Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Блэки Хол

     Хозяин замер и... вдруг оттолкнул, отшвырнул от себя. Брезгливо? Испуганно? Изумленно?

     Господин, в чем моя вина? - поползла за ним. - Прости, господин, я буду послушной.

     Меня трясло, даже зубы стучали. Ужасный колотун.

     Хочу туда, в лес. Хочу к нему.

     Его рев до сих пор отдавался в ушах.

     Прижаться к земле и ползти, ползти. На коленях, к своему повелителю.

     Признать. Отдаться на его волю, на его милость.

     Выбравшись из постели, я поплелась, держась за стену. Голова кружилась от духоты.

     В пищеблоке выхлестала чайник воды и столько же выдула из-под крана.

     Помогло ровно на три шага.

     Тесно в пижаме. Жарко.

     Иду вдоль стеночки. Карабкаюсь.

     Царапаю дверь. Тихо, как мышка. Ведь он слышит. Он не спит, верно?

     Скрипнули петли. Он сонно щурится в полоске света от коридорной лампочки. Неужели дрых?

     - Эва?

     Толкаю его внутрь, и захожу, закрывая дверь. Темно, но мне прекрасно видно. Комната поболе моей и выглядит прилично: обои, мебель, палас на полу, шторы. Это всё мельком, потому что не основное.

     Я наступаю, он отходит.

     - Эва, с тобой всё в порядке? Выглядишь неважно. По-моему, горишь. У тебя температура? И глаза странные. Похоже на инфекцию. Так и знал, не нужно было гулять на морозе.

     Толкаю его на кровать и прыгаю, устраиваясь сверху. Трусь и мурлычу.

     - Мда... у меня инфекция... Хочешь полечить? - не узнаю свой голос, с хрипотцой и грудными нотами.

     - А... как же соседи? - его голос напряжен и срывается, а руки жадно шарят по телу.

     Прикусываю мочку. Хороший мальчик. Оперативно протер глазки и настроился на общение.

     - Какие соседи? - срываю пижаму и прижимаюсь к освежающему, к холодному, к ледяному. Дрожь проходит по моему телу. - В конце концов, для этого есть руки, - намурлыкиваю на ухо. - Зажмешь рот, если стану громко шуметь.

     Кровать Мэла тоже с панцирной сеткой, только пошире, потому что двуспальная. Это я выяснила, покачавшись в ней. Сам Мэл спит как убитый. Еще бы, мы успокоились под утро. Точнее Мэл заснул, а меня снова терзает телесная мука.

     Что за гадство? Впилась зависимость как жало. Не выдрать.

     Мне снова нехорошо, первые симптомы уже проявились. Мутит и шатает.

     Душно. Вскочив с постели, прохаживаюсь голышом по комнате. Выглядываю в окно - снаружи занимается утро.

     И опять меня зовет неслышный голос, призывая бежать навстречу ветру, навстречу свободе. Туда, где ждут и помогут утолить жажду.

     Голос зовет тоненько, но повелительно. Напевает дудочкой, и я застываю как змея. Вслушиваюсь.

     Прохладные руки обнимают меня, и я вздрагиваю. Змея раздраженно шипит. Не отвлекай. Дай послушать зов.

     - Эва, пойдем, - тянет он. - Пойдем, - повторяет и проводит по щеке, по губам. Пальцы сбегают по шее, между ключицами и ниже. Подаюсь к нему. Согласна.

     И снова пружины скрипят - ритмично, рьяно. Лучшая музыка для ушей, заглушающая призыв.

     Мэл зажимает мне рот рукой. Сколько раз он делал это ночью? Не считала.

     Облегчение приходит не сразу. Жар спадает, и я забываюсь в тяжелой дрёме. В полусне продолжаю бежать, вскакиваю, мечусь.

     - Тише, тише, - оплетают меня руки Мэла. - Спи, ты устала.

     ***

     - Это я.

     - Мне некогда, - сказал глухо зять. Наверное, прикрывал динамик рукой. - Говори быстро и по существу.

     - Всё пошло не так, - ответил Альрик.

