Матабар III - Кирилл Сергеевич Клеванский

Матушка и отец воспитывали Тесс, её братьев и сестер, так, как воспитывают большинство детей. Просто и без обиняков. Чтобы те могли о себе позаботиться и понимали, что такое жизнь и с чем её едят.

В итоге это привело к тому, что Тесс даже начала стесняться своего титула и старалась сей факт скрывать. Да он, по сути, и не имел какого-то особого значения, потому как семья жила совсем не с размахом настоящей аристократии.

Когда же Тесс окончательно приняла для себя тот факт, что хочет петь и намеревается уехать в столицу, то отец, пользуясь связями, действительно помог ей устроиться в медицинский институт. Когда же девушка отчислилась, чтобы больше времени уделять пению, отец поставил условие — либо та возвращается обратно в Шамтур, либо выживает в столице самостоятельно, без помощи родителей и братьев.

Тесс согласилась.

Отец и матушка её очень любили, как и остальных детей, но боялись их избаловать и сделать мягкими и нежными, потому держали в строгости. Не излишней, но справедливой.

На этом, собственно, история и заканчивалась. И Ардан, прежде не понимавший, как Тесс может совмещать в себе столь разноплановые качества, получил ответы на свои вопросы.

Ему показалось, будто если они раньше стояли по разные стороны незримой границы недосказанности, то теперь… теперь Тесс сделала шаг в его сторону, а Ардан все так же хранил молчание.

И Тесс это понимала. И совсем не просила от него ответов. Она просто была рядом. Держала его за руку. А сам Арди отметил для себя, что ситуация, в целом, чем-то напоминает историю с Анной.

Какая-то дурацкая привычка влюб… интересоваться девушками, чья семья находится на куда более высокой социальной ступеньке.

— Тебя что-то смущает?

— То что я простой студент и…

— А я простая джазовая певичка в пустом баре, — перебила его Тесс, открывая двери безлюдного зала « Брюса». — Так что, господин простой студент, предлагаю вам на гарнир гречку, картофель или макароны.

Ардан споткнулся о невидимое препятствие и извиняющимся тоном:

— Тесс, я…

— Если ты и дальше будешь говорить всякие глупости, Арди, — она снова сверкнула глазами. — Я тебя смешно подстригу, а ты об этом даже не узнаешь.

— Я хотел сказать, что…

— Ты сейчас очень сильно рискуешь.

— Я не могу есть овощи, мясо домашних животных, а мучное — крайне редко. Иначе… будут проблемы, — выпалил, наконец, стушевавшийся, зардевшийся юноша.

— А… — осеклась Тесс и снова протянула. — А-а-а-а… хорошо. Я запомню… Гречку можно?

— Можно.

— Тогда иди за вырезкой, — она указала на дверь, ведущую на кухню. — А я начну перебирать крупу. Как придешь — поможешь.

Может Арду показалось, но в интонации девушки прозвучали непреклонные, стальные нотки. Они звучали и раньше — к примеру, когда она зашивала Лизу, да примут её Вечные Ангелы, или когда его самого. Прежде юноша не понимал откуда в мягкой красавице подобная черта, а теперь все встало на свои места.

Она поднялась на цыпочки, привычно притянула его вниз, клюнула в щеку и умчалась в сторону лестницы. Ардан же стоял, как вкопанный.

На улице постепенно раскидывал сети холодных, влажных объятий молодой, весенний вечер. Вечер очень сумбурного дня, длившегося, как казалось юноше, куда больше одних лишь коротких суток.

Посещение главного управления корпуса стражей, его попытка ареста теми самыми стражами, затем выдача удостоверения, визит в Черным Дом, встреча с Керимовым, выписка Бориса, и, напоследок, Сидхе Фае.

Сидхе Фае.

Одно это словосочетание звучало сумасбродным вымыслом, в который никто, если услышит, не поверит. Хотя — и не услышит. Ардан уже понял, что не сможет никаким образом поведать кому-либо о встрече.

Сбежавший из тюрьмы(!) владений Лета Фае, которого, по какой-то причине, Сидхе не могли выловить самостоятельно. И, более того, не стали отвечать на вопрос о причастности беглеца к происходящему в городе.

А Арди даже не может ни с кем посоветоваться. Да и где искать беглеца, с чего начать и кем тот является — вопросы без ответа.

Как в дедушкиных историях. Иди туда, куда не знаешь и принеси то, о чем не ведаешь, а в награду получишь загадочный свиток. И, учитывая все истории о Сидхе, то в свитке мог содержаться какой-нибудь скабрезный рассказ. Таким образом Фае, со своей стороны, и сделку закроют и над смертным поглумятся, что весьма в их духе.

— Спящие Духи, — прошептал Арди, массируя переносицу. — Мне нужен отпуск… в библиотеке.

Почесав навершием посоха затылок, попутно снимая ковбойскую шляпу, Ардан обогнул барную стойку, тихо спящую под одеялом из пыли, и открыл дверь, ведущую на кухню.

— Бам!

Щит он успел поставить прежде, чем пуля достигла цели. Свиноцовый шмель, отклонившись в сторону, пробил насквозь кастрюлю и застрял в штукатурке на стене.

Ардан уже почти отправил в короткий полет Ледяную Стрелу, но вовремя остановился. Как, собственно, и стрелявший.

Аркар, отщелкнув курок револьвера, показательно поднял железо над головой. Стрелял он левой рукой, а правую держал у кровоточащего бока. Рядом с полуорком лежало несколько опустошенных бутылок виски и жестяная шкатулка с нитками и лекарствами. Аркар, явно криво и безуспешно, пытался зашить собственный живот.

— Ты что… здесь делаешь? — тяжело дыша, спросил он.

— Иду за вырезкой, — ответил Арди, указывая на холодильный шкаф. — А ты?

— Истекаю кровью, — полуорк отнял ладонь, демонстрирую бьющую толчками кровь.

Они переглянулись и Ардан, выругавшись, опустился рядом с полуорком на пол в спешке открывая гримуар.

— Давно?

— Чего?

— Подстрелили тебя давно?

— Часа три назад, — Арди перевернул несколько страниц.

— Калибр?

— Э-э-э…

— Калибр пули знаешь⁈ — рявкнул юноша.

— Вроде двенадцать миллиметров…

Глаза Ардана округлились