Противостояние.Том I - Стивен Кинг

— Суперкласс, — пробормотал он. — У мереть не встать.

Но рядом не было никого, кто мог бы восхититься его вкусом.

Он вышел из магазина и, запустив двигатель «харлея», прикинул, что надо бы заехать еще в один магазин и посмотреть, нет ли там палатки и спального мешка, но ему сейчас страстно хотелось поскорее выбраться из Беннингтона. Он сделает привал, но где-нибудь подальше отсюда.

Выруливая на «харлее» из города, он взглянул туда, где начинался пологий склон, и увидел знак с двенадцатимильной отметкой, но площадки, на которой они разбили палатку, отсюда не было видно. Что ж, это и к лучшему, это…

Ларри взглянул на дорогу перед собой, и горло у него сдавило от дикого ужаса. Фургон международных перевозок с трейлером для транспортировки лошадей, по всей вероятности, резко вильнул, чтобы избежать столкновения со встречной машиной, и трейлер перевернулся. Зазевавшись и отвернувшись от дороги, Ларри на «харлее» летел прямо на трейлер. Он резко вывернул вправо, чиркнув своим новым ботинком по асфальту, и, пожалуй, объехал бы поваленный трейлер, но левая подножка мотоцикла зацепилась за задний бампер трейлера, и «харлей» буквально вырвался из-под него. Ларри с треском приземлился на шоссе. «Харлей» еще секунду поурчал за ним, а потом затих.

— Ты в порядке? — громко спросил он. Слава Богу, он выжимал не больше двадцати в час. Слава Богу, с ним не было Риты — она бы сейчас билась в сумасшедшей истерике. Хотя, разумеется, если бы с ним была Рита, он не стал бы пялиться на то место, он был бы ЗД — занят делом, а не глазел бы по сторонам.

— Я в порядке, — ответил он сам себе, хотя еще не был уверен в этом. Он сел на дороге. Царившая вокруг тишина давила на него так, что, если задуматься об этом, можно было сойти с ума. Сейчас даже вопли Риты принесли бы облегчение. Все вокруг вдруг заполнилось яркими вспышками, и неожиданно его охватил ужас — ему показалось, что он сейчас потеряет сознание. Он подумал: «Я серьезно ранен, через минуту я это почувствую, когда откатит шок, вот тогда я и почувствую, что здорово разбился и истекаю кровью, но кто же наложит мне жгут?»

Но когда секундная слабость прошла, он оглядел себя и решил, что с ним, похоже, действительно все в порядке. Он ободрал себе руки, и его новые штаны порвались на правом колене — колено тоже было оцарапано, но все это были обычные ссадины. И какого хрена разжигать страсти, подумаешь, большое дело… Каждый может свалиться с мотоцикла, раз или два это случается со всеми.

Но он знал: все происшедшее было не так безобидно. Он мог удариться как следует головой, разбить себе череп и лежать тут под палящим солнцем, пока не сдох бы. Или захлебнуться собственной блевотиной, как одна из его ныне усопших знакомых.

На трясущихся ногах он подошел к «харлею» и поднял его. Тот вроде бы не был нигде поврежден, но выглядел уже как-то иначе. Раньше это была просто машина, довольно привлекательная машина, которая одновременно везла его и позволяла ему чувствовать себя Джеймсом Дином или Джеком Николсоном из «Ангелов Ада на колесах». Теперь же хромированный корпус мотоцикла, казалось, ухмылялся Ларри, как уличный зазывала, и приглашал подойти и проверить, хватит ли у него духу оседлать двухколесного монстра.

Он завелся с третьего раза, и Ларри выехал из Беннингтона не быстрее, чем шел бы пешком. Руки его были покрыты холодным потом, и вдруг ему жутко, как никогда, никогда и жизни, захотелось увидеть хоть какое-нибудь человеческое лицо.

Но в тот день он так никого и не увидел.

В полдень он заставил себя чуть прибавить скорость, но стоило стрелке спидометра достичь отметки двадцать миль в час, как он уже не мог сделать над собой усилие и повернуть ручку газа дальше, даже если бы дорога впереди была ясно видна и совершенно свободна. В пригороде Уилмингтона нашелся автомагазинчик и магазин спортивных товаров; он остановился, взял спальный мешок, пару тяжелых перчаток и шлем, но даже в шлеме он не мог заставить себя выжимать больше двадцати пяти миль. На крутых поворотах он тормозил, слезал с мотоцикла и катил тяжелую машину руками. Перед глазами у него по-прежнему стояла та же картина: он лежит без сознания на обочине, истекает кровью, и некому прийти к нему на помощь.

К пяти часам, когда он подъезжал к Братлборо, у «Харлея» зажегся индикатор перегрева двигателя. Ларри со смешанным чувством отвращения и облегчения поставил его на подножку и выключил мотор.

