Путь "Чёрной молнии" - Александр Теущаков

— Зовите Дрона и братву, начинается! Менты подогнали бульдозеры к воротам.

Стрелки на часах показывали одиннадцать вечера.

Дрон отдал распоряжения всем посыльным, чтобы поднимали отряды и занимали свои места, действуя по намеченному плану. Сам Леха с двумя десятками приближенных рванулись к центральным воротам. Сибирский и Симута со своими пацанами в промзону.

По всей зоне отключили электричество. Подачу воды тоже прекратили. Видимо власти надеялись, что появятся недовольные и ряды взбунтовавшихся заключенных расколются, но на порядок оказалось обратное, все высыпали на улицу, и при свете дальних прожекторов заметались тени осужденных.

Заскрежетали железные ворота, расширяя проход для проезда бульдозера. Основная масса военных, спрятавшись за бетонным забором, ожидала сигнала к штурму.

Заключенные не толпились возле баррикады, а небольшими группами спрятались за углами зданий, расположенных параллельно, по обеим сторонам въезда. Вплотную к баррикаде подошли десять бунтовщиков.

Снова мегафон разорвал зловещую тишину своими призывами:

— Осужденные, последний раз просим прекратить всяческое сопротивление, выдайте нам заложников, и мы обещаем, что в зону солдаты не войдут, в противном случае администрация колонии не ручается за вашу сохранность.

Мегафон смолк. Но через минуту вещание возобновилось:

— Дронов! С тобой говорит начальник управления генерал Зыков. Даю тебе слово офицера, что ты, и твои сотоварищи в срочном порядке будут этапированы в СИЗО, физические меры к вам применены не будут. Я возьму все под собственный контроль, часть ваших требований мы постараемся выполнить. Отдайте нам заложников, и мы обещаем, что в колонии не будет репрессий.

— Ага! Мерси! Мы уже сыты офицерскими обещаниями, спросите у хозяина зоны, который так легко пускает по ветру слово офицера, — выкрикивал Дрон, — мы вам не верим, ваша система не в состоянии исполнять законы, над вами тоже есть начальство, оно с вас точно спросит, что довели заключенных до бунта.

— Это твои последние слова? Кто тебе дал такое право, говорить от имени всех? — раздался с другой стороны забора голос, но уже без мегафона.

— Да, начальник, последнее, а право у меня и у всех зэков одно — быть людьми, а не скотами, ты сам поразмышляй о матерях своих солдатиков, которых пускаешь на кровавую бойню, ты думаешь, мы их пряниками будем встречать.

— Все Дронов, прекращай свою болтовню, даю тебе и твоим головорезам пять минут. Предупреждаю, если вы не сдадитесь, то умоетесь кровавыми слезами.

— Вот и добазарились, как говорили на фронте — заполучи-ка враг гранату!

Дрон сказал стоявшему рядом Каленому:

— Давай Игореха, запускай! Он держал в руках самодельный взрывпакет, начиненный серой, магнием и марганцовкой. Мало того, в ней присутствовала одна из серьезных начинок — фторопластовая мелкая крошка, можно сказать пыль. При совместном возгорании всех компонентов, фторопласт выделял едкий токсин, который, попадая при вдыхании в горло, раздражал слизистую оболочку и человек начинал задыхаться. Старая армейская смекалка подсказала Ирощенко выход из ситуации, пусть хотя бы менты предполагают, что у восставших имеются средства не только для защиты, но, и для нападения тоже.

Игорь чиркнул спичку, зажег фитиль бомбы и, выждав пять секунд, запустил пакет в сторону осаждающих. Над стоящими на открытой площадке офицерами раздался оглушительный взрыв, сопровождающийся грандиозным, малиновым фейерверком. Военные бросились в рассыпную: эффект неожиданности сработал, все, кто попал в зону разрыва бомбы, получили дозу незабываемых ощущений: кашель раздирал горло до изнеможения.

На промбазе тоже послышался звук взрыва — это Леха Сибирский произвел подрыв бомбы.

Над зоной взметнулись три осветительные ракеты, служившие для военных сигналом о начале штурма.

Взревели двигатели бульдозера и бронетехники, загрохотали гусеницы по асфальту.

Водитель, приподняв лопату бульдозера, направил свою машину на баррикаду, но не успел он подъехать вплотную к загромождению, как с разных сторон к воротам метнулись заключенные, в руках они держали бутылки с зажигательной смесью. В темноте вспыхнули небольшие огоньки и полетели в сторону бульдозера. В сплошной, горящий факел превратился трактор, водитель едва успел выскочить из кабины в приоткрытую дверцу и, крича от ужаса, кинулся прочь от пылающей машины.

