Жребий принцессы - Джудит Тарр

Севайин сняла с себя другие украшения и струящуюся вуаль. Остался лишь обруч да еще одна драгоценность — золотая цепочка вокруг ее бедер, тонкая как волос, с изумрудной застежкой. Хирел протянул к ней руку.

— Нет, не сейчас, — засмеялась Севайин, задыхаясь. Ее сердце гулко билось. — Это цепочка девственницы. И снимать ее нельзя, пока ты не превратишь меня в женщину.

Она действительно была девственницей. А потом стала женщиной. Когда Хирел пробил ее ворота, она громко закричала.

От боли. От ликования. Эти чувства пели в его душе, творя великую и удивительную гармонию, симфонию соединившихся тел. Он парил, сливаясь с этой гармоний.

А потом они оба ругнули без сил. Он положил голову ей на грудь. Она вплела пальцы в его волосы. Биение их сердец мало-помалу замедлялось. Щеки Севайин были влажными, но слезы, которые по ним текли, вовсе не были слезами горя.

Рука Хирела блуждала по ее животу и бедрам и наконец наткнулась на застежку цепочки. Золото соскользнуло на постель. Его пальцы продолжили свой путь между ее бедер. Севайин вспыхнула, но слегка отстранилась от него. Он уступил ее воле, и его рука замерла на ее бедре.

— Хирел, — сказала Севайин спустя какое-то время. Повернув голову, он поцеловал ее грудь. — Хирел, где ты был, когда маги творили надо мной свое дело?

Он поднял голову, недоумевая, почему она выбрала именно этот момент для подобного вопроса. Но сразу же ответил ей: — Я был заперт в комнате, и никто не пускал меня к тебе. Она взглянула в его глаза. — Где ты был. Хирел?

— Я же сказал тебе. Я… — Он осекся. Она прекрасно слышала его слова. Однако ей хотелось знать больше. — Меня заперли, но я слышал твои крики. А все утверждали, что стоит тишина. — Действительно было тихо. Я молчала. Хирел. — Но я слышал тебя, — продолжал настаивать он. — Ты слышал… — Она нахмурилась. Будь прокляты эти ведьмы с их загадками. На ее губах заиграла улыбка, но Севайин спрятала ее. — Ты находился в моем разуме. Ты и маги. С тех пор ты находишься одновременно внутри моего разума и снаружи. — Но это же нелепость.

— Разве у тебя были когда-нибудь ночи любви лучше этой? Или необычнее?

— У тебя к этому талант. И я опьянен тобой. Улыбка вновь расцвела на ее лице.

— А я люблю тебя, мой гордый принц. Но с моей магической силой что-то происходит. Я уже давно подозреваю это. Все началось, когда среди своей боли я обнаружила тебя, и твое присутствие облегчило мои страдания. А потом что-то начало расти во мне; когда ты меня касаешься, это становится сильнее. Я боялась поверить, боялась даже мечтать. Но теперь я знаю. Мы — маги, Хирел. Мы оба. Он поднялся на колени.

— Ты действительно маг. Я рад за тебя. Когда ты лишилась своей силы, это было ужасно. Но я… ко мне это не относится.

— Да ведь в тебе-то все и дело? — настаивала Севайин. — Ты был рядом со мной, когда я потеряла свою силу. Ты был возле меня, когда я чуть не умерла, и именно ты вернул меня опять к свету. Ты нашел Глаз Силы. И ты почти подчинил его, но тут я его уничтожила. А потом мы полюбили друг друга; мы вместе смотрели в лицо жизни и смерти. Каким-то непонятным образом моя магия переместилась в тебя. И теперь она часть тебя.

— Нет, — сказал Хирел. — Я могу поверить в невероятное, но не в невозможное.

Севайин сжала руки. Он так и не привык к ее силе, хотя помнил, кем она была и кем всегда останется: прирожденным воином, подготовленным к войне. Он взглянул в ее глаза и потерпел сокрушительное поражение.

