История теологии - Бенгт Хеггланд

353

как основой спасения, но обращаясь к общим религиозным идеям,

представленным в форме мифа.

В одном из более поздних произведений, «Heil als Geschichte»

(1965 г.) Кульман противопоставил результаты своих исследований

теологической программе Бультмана и подробнее изучил роль,

которую прошлые факты истории спасения играют в вере индивида

и в спасении в новозаветном смысле слова. Прежде всего он

желает подчеркнуть, что входящее в христианское исповедание

указание на исторические факты не означает незаинтересованной

объективизации содержания веры, но связано с

уверенностью в том, что эти факты имеют непосредственное

отношение к существованию отдельного человека, поскольку вера

означает, что участь индивида включается в историю спасения, о

которой повествует Библия. «Экзистенциальная интерпретация»,

для которой достоверность исторических свидетельств и история

спасения не имеет значения, равнозначна превращению

христианства в гностическую или идеалистическую систему

спасения.

Современная дискуссия о керигме и истории затрагивает вопро-

сы, которые являются решающими для всего истолкования христи-

анства. Как показал Кульман, она актуализирует некоторые про-

тиворечия, существовавшие уже в эпоху Нового Завета, и затем в

различных формах часто повторявшиеся в истории богословия.

В этой связи следует также упомянуть о направлении истории

традиции в современной немецкой теологии. В области экзегетики

ГЕРХАРД ФОН РАД (Rad; род. 1901, профессор в Гейдельберге)207 и

его ученики представляют Ветхий Завет как продолжающееся

истолкование действий Бога по отношению к народу Израиля. Ли-

тературная традиция имеет целью одновременно передать знания

об историческом процессе и объяснить его содержание. Другие

теологи переносят подобный взгляд на христианскую веру вообще.

Эту новую программу в первую очередь разработал ВОЛЬФ-ХАРТ

ПАННЕНБЕРГ (Pannenberg; род. 1928, профессор в Мюнхене).

Откровение представляется не как сверхъестественное

вмешательство в какой-либо момент в прошлом и не как

вневременная ке-ригма, обращенная к человеку здесь и сейчас и

изменяющая его экзистенцию (ср. Барт и Бультман). Бог

являет себя в истории в ее полноте («Universalgeschichte»), так

как она обобщена в библейском изложении истории человека от

сотворения до конца мира. При этом подразумевается, что если бы

человек знал историю в ее полноте (чего он не знает, поскольку

ему неизвестно

207 Ум. 1971. - Прим. перев.

354

далекое прошлое или будущее), он мог бы найти в ней всеобщее

откровение, параллельное библейскому.

Христианская вера укоренена в истории, куда человек помещен

во всем своем существовании. В противовес всем представлениям

о «надысторическом» или об истории спасения, отделенной от эм-

пирической, подчеркивается, что новозаветная история, доступная

для изучения с помощью обычных научных методов, содержит в

себе то значение, которое приписывает ее фактам библейская тра-

диция. Таким образом, христианство целиком и полностью осно-

вано на истории традиции, в которой факты и их истолкование

неразрывно связаны друг с другом.

В противовес диалектической теологии, и прежде всего экзи-

стенциальной, Панненберг резко подчеркивает, что реалистическое

толкование христианства возможно, лишь если отдать должное

исторической перспективе. Его богословская программа,

изложенная в ряде работ («Offenbarang als Geschichte», 2-е изд.

1963 г., «Grundzuge der Christologie», 1964 г.; «Grundfragen

systematischen Teologie», 1967 г.), связана с историко-философскими

аргументами, которые были подвергнуты критике представителями

различных направлений. Но можно также отметить, что

элементарные богословские мотивы, которые часто упускаются из

виду в современной теологии, проявились в его программе по-

новому, включенные в контекст историко-философской тематики.

