Лирелии - цветы заката (СИ) - Екатерина Евгеньевна Алешина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Александра, потеряв всех, кто был ей дорог, еще помнила родные улицы, окутанные роковой безысходностью и белым покрывалом снега, словно посмертным одеянием, по которым, подобно эфемерным призракам медленно брели люди, каждый по своим делам. Вот, кто-то замедлив шаг, покачнулся, словно сломанная фигурка в музыкальной карусели, и упал на студеную землю. День за днем тех, кто не вынес суровых, нечеловеческих условий существования, становилось все больше и больше. Все настолько привыкли к смерти вокруг, что уже переставали ее воспринимать, как что-то из ряда вон.
Александра же, чувствуя порой, как смерть кружит вокруг нее, словно желая загнать свою жертву в угол, не хотела мириться с этим и сдаваться в ее холодные объятия, поэтому еще усердней принималась за свои повседневные дела или работу. И откуда только силы брались в этом истощенном, тщедушном теле? Девушка не думала об этом. Перед ней стояли более важные и насущные вопросы. Упрямо вгрызаясь в эту жизнь зубами, она искренне верила, что темные времена, пленившие ее родной город, не смогут длиться вечно, и однажды, всеобщие страдания все-таки кончатся.
С наступлением весны город словно стряхнул с себя посмертный саван, преждевременно наброшенный на него врагом. На улице заметно потеплело, а значит, стало меньше смертей. Возобновились занятия в школах, снова открылись многие предприятия, и даже питание стало чуть лучше. По улицам вновь застучали колесами трамваи, подобно крови, вновь запущенной по венам города. Ленинград просыпался от летаргического сна, мелкими глотками вдыхая весенний воздух, отмирая после зимней стужи, расправляя плечи, а вместе с ним поникшие плечи расправила и сама Александра, поверив в то, что возможно, самое страшное уже позади. «В принципе, все непоправимое для меня уже случилось, - рассуждала она про себя. – Что еще может быть страшней? Нужно брать себя в руки и жить дальше. Уныние точно мне не поможет, и расстроит моих родных там».
Девушка продолжала работать в госпитале санитаркой, а после работы, два часа, как полагалось по приказу администрации, вместе с другими горожанами помогала убирать город от последствий блокадного кошмара. Даже в самые тяжелые минуты воля к жизни горела в ней жарким пламенем, невольно согревая тех, кто находился в этот миг рядом с ней.
На раскрытой ладони Девы Судеб появилась нить жизни Александры. Сейчас решалась ее участь – быть этой нити длинной или короткой. Все решить должна была одна лишь встреча. Да или нет…
Девушка не торопясь шла по улице и о чем-то разговаривала с приятельницей, работавшей с ней в одном госпитале. Ветер развивал полы ее длинного пальто, несколько коротких серебристых прядей выбились из-под тонкого платка. На худом, заостренном лице непокорным изумрудным огнем горели глаза.
- К Первомаю привезут картофель на посадку. Вот как раз на той большой клумбе во внутреннем дворе около первого корпуса и посадим, - сообщила ей приятельница.
- А на соседней клумбе можно будет посеять кабачки, - рассуждала Александра. – Моя бабушка умела готовить очень вкусные оладьи из них.
- Вот вырастим урожай и отправим тебя на кухню готовить кабачковые оладьи для всего госпиталя, - пошутила спутница Александры, и девушки засмеялись. - Охранять это все только придется, - посетовала она.- Составлю список дежурств.
- Меня впиши обязательно, - попросила ее Александра.
- Ну, конечно же впишу нашу первую активистку! – с улыбкой промолвила девушка, и вскоре они попрощались, и та свернула на соседнюю улицу.
Дальше Александра шла одна к трамвайной остановке. Подставив лицо апрельским лучам солнца, она с улыбкой вздохнула, даже не представляя, что прямо сейчас решается ее судьба. Она спокойно следовала по наизусть выученному пути, задумчиво разглядывая то окна зданий, то бездонное небо над ней и совершенно не подозревала, что подобно мотыльку, летящему на губительный свет вечерней лампы, она идет навстречу тому, кто невольно приведет ее к смерти.
- Пойдет она с-с-с ним или нет? Какой с-сделает выбор? – шелестящим шепотом промолвил туманный спутник Девы Судеб. – Признаюсь, я взволнован.
- И я тоже, - ответила она, продолжая пристально следить за Александрой. – Ведь от этого выбора зависит слишком многое. Не согласится с ним уйти, и проживет долгую жизнь, останется работать в ставшем ей родном госпитале и даже выучится на врача. Умрет глубокой старушкой, но тогда в назначенный час ее душа еще будет пребывать на отдыхе в Небесном мире. А значит, не сможет воссоединиться с душами двух магов-соратниц, которые к тому времени уже обретут новую жизнь. В таком случае, Триумвират опять не соберется воедино.
- А пойдя за ним, она угодит в объятия с-смерти, - прошептал туман.
- Да, - кивнула Дева. – Ты же сам знаешь, судьба – дело тонкое. Здесь ничего не случается просто так. Во всем присутствует закономерность. Судьбу определяет выбор, который мы делаем, оказавшись на перекрестке дорог жизни. И что бы потом не случилось, на это всегда есть причина, хоть порой и неявная. Александра должна умереть. Это горько и несправедливо сейчас, но так будет лучше. Это нужно ради того, чтобы она потом родилась в один год со своими соратницами.
Тем временем Александра, на ходу доставая из кармана пальто носовой платок, случайно выронила маленькое зеркальце без оправы, которое с негромким звоном ударилось об асфальт и разбилось на множество мелких осколков.
- Ах ты! Чтоб тебя! – с досадой проворчала девушка, глядя на осколки. – Что тут скажешь… Пусть будет на счастье! – промолвила она и принялась осторожно собирать осколки в носовой платок.
Оставлять разбитое стекло на тротуаре Александра посчитала дурным тоном. Тот самый мужчина, пристально разглядывая ее, выглядел безмерно удивленным, словно перед ним предстала невиданная диковинка.
- Бо-оги милостивые! Священный Аш-Таар, я не верю своим глазам! – пораженно шептал он, подходя к девушке. – Радужная аура!
Сложив платок с осколками в сумку, она поднялась и заметила его. Их взгляды пересеклись, и он уже смелее улыбнувшись ей, подошел ближе.
- Ну, здравствуй, необыкновенная, стойкая ленинградка! Так вот ты какая – носительница радужной
