Странник поневоле - Борис Долинго

Богдан замолчал и замер. На выпавший шарик Вэнь не обратил внимания – видимо, он его даже не заметил, – а замешательство Богдана истолковал по-своему – решил, что пленнику нечего сказать. Оба юноши переглянулись и продолжили седлать коней.

Богдан лихорадочно думал. Это был его шанс: он не мог ни в чём убедить этих парней – чтобы он ни говорил, они бы не поверили. Более того, теперь они уже просто побоялись бы развязать его и вернуть оружие. Если он не вывернется сейчас, то уж точно не вывернется – не может же столько раз везти в безнадёжных ситуациях!

Он опустился на колени и прижался лбом к песку, делая вид, словно стонет от отчаяния. На самом деле, Богдан схватил «горошину» связанными руками.

Китайцы, не обращая на него внимания, пошли к своим коням. Богдан встал и трижды сдавил смертоносную «горошину».

– Ребята, вы не правы! – крикнул он. – Видит бог, я думал, мы останемся друзьями, но вы сами всё испортили.

Лао и Вэнь в недоумении обернулись, и Богдан бросил гранату, одновременно отводя глаза – ему не хотелось видеть, как убивает парней, против которых он, в принципе, ничего не имел.

Подойдя к трупам, он несколько секунд всё-таки смотрел на то, что осталось от Вэня и Лао.

– Как вам, ребята, животы скрутило, однако, – не удержался он.

Найдя свой нож и, не включая полевой режим, Богдан перерезал верёвки, связывающие руки. Осмотрев лучемёт, он обнаружил, что «ретро-неомаоисты», пробуя стрелять из «чудо-оружия», израсходовали почти половину магазина. Сделать с этим, правда, было ничего невозможно, хоть изматерись, и оставалось лишь порадоваться, что есть ещё запасная обойма – в любом случае, он почувствовал себя теперь куда более защищённым.

На всякий случай он отрезал от кожаного ремня тонкую полоску и примотал последнюю обойму к корпусу лучемёта, чтобы весь оставшийся боезапас находился в одном месте.

Посмотрев на всходившее солнце, Богдан, несмотря на ломоту во всём теле и досаду от двойного убийства, которое ему пришлось совершить не по своей воле, усмехнулся вслух:

– Да, похоже, лучемёт тут нельзя показывать никому – так их неизвестные Творцы задолбали запугиванием карой за разработку «новейших технологий», что с ума прямо сходят аборигены, когда видят реальные диковинки.

Сам для себя он ещё раз мог констатировать, что уже почти привык обходиться простым оружием и даже, наверное, смог бы выживать с ним тут – надо только не плавать через реки, в которых слишком серьёзные твари водятся. А вообще-то, наверное, можно научиться как-то и всяких рыб-драконов убивать из лука – валили же его предки когда-то мамонтов! Главное – сноровка!

Внимательно осматривая окрестности на случай появления разного рода охотников на людей и часто сверяясь с картой, Богдан проделал в первый день большую часть пути до точки перехода. Он ехал на одной из лошадей, поскольку трёх других пришлось отпустить – он расседлал их и, шлёпнув каждую по крупу, пожелал счастья в новой жизни. Это были добрые домашние лошади, и, скорее всего, здесь, в лесостепи, они станут добычей хищников, но что ещё оставалось?

Поскольку в наследство от китайцев ему досталось некоторое количество сушёного мяса, овощей и сухарей, он не охотился, хотя по пути в этой местности ему встречалось множество дичи. Из балок и оврагов выбегали косули, скрывавшиеся в перелесках, из высокотравья вспархивали птицы – куропатки и какие-то более крупные, названия которых он не знал, мелькали заячьи уши и хвосты высматривавших их лисиц. Несколько раз издали Богдан наблюдал стада бизонов, которые как дичь его не интересовали, а один раз чуть не наехал на стаю волков. Крупный, метра полтора в холке, вожак зарычал, но бросаться не стал: волки лакомились тушей то ли оленя, то ли дикого осла, и были настроены относительно мирно – скаля сейчас зубы, они просто защищали свой обед.

Жизнь на этих просторах шла своим чередом, и Богдан скакал и скакал, вдыхая свежий чистый воздух и радуясь жизни, которую пока сумел сохранить, несмотря на все перепитии. Когда пришло время располагаться на ночлег, до нужного места оставалось не более десяти километров, но Богдану не хотелось рыскать в потёмках, хотя луна светила здесь куда ярче, чем на Земле. Он заехал в небольшую рощицу, отвёл коня подальше за деревья, и, затаившись в кустах на опушке, долго осматривал равнину, на которую опускалась ночь. Его бинокль утонул, а подзорная труба, которая имелась у китайцев, была разбита при «взрыве» гравигранаты. Богдану приходилось полагаться на своё зрение, которое по зоркости превосходило процентов на двадцать зрение любого самого зоркого землянина – это он заметил ещё на островах в океане, и был благодарен Главному Компьютеру, который сам предложил ему программу медицинской коррекции.

