Сквозь тернии - Александр Юрин

— Мир — это сознание каждого из нас. Беги же пока Они не завладели твоим миром. Хотя теперь тебе попросту некуда бежать. Да это и глупо. Рано или поздно всё закончится, так же как и тут. Потому что это круг, в который мы сами загнали себя.

Девочка отвернулась и молча побрела навстречу бордовому закату. Солнце раздулось, словно живот беременной женщины, и нависало над головой уродливой блямбой. Пошёл серый снег. Откуда-то издалека донёсся волчий вой.

Яська наклонился. Бесчувственными от страха руками подобрал из увядшей травы прыгалки. Перекинул их за спину. Призадумался.

«Раз, два, три, четыре, кто у нас живёт квартире…»

Первый же прыжок вознёс его в небесную багряность.

Яська открыл глаза. Прислушался. Ничего, кроме размеренного тиканья бабушкиных ходиков в коридоре. В голове — снова вата. Руки и ноги болят. Перед глазами — белые вспышки. Всё тело ощутимо знобит.

«Дело вовсе не в «ритме». Точнее в нём, но лишь когда он совпадает с чем-то ещё. Тогда наступает «резонанс», и грань даёт трещину».

Яська поёжился. Попытался в очередной раз припомнить, что именно видел во сне. Тщетно. Память, такое ощущение, заколотили и устлали поверху шифером — скреби, не прорвёшься! Яська вздохнул, перевернулся на другой бок, уткнулся лбом в стену. Спать хотелось нестерпимо, но отчего-то Яська был уверен, что этого лучше не делать.

Тем не менее, он снова уснул. На этот раз не было вообще ничего. Лишь абсолютная чернота, какая скапливается вокруг тела, когда лежишь, укрывшись с головой одеялом.

Колька примчался на следующий день. Бабушка долго упиралась, но потом всё же смилостивилась. Колька прошмыгнул в Яськину комнату и устроился на кресле. Бабушка ощупала лоб внука, после чего отвела на общение друзьям пятнадцать минут. Колька терпеливо подождал, пока не щёлкнет дверной замок, затем слез с кресла и подошёл к Яське.

— Надолго?

Яська пожал плечами. Потом сообразил, что Кольке, скорее всего, не виден его жест из-за множества простыней и одеял — прохрипел, силясь не сорвать голос:

— Не знаю. Бабушка всё равно не выпустит, пока температура.

Колька кивнул.

— Сильно ругала?

— Да не особо. Я же заболел сразу — второй день не встаю. И сниться жуть всякая, — Яська попытался проследить реакцию друга, но тот остался непроницаем.

— Когда температура, всегда не пойми что снится. Я по этой весне ангину умудрился подцепить, так по ночам снилось, что раскалённое олово в горло заливают, как в царские времена осуждённым.

— Ничего себе! — Яська поёжился: действительно, это куда пострашнее его сумбурной непонятицы.

— Так что внимания не обращай. И поправляйся скорее, а то… — Колька почесал заросший затылок.

— А то — что?

— Да дела тут такие… неприятные. Я вчера Мишку Огурцова — соседа — на дворе разговорил. Так он проболтался, что скоро городская шпана пожалует на очередную мессу.

Колька настолько поменялся в лице, что Яське даже показалось, будто друг вот-вот сплюнет на пол, демонстрируя собственную неприязнь. Однако Колька всё же совладал с чувствами и лишь состроил злобную гримасу.

— Уроды. Наверняка снова живность, какую, приволокут.

— А Шнырь так и не нашёлся? — спросил Яська.

Колька отрицательно мотнул головой.

— Нету Шныря, как в омут канул.

— И что же делать?

— Идти надо, засаду устраивать.

— Ты спятил?! — Яська покрутил пальцем у саднящего виска. — Нас двое всего, а их сколько?.. Да и возраст.

— А причём тут возраст?! — вспылил Колька. — Не оставлять же всё, как есть!

— Да ты, вообще, представляешь, на что это будет похоже?! Мы с тобой, вдвоём, против целой банды кровожадных фанатиков!

Колька насупился.

— Ещё кого-нибудь возьмём.

— Кого? Тимку?..

Колька засопел, достигнув точки кипения, однако промолчал.

Яська шмыгнул носом.

— Как она?

— Не знаю. К их дому не подступиться — Ноттингем настоящий! Похоже, основательно ей всыпали за прогулку.

Яська погрустнел. Вспомнил девочку с прыгалками. Попытался промотать в памяти странный разговор. Скользнул рукой под одеялом. Стоп! В груди заклокотало, и Яська знал, от чего именно. Он не понимал другого: каким образом это очутилось в его кровати?

— Ты чего? — спросил Колька.

Яська бросил на друга взор, полный отчаяния.

— Влюбился что ли? — снова спросил Колька.

— Да нет, причём тут это… — Яська медленно скользнул правой рукой под одеялом, зачем-то зажмурился.

— У тебя, случаем, не жар? — Колька наблюдал за движениями друга, словно тот и впрямь бредил.

Яська нащупал, что искал, нерешительно потянул на себя, пытаясь унять дрожь во всём теле. В висках надсадно бухало, словно стреляла артиллерия. По спине рассыпались мурашки — они напоминали опята, высыпавшие в лесу после дождя.

Яська проглотил страх. Приоткрыл один глаз и вынул руку.

Прыгалки!!!

«Можно подумать, ты надеялся увидеть что-то ещё!»

— Серьёзно ты лечишься, — тут же прокомментировал Колька. — Тимка научила?

Яська глупо кивнул, пропустив колкость мимо ушей.

— Ага… Только у меня, кажется, так и не получилось.

— Кажется? — Колька присвистнул. — Ясно всё с тобой.

— Чего ясно-то?

— Того. Тили-тили тесто…

— Дурак ты, — отмахнулся Яська. — Сроду я никогда не прыгал, ведь это же для девчонок занятие.

— Тогда откуда у тебя эта забава для плакс?

Яська пожал плечами.

— Я вроде как их во сне видел и вот… появились откуда-то…

— Серьёзно тебя просквозило. Меня отродясь так не глючило.

— Да иди ты! — Яська пристально смотрел на прыгалки, пытаясь припомнить, как всё обстояло во сне. — Есть такое понятие, как «ритм». И у каждого он свой.

— А ритм-то тут причём?

— Притом! — Яська откинул одеяла, кое-как поймал полетевший в стену градусник, грохнул голыми пятками об пол.

Из-за двери тут же деликатно откашлялись. С этаким подсмыслом: ещё звук — и не обижайтесь на последствия.

Колька тут же шикнул.

Яська замер. Потом молча протянул прыгалки другу. Тот приподнял одну бровь: мол, издеваешься?

Яська только неопределённо улыбнулся в ответ.

— На кой они мне? Тимке что ли отдать? Так я же говорю, её предки даже кислород порциями в дом пропускают!

— Попробуй, прыгни хотя бы разок.

— Оно мне надо? — Колька повертел прыгалки в руках. — Девчачья забава.

Яська проговорил с неподдельной улыбкой:

— Спорим, не сумеешь!

— А чего тут уметь-то?.. — сразу же клюнул Колька. — Я столько раз видел, как наша барышня развлекается в одиночестве.