     - То есть?

     - Я узнал, кто она. Сегодня ночью, - Альрик машинально потер висок.

     - Ты догнал ее? - спросил Айк торопливо. - Тогда в чем проблема?

     - Она... не из наших.

     На другом конце невидимой линии повисла тишина.

     - Ты, конечно, со званиями и почестями, - отозвался, наконец, зять, - но иногда у меня возникают сомнения в наличии у тебя серого вещества.

     - Знаю, абсурд. Это студентка. Нас связывают дела, - пояснил Альрик. - По необходимости я провел ритуал обета на крови.

     - Зачем? - изумился собеседник.

     - Затем. Потребовалось, - объяснил невнятно Альрик.

     - Это невозможно, - заявил убежденно Айк. - Точно не наша?

     - На сто десять процентов.

     - Все равно, - упорствовал зять. - Если отшибло память, могу напомнить. В отличие от блохастых ты - чистокровный, хотя я начинаю сомневаться и в этом. Чудес не бывает. Можешь переливать кровь литрами и кусать во всех доступных местах на пять рядов, но человеческий геном не изменить. Так что, мой тебе совет: действуй проверенными дедовскими методами, - развеселился Айк. - Хватай и владей. Ты всегда был трудным, и всегда у тебя получалось шиворот-навыворот. Чего боишься? Убить ее лаской?

     - Она совсем девочка.

     - Это ты перегрелся, бегая за ней. Попала на твою территорию? Попала. Какие могут быть сомнения? Уверен, она задаст тебе жару. Сдуешься раньше неё. Это её первое полнолуние?

     - Выходит, да.

     - Сочувствую.

     - Спасибо.

     - Не тебе, олух. Ей.

     Рассоединившись, Альрик походил по кухне и вернулся к окну. Небо заволокла ровная чернота без намека на раннее утро.

     Невероятно. Невозможно физически и логически. Фантастично.

     Жалкие миллилитры крови пробудили к жизни инстинкты, дремлющие в незаметной мелкой студенточке. Разве такое бывает?

     Раньше не бывало. Генетика, чтоб её. Несовместимость. За тысячи лет существования его вида - ни одного результата от смешанных связей, не говоря о пустых попытках обращения.

     И что делать?

     Теперь не вырвать. Он сросся с ней. На пальцах остался вкус ее желания.

     Альрик поднес ладонь к лицу и вдохнул. Нежная и вспыхивает как огонек. Его самочка.

     Решительно невозможно отказаться. Соблазн щекочет ноздри. Искушает.

     Вот так неожиданно Альрик попал в собственную ловушку. Вырыл яму другому и сам же свалился в нее. Рухнул плашмя. Олух, как сказал Айк. Зять прав: он - слепец. Ни чутья, ни интуиции. Ходил рядом и не замечал, не видел, а время убегало.

     И не подозревал. Хотя в кабинете декана почудилось знакомое, но мысль была отброшена в силу невероятности.

     "Я несвободен", - сказал Альрик студенточке. Всё правильно, несвободен. А она сидела с ошарашенным видом, и ее ножка лежала на его колене. И на осмотрах "замораживала" стекло в окне, играя, - ребенок ребенком. И помогала сдергивать летающего уродца Царицы с потолка. Спрашивала совета, протягивая фотографии, сделанные в машине, и заглядывала в глаза, ища поддержки, когда мальчишка сорвался, приревновав. Приняла близко к сердцу самоубийство первокурсника, а Альрик пропустил мимо внимания и не настоял на осмотре.

     Значит, плохо настаивал, - взъерошил волосы. Сам виноват. Увлекшись охотой за фантомом, пустил слюну как сопливый щенок.

     Глупец. И зарвался. Хотел щелкнуть по носу мальчишку, решив проучить того, а вышло так, что схлопотал сам. Судьба посмеялась над Альриком и подставила подножку.

     Теперь мальчишка снимает сливки, но скоро выдохнется, не сумев обуздать и усмирить.

     Удержать бы себя в руках, зная, что к ней прикасается другой, потому что у него есть на то право.