Чёрная лиса - Романчик А.В.

Только после его ухода я заметила, что у меня тряслись руки, а из уха капала кровь. И как зель Гадиа удавалось здесь работать и не заработать нервный срыв? Особенно если каждый второй с наездами приходил.

Сбоку скрипнул стеллаж, открывая скрытое помещение, о котором я не знала. Я повернулась и пересеклась взглядами с Циело и... Баеном. А он что тут забыл? Неужели главе клана заняться больше нечем, как по мелким лавчонкам шастать? Впрочем, такой же вопрос у меня был к Циело.

Циело первым подошёл и налил мне в стакан одной из своих драгоценных наливок. Я залпом её выпила. Спиртное не помогло. Меня прилично потряхивало. Циело вдобавок смочил платок одной из целебных зелий лавки и обработал моё ухо.

— Совсем страх потеряли, рыжие, — всё-таки заговорил Циело. — И почему я узнаю об этом только сейчас, зель Борзая?

— Об этом инциденте я сообщила зель Гадиа и Ири.

— Да, мы говорили! — пискнула спрятавшаяся в чайнике Ляля. — Гадиа сказала не борзеть и любезничать с ними!

Циело мрачно перевел взгляд на отца.

— зель Борзая, вы как-то причастны к побегу дололов? — спросил Баен.

— Косвенно... А в чём проблема?

— Дололы не единственные, кто сбежал. Не только у дололов к вам претензии.

Ляля вылетела из чайника и поставила на протянутую руку Циело одну из моих маленьких скульптур. Я слепила её как раз с феи.

Баен оживился и взял из рук сына мою работу.

— Ты сделала? — строго спросил глава.

— Я.

— Их много кто видел?

— Я леплю по памяти... и видели только Ляля да Лапуля.

— Могу посмотреть все?

Я отвела их в скрытый от глаз склад под землей. Баен долго ходил и вглядывался в безмолвные каменные лица. На маленьких скульптурах моя страсть не ограничивалась, и я постепенно перешла на более крупные и сложные формы.

— Прекрати этим заниматься, — распорядился он хмуро. — Особенно с тёмными, если не хочешь пострадать из-за их побегов. Абсолютно все кто был твоей моделью, сбежали. У пары полудемонов рога отвалились.

— Не понимаю, причем тут мои скульптуры к побегам тёмных и к тому, что у кого-то рога отвалились? — недоумевала я .

— Ты же знаешь о своем даре музы сокровенного желания?

— Да...

Еще бы мне о нем не знать. Да дололы только глухому не рассказали историю про балет с моим участием.

— Муза распаляет сокровенное желание, заставляет его пылать — заговорил Баен, медленно приближаясь ко мне. — Из-за неё мужчины совершают безумные поступки, на которые бы никого не решились раньше.

— Я думал, дар такой музы бывает только тёмный, — заметил Циело.

— Был... до вмешательства Погибели, ведь сокровенное желание может быть и светлым. И наша Мира его чувствует, видит и усиливает.

«Наша Мира?» — про себя повторила я. Раньше меня Баен только чудовищем, да монстром называл, но никогда по имени.

— Как же сложно с вами, — Баен положил руки на колени и сел на свободный стул, не боясь испачкаться. — Я не понимал Вайена, а теперь еще ты появилась со своим даром. Распаляешь чужую мечту и не понимаешь, что творишь.

— Хотите сказать, что они все о побеге мечтали? — обвела я рукой статуэтки.

— Нет, побег это лишь маленький фрагмент на пути к их мечте. Кто-то из них хотел петь или танцевать, писать музыку...

— Создать семью, — добавил от себя Циело, вставая напротив своей копии.

— Бросить пить, — всхлипнула Ляля.

— Ты же чужие мечты видела, когда лепила? — продолжал спрашивать Баен.

Я подошла к одной из скульптур и положила ей руку на плечо:

— Разве у меня настолько большая сила, чтобы свести с ума столько народа?

— Нет, но ты камень, которого иной раз не хватало для решительного рывка.

Баен задел хвостом ткань. Она упала на пол, обнажая Йенри в полный рост со всеми девятью хвостами. Баен с каким-то суеверным ужасом уставился на скульптуру старшего сына, а затем перевел ошалелый взгляд на меня.

— Даже думать об этом не хочу... всё вывезти!

— Не надо, пожалуйста, их разбивать! — поняла я по-своему его приказ. — Это всё что осталось от моего прежнего мира! Моя страсть! Моя работа! Я не буду создавать новые, но не разбивайте старые! Не забирайте от меня еще и это! Я столько сил и труда в них вложила!

Баен закрыл лицо рукой, глядя на меня сквозь пальцы очень тяжело и мрачно. Не знаю, о чем он думал, но в этот самый момент я, похоже, напоминала ему кого-то другого...

— Я вывезу их к Йенри, — предложил альтернативу Циело. — Думаю, он не будет против такой странной коллекции.

— Да, так и сделай, — согласился с ним Баен, встал и обратился ко мне: — А ты... не лепи и не рисуй. Никакого изобразительного искусства, пока клан не решит судьбу всего вашего искусственного семейства. Не играй с огнем, сегодня ты сумела избежать самого страшного, но в следующий раз тебе может не повезти, особенно если на твоем пути окажется настоящий демон.

— Я поняла, простите, — сказала я, присаживаясь на свободный стул.

Он хотел уйти, но в какой момент развернулся назад, поднял меня за локоть и подвел к статуе Йенри.

— Что ты видела, когда создавала его?

— Батюшка... — попытался возразить Циело, однако Баен нетерпеливо поднял руку.

— Я... не видела ничего особенного, — растерянно отвечала я. — Он просто играл с нашими детьми, много смеялся и улыбался. Он был... обычным.

Уши Баена опустились вниз, а выражение лица изменилось на растерянное после моих слов.

— Даже с учетом необычности моего дара... — пробормотала я, — мне не пробить защиту Йенри... ведь так?

Он промолчал и в какой-то прострации направился к выходу. Мне даже показалось, что лис споткнулся.

— Циело... как давно Баен сидел там? — указала я на потайную комнату после ухода девятихвостого.

— С самого начала вашей работы здесь, — не скрывал Циело.

— Зачем? Виена, затем Баен. Они же главы клана...

— А вы мать преемников Йенри, зель Борзая, — перебил меня Циело. — Виена и Баен наблюдатели, которые изучали вас. Баен со стороны бурых лисиц, а Виена со стороны чёрных. Ляля, поможешь мне все её художества незаметно вывести.