Любовницы президента - Джун Зингер

Франческа поняла, что Джейд страдает. В конце концов, она была всего лишь пятнадцатилетней девочкой, любившей свою мать и оказавшейся не по своей воле в положении, всю тяжесть которого ей было вынести не под силу. А она старалась бороться и победить. Гнев прошел, на смену ему пришло отчаяние. Какая разница, что произошло или не произошло между Джейд и Биллом! Самое важное для нее сейчас — объясниться с Джейд.

— Да, Джейд, Билл действительно изменил мне с Карлоттой, и я, несмотря на это, вышла за него замуж. Но между предательством Билла и предательством Карлотты есть большая разница. Он всегда любил ее, хотел ее и… никогда не обладал ею. Я была опустошена, но все же смогла оправдать Билла — пойми, он действительно любил Карлотту! Но сама она никогда не любила Билла, никогда не стремилась к нему. Для нее переспать с ним было так — пустым делом. Она разбила мое сердце, а ей было хоть бы что! Просто очередной каприз. Карлотта знала, как я люблю Билла, как я люблю ее! Известно ли тебе, что сначала, несмотря на то, что я уже любила Билла, я уговаривала ее выйти за него замуж? Я знала, что этот человек сможет защитить ее. Я была готова уступить, отойти в сторону. Поверь мне, это было невыносимо трудно. Невыносимо! Знаешь, иногда приходится провести в жизни определенную границу, определенную черту. Я смогла простить Билла за его любовь, но простить Карлотту за ее эгоизм, за ее предательство, за то, что она никогда по-настоящему не любила меня…

— Она любила тебя, Фрэнки! Она очень любила тебя. Более того, знай, что ради тебя она пошла на жертву. Тебе, наверное, неприятно будет узнать об этом, но надо знать правду! — Джейд стала судорожно листать дневник в поисках нужной записи. — Вот. Двадцать третье декабря 1945 года. За день до их свадьбы с Уитом Трюсдейлом. Почитай!

Франческа отвернулась в сторону:

— Нет! Не хочу!

— Ты должна это прочесть. Тогда ты поймешь, что она ради тебя сделала.

Франческа отодвинулась в сторону — казалось, она боится дневника, как горящих углей.

— Не хочешь? — проговорила Джейд. — Что ж, прочту тебе вслух.

— Нет!

Но Джейд стала читать:

— «Сегодня я ходила к Биллу, спрашивала, как мне быть. Больше мне не с кем посоветоваться — ведь Фрэнки даже видеть меня не хочет. У меня есть только они двое. Мои единственные друзья. Они всегда любили меня, всегда прощали… даже когда я поступала дурно. Но на этот раз я слишком сильно обидела Фрэнки. Она не может меня простить, и я не осуждаю ее за это. Я действительно поступила ужасно, и опьянение служит лишь слабым оправданием…»

— Перестань! — проговорила сквозь слезы Франческа. — Я не могу это слышать.

— Ты должна выслушать до конца. Тебе надо знать всю правду!

Франческа замолчала, и Джейд продолжила чтение:

— «А Билл… Ведь с ним я тоже обошлась ужасно, но он по-прежнему меня любит. Любит настолько, чтобы простить. Когда я рассказала ему о том, что беременна и что Трейс меня бросил, он позвал меня замуж! Он поклялся, что вечно будет любить и меня, и ребенка. Ребенка Трейса! Он сказал, что позаботится о нас обоих. О Боже, какое сильное искушение! Боже! Дай мне силы устоять перед Биллом! Я недостойна этой тихой гавани. Я не имею права выйти за него замуж! Даже если мне никогда не придется увидеть их — Фрэнки и Билла, — я все равно сделаю это ради нее, ради моей дорогой Фрэнки…»

Джейд закончила читать и закрыла тетрадь.

— Видишь, тетя Фрэнки, она любила тебя настолько, что смогла отказаться от «тихой гавани»…

Джейд хотела прочитать дальше — о Уите Трюсдейле. Ему Карлотта тоже рассказала всю правду, и он женился на ней, но так и не нашел в себе силы простить ее, превратив ее жизнь в чистилище, из которого она убежала, чтобы попасть… в ад, уготованный Трейсом и Скотти. Но поймав потрясенный взгляд Франчески, она поняла, что и так прочитала больше, чем достаточно.

— Видишь, тетя Фрэнки, мама была глупой, слабой женщиной. Она совершала дурные поступки, но сама не была дурной. Она ведь не заслужила того, чтобы ее уничтожили, не правда ли? — Ее голос сорвался, по щекам потекли слезы.

— Нет, нет, конечно, нет! — Франческе тоже хотелось плакать, но глаза ее остались сухи. — Я ведь тоже была глупой и слабой. Если бы у меня нашлись силы простить Карлотту — кто знает, может быть, это спасло бы ее. Но я ни в чем не уверена. Мне кажется, слишком велика была сила Трейса — Карлотту просто тянуло к нему. Но и меня судьба наказала — я тоже уничтожена.

Только сейчас до Джейд дошло, что она натворила — она помогла уничтожить Фрэнки, которая, в сущности, была виновата ничуть не больше, чем Карлотта. Может быть, даже меньше.

— Поверь мне, тетя Фрэнки. Между нами с Биллом ничего не было. В последнюю минуту я передумала. Я решила не заходить так далеко. А Билл, он вообще не понял, что происходит: был пьян. Ему казалось, что это сон. Он думал, что рядом с ним Карлотта. Не осуждай его. Во всем виновата я одна. Ах, тетя Фрэнки, прости меня!

Снова эти слова: «Не осуждай Билла». «Прости меня!» Долго ли еще будет длиться этот кошмар?!

Разве она не дала понять Джейд, что не имело никакого значения, произошло у нее совокупление с Биллом или нет! Важно было другое — что пьяный или трезвый, спящий или бодрствующий, Билл был готов поддаться искушениям девчонки, которую он принял за Карлотту! А хуже всего было то, что Билл, уже помолвленный с ней, с Фрэнки, и прекрасно понимавший, как сильно она его любит, сделал предложение Карлотте всего за несколько дней до их свадьбы. Свадьба Билла Шеридана и старой, доброй Фрэнки Коллинз, оказавшейся в этой истории совершенно лишней и никому не нужной!

Нет, она не могла заставить страдать еще и это дитя.

— Я не могу простить тебя, Джейд. Не могу, потому что не осуждаю тебя. Теперь я вижу, что никого из нас нельзя осуждать. Ни тебя, ни Карлотту, ни меня. Все мы жертвы… жертвы жизни, и я не знаю, за что нам досталась такая судьба. Но мне кажется, что больше всех досталось тебе. Вынести такое бремя, такую тяжесть! Забудь обо всем этом, Джейд! Забудь, если только сможешь! Сожги эти проклятые дневники и спасайся!

— Я не могу это сделать. Там написано кое-что о Трейсе со Скотти и о Джудит.

— О Джудит? Я знаю, что это она свела Карлотту с Трейсом, а что еще она натворила?

— Сейчас это не имеет значения. Но мне необходимо сохранить дневники — тогда у меня останется шанс отомстить им. Сейчас я не могу это сделать — нельзя, чтобы Абигайль узнала, что ее настоящий отец — Трейс. Джудит знает кое-что о темных делишках Трейса, так что он будет вести себя смирно до поры до времени. Спокойствие сестры для меня важнее, чем месть Джудит.

Франческа покачала головой: одна из дочерей Карлотты уже так много знала в свои пятнадцать лет.