Все его чувства обострились. Он мог видеть сквозь камень, он слышал звуки из запредельных миров. Его кожа ощущала мельчайшие частицы воздуха. Он вкушал любовь, страх и радость. Он вдыхал аромат чудес.

— Сила, — прошептала Севайин. Ее губы не шевелились. — Это сила. Я думала, что потеряла ее, и хотела умереть. — Но ведь я не создан для этого!

Она отстранилась. Хирел пошатнулся, ослепший, оглохший, бестелесный. Мало-помалу чувства снова вернулись к нему, только теперь они притупились и поблекли, став самыми обыкновенными земными чувствами. Лишь Севайин, лежавшая рядом с ним, осталась яркой; ее лицо, освещенное лампой, казалось призрачным видением, коронованным языками огня. С огромной нежностью Хирел прикоснулся к ее щеке. Мощная волна силы накатилась и обожгла его.

Улыбка Севайин была и радостной, и печальной; в ней смешались тепло и холод, пахнущие цветами. Огненными цветами, жгучими и сладкими.

— О нет, любовь моя, — сказала она. — Ты создан для этого. Это пылает в твоей крови. Ты — источник силы.

— А, — сказал он уныло, но без злости, — значит, я спутник мага. Ее глаза сверкнули. — Ты намного больше, чем спутник! — Ну конечно. Ведь я твой господин и супруг. — И мой возлюбленный.

Севайин принялась ласкать его, пока он не задрожал от удовольствия. Ее радость рождала в его сердце сладостную песнь. Севайин снова обладала прежней силой, растущей в ней, возносившей ее к небесам, увлекавшей Хирела вместе с ней, кружившей в безумном танце. Она дотянулась до того огня, который был в ней, направила на него свою силу воли.

Хирел на ощупь преодолел стену ослепляющей боли и увидел, как она сжалась в комочек на полу, ошеломленная и подавленная.

— Искалечена, — сказала она. — Все еще… после всего… — Нет! — вскричал Хирел. Она едва слышала его.

— Я была так уверена. Я знала. Моя сила вернулась назад. Она начала возвращаться ко мне сразу после изменения, а ты — ее средоточие. Но боль все еще со мной. А стены высоки как никогда. — Она подняла голову. Улыбнулась. — Я разобью их. Клянусь Аварьяном, Хирел, разобью.

Красный князь снова куда-то исчез. Не видно было и Араноса. Маги не пожелали сказать Хирелу, где он. Он мог только догадываться, как обстоят дела, у него было слишком мало оснований делать выводы. Это тревожило его. Война продолжалась, но на чьей стороне преимущество, маги отказывались сообщать.

Он не мог найти Севайин. Она присутствовала в его разуме, его тело помнило о ней, как об огненной вспышке в ночи. Наступит время, обещала она, и он узнает, как следовать за призраком в его урочище. Но пока еще он не умел этого, а она хорошо спряталась. В нем на мгновение вспыхнул гнев, ведь жена должна всегда находиться в распоряжении супруга.

Но его жена делала то, что хотела. Так, и только так она поступала всегда, даже находясь в этом безрадостном уединении.

Что же касается Хирела, то он не мог делать ничего из того, что подобает принцу. Вокруг были одни маги, которые не собирались прислуживать ему как рабы; они лишь следили, чтобы он имел все необходимое. Он был вынужден купаться, одеваться и развлекаться сам. В крепости находилась библиотека, занимавшая огромную комнату со сводчатым потолком. Но ни в одной книге не нашлось ответа на то, что происходит сейчас между империями. Один из магов согласился провести с Хирелом несколько поединков без оружия, но с ним невозможно было говорить о чем-либо, кроме обхватов, бросков и выпадов. Наконец беспокойные блуждания привели Хирела в самый центр замка, в зал силы, уже лишенный роскошного свадебного убранства. В очаге по-прежнему горел огонь. Севайин сказала, что если он погаснет, то крепость падет, ибо именно это пламя скрепляло каменные стены цитадели.