ТЕОЛОГИЯ СЕКУЛЯРИЗАЦИИ

Требование «экзистенциального» толкования Нового Завета обо-

сновывалось тем, что христианская проповедь в ее традиционной

форме недоступна для современного человека. Поэтому нужно но-

вое понимание: категории, несовместимые с современным восприя-

тием мира, следует понимать символически, как описания экзис-

тенции человека. Подобные рассуждения лежат в основе так

называемой теологии секуляризации, разработанной вначале в Аме-

рике, но позже имевшей большое влияние также в Европе. Ее идеи

среди прочего наложили отпечаток на экуменические дискуссии во

Всемирном Совете Церквей. Об этом свидетельствуют некоторые

из отчетов секций Четвертой Генеральной Ассамблеи ВСЦ в

Упсале (1968 г.), а также подготовительные документы этого

форума.

Под влиянием немецкого теолога ФРИДРИХА ГОГАРТЕНА (СМ.

выше) возникла идея, что секуляризация означает не дехристиа-

низацию общества, но и объективное, соответствующее Еванге-

355

лию, отношение к мирскому. Вера в прощение освобождает от

поклонения земному и от страха перед «властями мира сего».

Однако свободой также можно злоупотреблять, если человек

считает самого себя господином. Тогда свобода превращается в

свою противоположность, в новое и еще худшее рабство. Гогартен

проводил различие между «секуляризацией», которую он считал

положительной, и «секуляризмом», обозначавшим эту извращенную

свободу. Многие современные теологи, не разделяющие другие

точки зрения Гогартена, пользуются его новой, положительной

оценкой секуляризации.

В рамках этих новых течений (еще нельзя говорить о сколько-

нибудь едином направлении) богословы более или менее обосно-

ванно обращаются к некоторым рассуждениям немецкого

богослова ДИТРИХА БОНХЕФФЕРА (Bonhoeffer; один из лидеров

«Исповедующей Церкви», в 1943 году брошен нацистами в тюрьму,

казнен в заключении в 1945 году). В своих письмах и записках из

тюрьмы он размышляет о будущем церкви и теологии. Исходной

точкой для него становится утверждение, что мир стал

«безрелигиозным» и, кажется, утратил потребность в Боге как в

авторитете («взрослый мир»). Но это не значит, что церковь

перестала играть свою роль. Она должна больше не замыкаться в

гетто или ограничиваться ответами на важнейшие вопросы бытия,

но обращаться к миру как он есть, быть «церковью для других».

Поэтому он ищет то, что называет мирским (или «нерелигиозным»)

толкованием библейских понятий, которое могло бы объяснить

значение христианства в «повзрослевшем мире».

Едва ли сам Бонхёффер ответил на вопрос о том, каким должно

быть это «нерелигиозное» толкование, но многие современные

исследователи смогли в его косвенных указаниях найти обоснова-

ние так называемого «светского» толкования Евангелия. Тем не

менее, представляется маловероятным, что сам Бонхёффер стре-

мился к существенному изменению содержания веры. Например,

он говорит о том, что сокровенные тайны веры следует защищать

перед непонимающим миром посредством «тайного учения». По-

этому совершенно не оправдано использование идей Бонхеффера

для сведения христианской веры к социальному Евангелию или к

мирскому, человеческому учению о свободе.

Теология секуляризации в некоторых странах, прежде всего в

США, превратилась в своего рода христианский атеизм. Теологи

берут положение Ницше «Бог умер» и пытаются из предполагае-

мой религиозности наших дней извлечь положительную ценность

христианской проповеди. Христианство сводится к

гуманизму

356

и отрывается от традиции. Слово Божие рассматривается как

текст, а не как откровение, данное в истории. Технически

совершенная городская культура оценивается оптимистически и

рассматривается как звено в осуществлении царства Божия.

Бывает зачастую трудно оценить, являются ли подобные

утверждения серьезно предлагаемыми теориями или всего лишь

провокационными высказываниями с целью привлечь внимание к

христианству в безразличном мире.

Однако это же идейное направление внесло и более весомый

вклад, например, благодаря попытке с помощью методов эмпири-

ческого анализа языка найти смысл Евангелия,

совместимый с мировосприятием секуляризированного человека.

Тот же интерес, который побудил Рудольфа Бультмана выдвинуть

требование экзистенциального толкования Нового Завета, в данном

случае привел к пониманию того, что гуманистическое,

эмпирическое изложение христианской веры является в наше время

единственным выходом для объяснения ее содержания. В качестве