По другую сторону ворот заревели пожарные сирены, и мощные струи воды обрушились на взбесившиеся языки пламени — это пожарные расчеты вступили в борьбу с огнем.

Дрон крикнул:

— Не суйтесь под брандспойты, отходите за угол зданий, пусть они сольют воду.

Карзубый, Каленый, будьте наготове, если пойдут «Рексы», забросайте их горючим. Санек, — обратился он к Воробью, бери в резерве мужиков и быстро бегите в промзону, мы здесь сами управимся…

Не успел он договорить, как из рабочей зоны прибежал посыльный.

— Братва, трактор с ходу разметал наши баррикады, — запыхавшись, произнес он первую фразу.

— Они не подожгли его? — удивленно спросил Воробей.

— Подожгли, но водила — дурень даже не вылез из трактора, похоже он там сгорел.

Паренька трясло, наверно от чрезмерного возбуждения.

— Передайте Дрону, что нам удалось закидать солдат горючим и камнями. Больше они не суются, отошли назад, — отдышавшись, закончил посыльный.

Дрон, услышав от Сашки хорошую новость, закричал во весь голос:

— Мужики, промзона отбила атаку чертей, дело теперь за нами.

Со стороны властей начиналась психологическая обработка бунтовщиков: ударили автоматные и пулеметные очереди, но видимо стреляли холостыми, потому как свиста и рикошета пуль не было слышно. Заметались с разных сторон лучи прожекторов, освещая крыши и стены зданий — бараков. В небе над зоной послышался нарастающий шум винтов. Показался боевой вертолет, и освещая территорию мощным прожектором начал кружить над всей колонией.

Военные, зацепив тросом бульдозер, оттаскивали его назад, освобождая проход для следующей техники.

Сообразив, что с пожарными машинами ничего не выйдет, так как заключенные маневрировали: прячась и выбегая из укрытий, штурмующие военные решили кинуть в проход бронетехнику. Но пробить с ходу такую толщу укрепления не было возможности, пришлось бы загонять бронетранспортер на самую верхотуру баррикады, а это грозило поджогом техники.

В таком же положении оказались военные на промзоне. Правда там удалось преодолеть препятствие нескольким десяткам солдат, но они были встречены дружным градом камней и железа.

Семченко Игорь и еще несколько находившихся рядом с ним зэков, взяли в руки «ежи» и принялись метать их в солдат. Раздались первые крики, оповестившие восставших, что «ежи» достигли своей цели. Подбирая раненных солдат, остальные военные вынуждены были ретироваться и занять исходные позиции.

Мужикам и парням строго наказали, чтобы не преследовали убегавших военнослужащих, в противном случае, оказавшимся в запретной зоне, грозила неминуемая смерть. Отразив второе по счету нападение, восставшие воспряли духом: кто-то, подражая событиям, увиденным в фильмах, обнимался после отражения последней атаки.

Организаторы бунта заранее позаботились, чтобы под рукой была вода и повязки из плотной ткани, и как видимо не напрасно: раздались хлопки, и в зону полетели дымовые шашки.

Каждый из восставших, знал свое место и предназначение. Натянув на лицо повязки, смоченные водой, они постоянно меняли позиции, создавая обманное представление у военных, например: только что в одном месте было большое скопление людей, а на самом деле на месте упавших шашек, уже никого не было. От мокрых повязок проку было мало, но что поделать — противогазов в зоне не нашлось.

Основными действиями руководили Сергей Ирощенко и Игорь Семченко. Дрон старался не давать советов профессионалам, он только с благодарностью подумал: «Как важно иметь под рукой таких бойцов: грамотных и сметливых, возможно без них не было бы надлежащей обороны».

Когда атака дымовыми шашками прекратилась, солдаты в противогазах вторглись на баррикады центрального въезда. Пробираясь по нагроможденным кроватям и тумбочкам они с опаской пытались разглядеть сквозь пелену дыма, где их больше всего ожидает опасность.

Но угроза подстерегала кругом. На гору тумбочек обрушились бутылки с горючим, превратив это место в огромный пожар.

За дело взялись метатели «ежей» и остро заточенных с двух сторон штырей. Каленый, столь ловко обученный метать ножи, в принципе быстро освоил новое оружие. На глаз вымеряя расстояние, и рассчитывая траекторию полета, он всаживал в силуэты людей штырь за штырем. Там, где тело было защищено бронежилетом, не нужно опасаться такого оружия, но руки и ноги оказались в зоне поражения. Бойцы спешно покидали опасное место, помогая раненным спуститься с груды догорающего хлама.