Природа была так хороша, что Богдан в эти минуты не думал о работорговцах и прочей человеческой нечисти, которая, разумеется, имелась на каждой грани, населённой homo sapiens. Да, он уже убедился, что здесь, как и везде, было много подлецов, но были такие люди как Тассилон, мэтр Чжу Цзы Чен и, конечно, многие другие – те, кто заслуживал звания «человек». Он мог узнать ещё очень многих, он мог увидеть множество стран здесь, путешествуя свободно. В принципе, множество стран можно увидеть и на Земле – но как? Живя за «железным занавесом» в Совестком Союзе и выпрашивая, как подачку, путёвку в Болгарию или – господи, какое счастье, если разрешат! – в круиз вокруг Европы? А перед этим год копить деньги на такую поездку?

Можно, конечно, сбежать в США и зажить свободной жизнью там, но Богдан только сейчас понял, что свербило в душе, когда он готовил план побега там, дома: ему не нравилась сама мысль, что требуется куда-то бежать с Родины, чтобы жить «свободно». Да, на Родине свободной жизни нет, но есть ли она вообще где-то, если ты всегда живёшь встроенным в структуру любого общества?

Здесь же у него есть уникальный шанс быть – нет, не местным богом, к такому Богдан и не стремился, а – просто Независимым! Естественно, до определённых пределов: появятся вдруг неведомые Творцы – они быстро открутят ему голову. Но пока никто не появился, он может жить – и быть свободным!

Он был почти готов прямо сейчас отказаться от возвращения во дворец и пуститься в странствия, ему было страшно интересно вступить в схватку не столько с теми трудностями и врагами, которые могли встретиться на пути, сколько с самим собой. Ведь любое испытание, выпадающее на долю человека, как говорил учитель Чжу Цзы Чен, это прежде всего борьба с собственными страхами и собственным бессилием.

Но что не оказываться совсем уж бесшабашным искателем приключений, стоило вернуться и получше подготовиться. Нет, он не собирался лазать по Граням, обвешанный крутым оружием Творцов, но стоило с помощью обучающих программ дополнительно развить кое-какие навыки, чтобы чувствовать себя более уверенно в определенных ситуациях. Стоило заложить в память знание об основных точках перехода на Гранях, чтобы не зависеть, если что, от карты, которую можно потерять, или которую украдут.

Стоило заочно узнать больше о народах, населяющих грани, чтобы не так выделяться в незнакомой среде, и обзавестись средствами менять внешность, которые, скорее всего, можно найти в таком месте, как этот дворец, где, почти как в Греции, есть всё. И тогда он станет настоящим «Странником по граням», а не беглецом, судорожно цепляющимся за лучемёт, только покажи который – и тебя сразу готовы предать или уговаривать помочь уничтожить врага.

И чтобы начать странствовать, систематически исследуя грань за гранью, оставалось не так уж много – добраться сейчас до дворца.

Никакой погони или крадущихся за ним врагов Богдан пока не заметил. Уже в сумерках он обошёл рощицу, имевшую в диаметре всего метров триста, и убедился, что со всех сторон всё чисто и спокойно – серьёзных хищников здесь не таилось. Впрочем, как он успел понять лишний раз, самым серьёзным хищником, во всяком случае, в этой части грани Азии, как и везде, являлся, безусловно, человек. К счастью, вокруг не было ни одной человеческой души, поэтому Богдан спокойно устроил себе на скорую руку шалаш, где провёл ночь.

Утром он нашел ручей, наполнил водой бурдюки, поскольку, как предполагал по карте, с другой стороны точки перехода его ждала безводная пустыня, и двинулся в путь. Ему казалось, что он движется правильно, но каменный курган, где располагался переход, всё не показывался. Несколько раз Богдан въезжал на холмы и осматривал местность, чрезвычайно сожалея, что у него нет ни бинокля, ни подзорной трубы китайцев, на худой конец.

Только уже к вечеру он заметил в стороне, противоположной закату, тёмную массу каменистого холма, и понял, что нашёл то, что искал. Мнемоника, использованная на карте, была точна и понятна, а вот методика активации точек перехода в каждом случае существенно отличалась. Богдан долго думал, почему сделано так, и пришёл к выводу, что, очевидно, Творцы страховались от возможного обнаружения аборигенами своих «дверей» между разными плоскостями планеты. Разнообразные ухищрения делали практически невозможным случайное использование переходов местными жителями.