Султан Луны и Звезд - Том Арден

— Хватит! — вскричал призрак. Было такое впечатление, словно он пытался обрести телесность. — Что это за видения в зеркалах?

Ответа не последовало. Золотой человек разгорался все ярче и ярче. Новые и новые образы мелькали в зеркалах. Еще одна девушка, еще более прекрасная... Кто это такая? Что происходило?

— О, Золотой, — вскричал призрак, — я ничего не вижу... Золотой, все меркнет вокруг...

Призрак исчез, остался только золотой человек. Он вращался и вращался над полом посреди зеркал. Лицо красавицы, казалось, заполнило собой всю комнату. Она словно бы рвалась на волю из Зазеркалья и, что уж совершенно невероятно, находилась сразу везде. Золотой человек запрокинул голову. Трудно было сказать, что за звук сорвался с его губ — смех или вопль. Буби понимала одно: это крик безумца.

— О моя госпожа! — прокричал золотой человек. — О моя зазеркальная госпожа! Настанет день — и ты станешь для меня настоящей, и мы будем вместе! Скоро, очень скоро придет конец этим зазеркальным видениям! Уабин — тупица, от него никакого толка. Принц Джемэни, мальчишка-ваган, девчонка Катаэйн — все глупцы, как на подбор! Как я проклинаю себя за свою слабость, за то, что нуждаюсь в таких слугах! Но очень скоро мне больше никто не понадобится, ибо я буду обладать тобой, а ты — мной, а все прочее станет нам безразлично! Скоро, моя милая, любимая моя, скоро, скоро!

С этими словами золотой человек исчез, цвета в зеркалах померкли, перестали метаться по полу легкие прозрачные покровы. Буби дрожала. Она так и не решилась выйти из-за ширмы и уселась рядом с неподвижно лежавшей, скованной цепью Катой.

Глава 41

ОБМАНУТЫЕ НАДЕЖДЫ

Раджал остановился, тяжело дыша. Солнце рассеивало тени. Под ногами у юноши предательски скрипели половицы. Дважды он чуть было не провалился, ступая по обугленным доскам. Раджал осторожно шагнул в сторону и перегнулся за балюстраду. Рыба и Малявка теперь были далеко внизу. Но куда девался мальчишка из темницы? Раджал прищурился, огляделся по сторонам.

Позади послышались голоса.

— При свете дня, вот как?

— Да, да! Так ты говоришь, они поднялись сюда?

— О, тут небезопасно!

— Старик, ты меня за нос водишь!

— Господин, нет!

Раджал резко обернулся. Он думал, что попасть на галерею можно было только из Дворца с Благоуханными Ступенями. Видимо, это было не так. Через определенные промежутки по окружности галереи имелись лесенки для слуг... и для стражников. И вот теперь под одной из таких лесенок поднимался свирепой наружности уабин с саблей наголо. Следом за ним, запыхавшись, едва поспевал толстяк-торговец.

Раджал нырнул за колонну и притаился.

— Теперь куда? — рявкнул уабин.

— О-о-о... Если бы я знал, куда! — в отчаянии отозвался толстяк.

— Старик, ты болван!

Раджал затаил дыхание. Если бы эти двое пошли в его сторону, ему оставалось бы только спасаться бегством.

«Корос, божество, рожденное из камня, услышь дитя свое, молю тебя!»

Снизу послышалась музыка. Раджал искоса глянул на площадь и увидел стариков — исполнителей «танца обреченных». Вокруг дерзких и упрямых плясунов уже вновь собралась толпа зевак. На этот раз их представление выглядело иначе: один из стариков играл на цимбалах, второй — на бубне, а третий — на дудке с шарообразным утолщением. Под заунывную мелодию под ногами у старика начало разворачиваться нечто вроде ленты.

Раджал вздрогнул. Не померещилось ли ему? Сначала он решил, что старик заклинает змею, но потом оказалось, что это вовсе не змея, а просто веревка. Веревка, раскручиваясь, поднималась вверх — все выше и выше. Вскоре ее верхний конец был уже выше голов зевак. Раджал шагнул ближе к балюстраде. Обугленная половица под его ногой треснула.

— Что это было?

Уабин успел уйти в противоположную сторону, но, услышав треск, обернулся. Его сабля угрожающе сверкнула.

Торговец испуганно взвизгнул.

Веревка раскачивалась совсем близко.

Раджал спрыгнул с галереи. Вцепившись в веревку, странным образом сохранявшую вертикальное положение, он повис над рынком.

Уабин пришел в ярость.

— Да он акробат, вот оно что?

Он бросился к балюстраде. В следующее мгновение лезвие его сабли рассекло бы веревку, но этого не произошло. Произошло другое: столбики балюстрады подломились и уабин с диким воплем рухнул вниз.

Толпа возликовала.

— Ой, мамочки! — опять взвизгнул толстяк-торговец и стал в отчаянии рвать на себе бороду.

Старики-юродивые продолжали играть, но со всех сторон к месту происшествия уже спешили стражники. Толпа расступалась. Раджал чувствовал, что падает, но его падение не было таким внезапным, как у уабина. Как только последние звуки дудочки смолкли, волшебная веревка, быстро, но плавно свернувшись, опустила Раджала на землю на безопасном расстоянии от приближавшихся стражников.

Раджал схватил веревку и со всех ног припустил прочь.

Те люди, которые затевают беседу с глазу на глаз в покоях, принадлежащих царственным особам, как правило, могут рассчитывать на подобающую важным персонам почтительность. Ни при каких обстоятельствах великие люди мира сего не должны испытывать какие-то неудобства из-за чьего-либо неподобающего поведения, не говоря уже о том, что никто не имеет права беспокоить их во время таких уединенных бесед. В конце концов для охраны важных особ от подобных вульгарных помех существует надежная стража. Естественно, если защита в лице стражников отсутствует, если она кем-то ликвидирована, важные особы вправе встревожиться. Их тревога вправе усилиться вдвойне, если этими важными особами являются калиф Оман Эльмани и его верный визирь Хасем, находящиеся во дворце, наводненном ордами захватчиков. Стоит ли упоминать о том, как они должны тревожиться, если в этой обстановке обсуждают тайную стратегию?

— Неужели у нас так-таки не осталось никакой надежды? — в отчаянии проговорил калиф. — Конечно же, Большой Мальчик может нас спасти!

— Надеяться на это можно. Но сумеет ли он оказать нам помощь вовремя?

— Вовремя? Хасем, не хочешь же ты сказать...

— До того как твою дочь увезут уабины? Оман, боюсь, это как раз то, что я хочу сказать.

— Если бы только можно было разыскать Эвитама! — взвыл калиф.

— Ах, — печально вздохнул визирь, — ты, похоже, снова вспомнил об этом своднике, Оман. Разве на него можно возлагать какие-то надежды? О да, он верен нам и всей душой желает помочь нашему делу, но разве он может успеть за считанные дни совершить то, чего мы не могли добиться за многие солнцевороты?