— С тем же успехом ты мог просто толкать его перед собой, — сказал он. — Он рассчитан как минимум на шестьдесят в час, дубина ты чертова!

Он бросил мотоцикл и пешком пошел в город, не зная, вернется ли за ним.

Эту ночь он проспал на концертной площадке муниципального парка в Братлборо, под навесом в оркестровой яме. Он залез туда, как только стемнело, и мгновенно за снул. Вдруг он вздрогнул и проснулся от какого-то звука. Ларри посмотрел на свои часы. Тоненькие светящиеся полоски складывались в цифры: 11–20. Он привстал на локте и уставился в темноту, ощущая вокруг себя огромное пустое пространство оркестровой ямы и с тоской вспоминая маленькую палатку, хранившую тепло человеческого тела. Какая же то была чудная уютненькая брезентовая берлога!

Если где-то и раздавался какой-то звук, то теперь он пропал; даже сверчки умолкли. А это нормально? Так могло быть?

— Есть здесь кто-нибудь? — крикнул Ларри и испугался звука собственного голоса. Он потянулся за винтовкой, но не смог ее сразу найти, и на секунду его охватила жуткая паника. Отыскав ее, он тут же нажал на курок — не думая, как тонущий в океане инстинктивно хватается за брошенный спасательный круг. Если бы ружье не было на предохранителе, оно бы сразу выстрелило. Возможно, в него самого.

Кто-то притаился там, в тишине, он не сомневался в этом. Может быть, человек, а может, какой-то большой и опасный зверь. Конечно, человек тоже может быть опасен. Человек вроде того, который много раз колол беднягу провозвестника монстров, или тип вроде Джона Берсфорда Типтона, предлагавшего ему миллион наличными за разрешение попользоваться его женщиной.

— Кто там?

В рюкзаке у него был фонарь, но, чтобы найти его, ему пришлось бы отложить винтовку, которую он держал у себя на коленях. Кроме того… Он что, действительно хочет увидеть, кто там?

Он остался сидеть в той же позе, ожидая движения или повторения звука, который разбудил его (был ли этот звук? или он ему просто приснился?), но через некоторое время голова у него опустилась, и он задремал.

Вдруг голова его дернулась вверх, глаза широко распахнулись и все тело напряглось. Теперь точно был звук, и если бы не тучи, почти полная луна высветила бы…

Но он не хотел видеть. Совершенно определенно — не хотел. И тем не менее он сидел, подавшись вперед и склонив голову набок, и вслушивался в звук пыльных каблуков, клацающих прочь от него на запад по тротуару Главной улицы Братлборо, штат Вермонт, в звук, становившийся все глуше и глуше, пока вовсе не затих.

Ларри вдруг ощутил безумное желание вскочить, отбросив спальный мешок, и заорать: «Вернись, кто бы ты ни был! Мне плевать! Вернись!» Но неужели он на самом деле хочет рискнуть и слепо довериться кому-бы-то-ни-было? Оркестровая яма усилит его крик, его молящий вопль. А что, если те каблуки и впрямь вернутся, стуча все громче и громче в этой тишине, где даже сверчки не поют?

Вместо того чтобы встать, он снова улегся, свернувшись, как зародыш в утробе матери, и не выпуская из рук винтовку. «Сегодня я больше не засну», — подумал он, но через три минуты уже спал, а на следующее утро ни секунды не сомневался в том, что все это ему только приснилось.

Глава 42

Пока Ларри Андервуд отмечал праздник Четвертое июля, всего, лишь в одном штате от него Стюарт Редман сидел на большом камне у обочины дороги и ел свой завтрак. Услышав приближающийся звук моторов, он одним глотком прикончил банку с пивом и аккуратно закрыл крышкой картонную коробочку с крекерами «Риц». Винтовка, прислоненная к камню, стояла возле него. Он взял ее, снял с предохранителя и снова поставил рядом, чуть ближе к правой руке. Приближались мотоциклы — судя по звуку, небольшие. Двести пятьдесят кубиков? В мертвой тишине трудно было сказать, как далеко они сейчас. Может быть, милях в десяти, но только — может быть. Была еще уйма времени, чтобы продолжить завтрак, но ему не хотелось. Пока что пригревало солнышко, и мысль о встрече с человеческими существами была приятной. Он не видел людей с тех пор, как покинул дом Глена Бейтмана в Вудсвилле. Он снова глянул на винтовку. С предохранителя он ее снял потому, что человеческие существа могли оказаться кем-то вроде Элдера. Он поставил винтовку на место, возле камня, поскольку надеялся, что они будут похожи на Бейтмана — только хорошо бы не с такими мрачными прогнозами на будущее. «Общество вновь сформируется, — говорил Бейтман. — Заметьте, я не употребил слово „реформируется“. Это был бы скверный каламбур. Человеческая раса очень мало подвержена каким бы то ни было реформам».