фальшивые номера, снял и спрятал жёлтые маячки, отодрал с бортов надписи и яркие полосы. То есть опять превратил разукрашенную, как новогодняя ёлка, «Аварийную 04» в самую обычную, ничем не примечательную машину. И водитель внутри сидел самый непримечательный и обычный. Вместо яркой пластиковой каски – заурядная лыжная шапочка, вместо оранжевого комбинезона – тёмно-серая пуховая куртка…

Плещеев остановился рядом и пересел к нему в «Ниву»:

– Закурить есть?..

Снегирёв бьи человеком запасливым, хотя сам не курил никогда. Он открыл бардачок и вынул для Плещеева «Кэмел» и зажигалку. Он спросил:

– Про Гнедина – в курсе?

Сергей Петрович с жадностью затянулся:

– Да есть… Догадки кое-какие…

– Догадки?

Плещеев честно признался:

– Когда ты позвонил, я как раз сопоставлял сидел. И такую картинку составил, что хоть внутренние войска поднимай…

Скунс кивнул:

– А прямых доказательств, как водится, никаких.

Плещеев, спохватившись, извлёк из кармана и отдал ему рацию, по которой не очень давно переругивался с бандитами и представлялся Александром Никодимовичем Кесселем. Мысленно он ещё был там, в подземном этаже клиники. Перед глазами у него был совершенно чёрный Никита, потерявший сознание на носилках. Дашин затравленный взгляд, её голые ноги, покрытые засохшей кровью и синяками. Она порывалась идти сама и, кажется, больше всего боялась, что её разлучат с товарищем по несчастью…

Окурок сигареты обжёг ему пальцы.

– Убил бы, – тихо поделился он с темнотой за стеклом. Он, впрочем, не был уверен, что даже прямые доказательства вины всерьёз подвели бы Гнедина «под монастырь».

Скунс пошарил у себя под сиденьем, потом вложил в руку Плещееву два мини-диска:

– На одном – Гнедин с Базылевым по сотовому… На другом – расшифровка. Проверь, если охота. Только, будь человеком, Катю Дегтярёву с боевого дежурства сними…

Осознав сказанное, Плещеев некоторое время молчал. Но не потому, что намерения киллера были ему не ясны. Или так уж шокировали его. Плещеев с сотрудниками, если уж на то пошло, сами были киллерами на государственной службе. На роль пугала не годилось даже то обстоятельство, что он сидел здесь и договаривался помочь Скунсу, движимый чисто личными мотивами. Кто поручится, что «акции» против Керим-заде или того же Микешко не были изначально спровоцированы личными обидами кого-то из вышестоящих?.. Или их родственников, не говоря уже о друзьях?

– Зачем тебе это? – спросил он погодя. И сразу понял, что брякнул глупость. Скунс ему ничего, конечно, не скажет, разве что посмеётся.

Наёмный убийца не разочаровал его, усмехнувшись:

– А у меня работа такая. Я этим, Сергей Петрович, денежки зарабатываю.