Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

— И тоже в бассейне? — иронично ухмыльнулась Грей. — Ну, знаете, генерал, это уже становится банальным: дон Мачете — в бассейне, леди Удайт — в бассейне… Журналисты еще чего доброго могут заподозрить вас в том, что вы специально организовываете эти убийства по одному не блещущему остроумием сценарию.

— Почему я? — ощетинился Лейс. — Я-то ко всему этому какое отношение имею?

— Не я же, мой генерал. Кстати, какие существуют версии по поводу гибели леди Удайт?

— Прежде чем предаться купанию, она предалась лошадиной дозе сильнодействующего наркотика.

— То есть стопроцентное самоубийство? Жаль. Это будет стоить значительно дешевле, нежели…

— Не будьте столь циничной, Эллин.

— Когда в завтрашних газетах вы увидите свои фотографии и поймете, что оказались в центре сенсации, вы тоже станете циником. Уже хотя бы потому, что вам захочется испытать себя еще в какой-то более громкой операции. Но пока что вы забыли сообщить, кто обнаружил тело леди Удайт?

— Как это ни странно, майор Коллин.

— Коллин? А как он оказался на вилле Удайт? Впрочем, стоп: перед самым моим отлетом майор сообщил, что его пригласила к себе леди Удайт якобы для важной беседы. Я захотела предупредить майора, в доме которого все еще обитаю, что мне нужно слетать в столицу, вот он и сообщил… А вы говорите: «стопроцентное самоубийство». Стоит ли торопиться с выводами?

— Но не станете же вы обвинять мистера Коллина?

— А ему, мой генерал, уже совершенно безразлично, в чем его станут обвинять. Уж кому-кому, а ему, смертельно больному, обреченному, наплевать на всех нас и наши обвинения.

Пока генерал размышлял над ее аргументами, Эллин быстро набрала номер телефона редакции газеты и, услышав голос знакомого заместителя редактора, жестко приказала: «Приготовьте диктофон. Даю сообщение на первую полосу. Да-да, еще одна сенсация. Рядом со мной находится генерал Лейс. Сообщение будет с элементами интервью. Готовы?»

Слушая, как бойко Эллин диктует в телефонную трубку, какое количество фактов и подробностей предпоследних часов из жизни Валерии Удайт она излагает, генерал лишь нервно вытирал влажным платочком пот с лица. И руки его при этом панически дрожали. По существу, она раскручивала весь тот сюжет, который полицейским еще только следовало «накрутить». Грей умудрилась выдать сразу три версии странной гибели одной из богатейших женщин острова; она детально расписала ее контакты с недавно разоблаченным в связях с мафией и убитым в перестрелке лейтенантом Вольфом, а также с палачом тюрьмы «Рейдер-Форт» мистером Кроушедом, подозреваемым в совершении ряда заказных убийств.

А еще она прозрачно намекнула на интимную связь леди Удайт и майора Коллина. Подробно описала, как эта наркоманка Удайт пыталась создать на острове свою издательскую империю и ради этого усиленно искала связи с ней, Эллин Грей, рассчитывая нажить себе состояние на издании ее книг…

«А ведь все, в чем ее могут заподозрить и даже обвинить, она выдала сама, решительно обезоруживая при этом сомневающихся и подозревающих, — признал генерал Лейс. — К тому же попутно умудрилась заработать еще как минимум сорок-пятьдесят тысяч долларов. Это уже даже не „шерше ля фам“. Это уже не мы находим женщину, а она „находит“ нас… Убивая, совращая, развращая, соблазняя и в конечном итоге — отправляя на тот свет. Прав был дон Мачете в своем „предсмертном слове“, прав!»

— …А теперь обратимся к генералу полиции мистеру Лейсу, которому поручено, точнее будет сказать, который сам решил возглавить расследование этого, еще одного резонансного то ли убийства, то ли самоубийства, из числа тех, что произошли на острове Рейдер в последние дни. Итак, что вы можете сказать по этому поводу, сэр?..

45

«…Она, этот оборотень, погубила мою дочь. Погубила многих других людей. Возможно, ее появление на земле — и есть тот самый приход сатаны в женской плоти. Никто, кроме меня, ни одна живая душа, не возьмет на себя этот грех. Поскольку никто не решится… — Эта мысль настолько захватила Коллина, что он сумел пригасить разгоревшийся в его чреве, от подреберья до подреберья, пожар, подняться с постели и, старательно выбрившись, одеть пошитую еще семь лет назад, по случаю вступления в должность заместителя начальника тюрьмы, тройку. — Я, только я могу избавить человечество от этого дьявольского наваждения. Мне все равно „уходить“, так пусть же она уйдет на тот свет вместе со мной. Многие грехи простятся мне после этого, многие прегрешения останутся незамеченными Господом».

Костюм все еще выглядел довольно импозантно, иное дело, что сидел он на истощенных телесах владельца — как на истрепанной стрельбищной мишени. Однако мститель подошел к зеркалу, рассудительно осмотрел себя и признал, что той миссии, которую избрал для себя, и сам он, и его костюм вполне соответствуют.

«Это решено: оборотень уйдет вместе со мной! — утвердился он в погибельной мысли. — Я завещал ей все свое состояние: машину, дом, счета… Ей не в чем упрекнуть меня. Однако я не могу, не должен оставить ее на этой земле. Она — оборотень. И должна быть предана суду Божьему».

Дичайшее несоответствие того, что завещание он оставил женщине, которую собирался забрать с собой в могилу, Коллина почему-то не смущало. Эллин Грей добивалась, чтобы все это было завещано ей, и он выполнил ее желание. В мир иной она должна была уйти удовлетворенной и… богатой. Стив Коллин считал такое положение вещей совершенно естественным и справедливым. Ибо справедливость, в данном случае, существовала сама по себе. Справедливость ради справедливости, независимо то того, сумеет ли Эллин воспользоваться его благодеяниями.

Медсестра появилась, как всегда, в восемь тридцать утра. Ее немецкая пунктуальность по-прежнему поражала Коллина. В это утро он встретил Марту Эслингоф почти враждебно, что, однако, не произвело на нее абсолютно никакого впечатления. Удлиненное, с неприкаянно грубыми чертами лицо ее оставалось непроницаемым; редкие, то ли небрежно выкрашенные, то ли выцветшие рыжеватые волосы вызывали у Коллина такое же неприкрытое раздражение, как и заостренные, неэстетично оттопыренные бедра. Мысленно Стив сотни раз покушался на честь этой бедрастой анти-красавицы, однако его сексуальная несостоятельность сводила на нет все мечты и грезы, что нередко приводило Коллина в ярость.

Но сегодня, увидев Марту перед собой, Стив вдруг почувствовал, что, пожалуй, мог бы справиться с ней. Это стало бы завершающим аккордом его жизненных устремлений.

Взбодренный этой мыслью, Коллин хотел было отказаться от укола, но могучегрудая жрица шприца так взглянула на него, что он потерял всякое желание сопротивляться.

— Я прибыла сюда не для того, чтобы предаваться вашим капризам, мистер Коллин, — заявила она и, взяв его за предплечье, почти силой усадила в кресло. — Потрудитесь оголить руку и