Утраченный металл - Брендон Сандерсон

– Тельсин, – сказал он, – а не находишь иронии в том, что, сколько бы ты ни твердила о своей дальновидности, ты постоянно недооцениваешь меня? Если бы ты действительно обладала даром предвидения, то разделалась бы со мной сразу же, как только я вернулся в Элендель семь лет назад.

«Прежде, чем ты узнал о моих замыслах?»

– Прежде, чем я полюбил то, что ты стремишься уничтожить.

Он выдернул серьгу и выбросил, затем вышел в коридор и посмотрел туда, где тот пересекался с другим коридором. Из-за двери с табличкой «лестница» раздались шаги, но секунду спустя стихли.

– Дружище, – подошел к нему Уэйн, – ты уверен?

Вакс взял пистолет двумя руками и шагнул вперед.

– Оставайся на месте. Следуй за мной, когда закончу. Но не лезь в драку. Это работенка для Меча Гармонии.

62

Вакс двинулся к лестничной клетке и на ходу достал Стального Выжившего, заряженного простыми свинцовыми пулями. Дважды выстрелил, затем толкнул пули сквозь дерево по обе стороны двери. В ответ раздались крики боли спрятавшихся солдат.

Тельсин решила, что сможет остановить его, если пошлет достаточно солдат. Но Вакс был стрелком. Чем больше на пути преград, тем больше от них останется хлама, который можно использовать как оружие.

Он сорвал со стены огнетушитель, бросил и толкнул вперед, увеличив вес. Снаряд сорвал дверь с петель, расплющив укрывшихся за ней врагов. Как и ожидал Вакс, остальные рванулись в проем, открыв огонь. Он уложил всех меткими выстрелами в голову.

Затем он выстрелил в огнетушитель, и лестничную площадку затянуло белым дымом и химической пеной. Наконец он нацелил левой рукой Большую Пушку и пальнул. Громадный снаряд взорвался в облаке дыма, разлетевшись шрапнелью вокруг, но Вакс, защищенный стальным пузырем, остался неуязвим. Он спокойно прошел сквозь стальной шторм.

Это оружие изготовили специально для него: гранатомет с максимальным разрывным эффектом. Если шрапнель не убивала наповал, то выводила из строя. Вакс ворвался на лестничную площадку, следя за голубыми линиями, протянувшимися сквозь хаос, и расстрелял тени, которые целились в него в дыму.

Вглядевшись в дым, он увидел современную лестницу, какие ставили в небоскребах. Прямой путь наверх, если допустить, что получится прорваться через солдат. С каждым новым выстрелом его пистолета на ступеньки падали мужчины и женщины. Как и предыдущая группа, они были в обтягивающей униформе и не носили на себе металлов. Но у Вакса и без того было с чем работать. Лестница оснащалась металлическими перилами, а между пролетами был широкий проем. Вакс подумал было пролететь сквозь него, но решил не оставлять врагов за спиной. К тому же стоило расчистить путь для Уэйна.

Поэтому он прицелился вверх и стрельнул в проем гранатой, разорвавшейся градом шрапнели. Раздались крики. Вакс взмыл вверх и толкнул перила, изогнув их полукругом и прижав к стене вместе со стоявшими за ними людьми. Сверху принялись палить наобум, и ему пришлось спрыгнуть вниз, едва избежав шквала алюминиевых пуль. Но еще одна граната, запущенная в проем и аккуратным толчком доставленная куда надо, заставила врагов разразиться проклятиями и прекратить стрельбу.

Пользуясь преимуществом, Вакс помчался вверх, оттолкнулся от распределительного щита, затем от металлической таблички с номером этажа. Он расчищал лестницы выстрелами, но чаще использовал в качестве оружия подручные средства. Он целеустремленно продвигался, не останавливаясь, выстраивая перед собой металлическую стену из гильз, шрапнели, металлолома. Толкался, постоянно менял позицию, перемахивая через ступени и трупы.

Однажды Вакс сбежал от своего призвания. Он видел в нем обязанность не только искать ответы и решать проблемы, а стать чем-то ужасным. Чем-то, чем не мог стать Гармония, сдерживаемый силой Охранителя.

Сегодня Ваксиллиум принял эту обязанность. Стал воплощением разрушения, ибо служить Гармонии означало служить не только Охранителю, но и Разрушителю, со всеми вытекающими последствиями. Иногда от него требовались осторожность и сочувствие. Но не в той ситуации, когда дому, семье и друзьям угрожало оружие, способное убить миллионы человек.

Вакс поднимался по лестнице, как ураган, неотвратимо стремясь наверх. К ложному раю чудовищного божества. По мере продвижения он заметил, как туман тонкими струйками вползает внутрь сквозь маленькие вентиляционные отверстия на каждом этаже. Кровь Гармонии находила путь. Она редко проникала в дома, но этой ночью покрывала ступени, будто призрачным раствором.

Звякнул металл. Металл, которого он не видел. Вакс инстинктивно отскочил, и секунду спустя лестница содрогнулась от взрыва. Он почувствовал, что рука закровоточила; у врагов тоже нашлись гранаты со шрапнелью. Но когда защитники башни вышли, чтобы добить его, то обнаружили, что Вакс еще вполне боеспособен.

Точными выстрелами из Виндикации он разослал им алюминиевую смерть. Враги пользовались деревянными щитами и мебелью, чтобы преградить ему путь, но Вакс разнес все гранатой, а потом использовал нашпигованное шрапнелью дерево, чтобы оттеснить противников. Когда те пали, Вакс перемахнул через баррикаду и услышал сверху крики. У него хватило времени, чтобы зарядить в Большую Пушку еще шесть гранат. Закрыв барабан, он стиснул зубы.

Эти солдаты считали, что готовы ко всему. Может быть, им даже приходилось сражаться со стрелками.

Но не с Ваксиллиумом Ладрианом.

Ему пришлось глотнуть еще стали. Запасы таяли быстрее, чем он рассчитывал. Он выбросил склянку в тот миг, когда солдаты наверху с криками начали растягивать над лестничным проемом сети и леску, чтобы помешать ему пролететь.

Но Вакс неумолимо двигался вперед. Иногда он становился тяжелым, как грузовик, иногда легким, словно пуля. От постоянного использования алломантии лестничный проем ходил ходуном – бетон укреплялся стальными штырями, которые Вакс чувствовал и мог использовать. Они гнулись по его воле, бетон трещал, ступени рушились, мешая солдатам прицелиться.

Когда он столкнулся с новой волной защитников, время как будто замедлилось. Вакс уклонился от выстрелов, увеличил вес, всадил пулю в голову солдату и толкнул его тело в толпу. Под следующей группой врагов он просто обрушил лестницу.

Он уже не думал о расследовании. Не думал о тайне. Не думал о вопросах, ответы на которые искал. Он не мог остановиться. Не мог позволить себе остановиться. Остановишься – и твоя жизнь кончена. Он сражался гранатами, пулями и сталью. Он был карающим мечом, выполнявшим работу, для которой меч и предназначается. Он ненавидел это, но так было необходимо.

Наконец, оставив за собой след из трупов, он в сопровождении тумана добрался до вершины. Лестница кончилась. Выхода на крышу не наблюдалось, но этаж точно был последним. Тяжело дыша, он посмотрел вниз. Мерцающие электрические лампы освещали вздыбленный, раскуроченный, как после артиллерийского обстрела, бетон. Согнутые и изломанные перила.

Снизу доносились стоны,